Владимир Добряков - Хозяин двора

Рассказывать дяде Коле — одно удовольствие. Он и посмеется, когда смешно, и брови нахмурит, когда сердится. А услышав про то, как Сашка библиотечную книжку грязью запачкал, он даже на месте не усидел. Вскочил, прошел к балкону, будто своими глазами хотел немедленно увидеть Сашку-вредителя.

— И вы, мальчишки такого большого двора, терпите этого разбойника?!

Вопрос был не из приятных. От прямого ответа Олежка дипломатично ушел.

