Владимир Добряков - Хозяин двора

— Знаю, знаю твою слабость, — кивнула Ольга Васильевна. — Пришлось вчера припрятать пару кусков от тебя для тебя же.

— Ура! — забыв, что еще раннее утро, закричал Олежка. — Победители олимпийских игр награждаются пирогами с малиной!

Не забыли спортсмены и про гантели. Олежка сразу было схватился за красные — по три килограмма, но дядя только усмехнулся:

— Оставь. Бери желтенькие.

— Дядя Коля, ерунда! Разве это тяжесть! Да я запросто!..

— Трах-бах-тара-рах!

— А я что? — растерянно заморгал Олежка. — Я ничего.

Прав оказался строгий тренер. Через минуту и желтые, килограммовые, в Олежкиных руках как-то погрузнели и уже хотелось положить их на место.

Олежка стоял у окна, вполоборота к дяде, и не решался поднять на него глаза: думал, что тот сердится. И потому Олежка очень обрадовался, когда дядя Коля своим обычным, добродушным баском проговорил:

— Умаялся, лук репчатый?.. Ну и довольно. Теперь походи. Дыши, как океан в тихую погоду.

— А как это?

— Глубоко и ровно.

Дядя Коля еще несколько минут выделывал всевозможные махи с гантелями, а влюбленно и преданно смотревший на него Олежка вышагивал кругами по комнате и дышал, «как океан».

— Дядя Коля, — не удержался он, — а жалко, что Мишки с нами нет. Он бы тоже, наверно, захотел делать зарядку.

Положив на место, к самой стене, гантели, дядя Коля с одобрением сказал:

— Очень даже дельная мысль. Михаилу зарядка совсем бы не помешала. — Он подошел к распахнутому окну и внимательно оглядел широкий двор, тихий и безлюдный в этот час.

— А пусть Мишка к нам приходит, — сказал Олежка. — Он будет рад. Я ему скажу?

— Удобно ли? — не вдруг отозвался дядя Коля. — И подожди. Загорелся, дым-пожар! Сразу все подай! Надо подумать… Может быть, что и придумаем… А сейчас пошли в ванну, водичка ждет… И завтрак, по-моему, готов. Слышишь, яичница на сковородке сердится?

Не напрасно Олежка вспоминал о пироге с малиной. Пальчики оближешь! Поскольку мама сразу объявила, что от пирога она решительно отказывается, то Олежка, не раздумывая, положил второй кусок пирога дяде Коле на тарелку. Причем положил тот, который был чуточку побольше.

Дядя тоже начал было отказываться в пользу Олежки, уверяя, что, в общем-то, равнодушен к таким вещам, но племянник этому не поверил:

— А вчера ели! Ага! Вкусно было. Еще и хвалили. Я один есть не стану. Ни крошечки не возьму! Нисколечко!

Пришлось и дяде Коле лакомиться вкусным пирогом.

— Сходите на базар и купите ягод. Вечером новый испечем, — предложила мама. — Я бы сама сходила, да не успею — на работу бежать.

Олежка обрадовался и посмотрел на дядю.

— Правда ведь можем сходить на базар?

— Купите сразу три килограмма, — продолжала Ольга Васильевна. — Еще и варенье сварим. В обед поедите. На третье. А деньги, ты знаешь, в буфетном ящике лежат.

— Ольга Васильевна, — протестующе сказал дядя Коля, — о деньгах-то не надо. Есть у меня.

— Посмотрите, какой Рокфеллер!

— Не Рокфеллер, а около сотни наберется. На первый случай, пока не начну работать, хватит.

Тут Олежка, само собой разумеется, не упустил случая спросить:

— А кем, дядя Коля, вы будете работать? — Его действительно очень интересовало, с чего дядя начнет свою космическую или научную карьеру.

Вопрос племянника не то чтоб поставил дядю Колю в тупик, однако по тому, как он задумался, постукивая ложечкой о край чашки, стало ясно, что он для себя эту проблему, видимо, еще не решил.

— Поглядим, осмотримся, — уклончиво ответил дядя. — Голова и руки везде нужны.

Такая неторопливость внушала уважение: видно, что дядя к этим вещам подходит серьезно, без суеты. И правильно: в космос — раз-два! — не полетишь.

Вернувшись с базара и спрятав кастрюлю с малиной в холодильник, мужчины занялись мужской работой: ремонтом велосипеда. Жалуясь в тот раз Лерчику на Сашкино вероломное нападение, Олежка про велосипед сказал как бы между прочим: «Переднее колесо немножко восьмерит».

Изувеченное колесо машины, примкнутой в передней, дядя Коля приметил еще накануне, в день приезда. Но вчера Олежка ни в какие подробности вдаваться не стал. Упал, и все. В доказательство показал болячку. Он бы и на этот раз не сказал о Сашке, да как-то само собой вышло. Может, из-за того, что никак не могли починить колесо. Измучились. Одни спицы подтягивали, другие ослабляли, потом снова крепко натягивали, орудуя плоскогубцами, — не получается. Виляет колесо, хоть дело бросай. Дядя Коля все руки перепачкал. Два раза в сердцах повторил: «Эк тебя угораздило! Надо же!» А в третий раз невесело пошутил:

— Не иначе, как МАЗ в колесо тебе вмазал!

Олежка живо представил, будто в переднее колесо его маленького велика со страшной силой ударяет огромный грузовик. Жутко даже стало.

— От меня бы и костей не осталось… А это просто на дерево я наехал.

— Вот ты, оказывается, какой ездок! Деревья сшибаешь!

Олежка темными пальцами (а руки у него, хотя и не подтягивал спицы, были чернее дядиных) сконфуженно почесал нос.

— Покрути-ка! — кивнул дядя Коля своему помощнику и вдруг расхохотался: — Ну, лук репчатый, теперь вижу, что ты настоящий мастер-ломастер! Полюбуйся на себя в зеркало!

Любоваться было на что: нос Олежки напоминал по цвету давно не чищенный ботинок.

Насмеявшись вволю, Олежка неожиданно для себя сказал:

— Вот вы говорите, что не любите, когда обижают несправедливо…

— Не то слово — не люблю. Трясусь от злости, как вулкан… Глянь-ка! — обрадованно сказал дядя Коля, быстрее и быстрее разгоняя широкой ладонью колесо. — Стоит, как влитое! Хоть знак качества ставь. Можешь седлать своего коня. — Он остановил колесо и вспомнил: — Так о чем ты начал говорить?

— Есть такие ребята, от которых житья нет. Я на велике давным-давно катаюсь. Не падаю. А на дерево налетел из-за Сашки Беса.

— Это у него фамилия такая — Бесов?

— Нет, фамилия нормальная — Степанов. «Бесом» Сашка себя сам назвал.

— Чудно что-то.

— Не чудно. — И Олежка объяснил: — Он специально велел звать себя так, чтобы все его боялись.

— А не придумываешь?

— Точно говорю. В доме шесть дробь четыре живет. На втором этаже.

— Здесь, у вас во дворе, в доме шесть дробь четыре обитает такой экземпляр?!

В глазах у дяди Коли словно загорелись веселые огоньки. Олежке даже показалось, что дядя готов бежать во двор — разыскивать этого Сашку. Чем он так поразил его? Вредитель и драчун, всем давно известно.

На улицу дядя не побежал. Он заставил племянника умыться, а затем в большой комнате они уселись прямо на полу, вернее на зеленом ковре, покрывавшем едва не всю комнату. Это дядя предложил: «Смотри, говорит, какая симпатичная лужайка! Посидим?» Олежка сначала не поверил — опять, наверное, шутит? А дядя как ни в чем не бывало сел на ковер и ноги скрестил калачиком. Олежка с удовольствием опустился рядом. Кто спорит: на полу в сто раз удобнее, чем на стуле или даже на мягком диване. Золотой у него дядя! И главное, нисколько не задается, что взрослый.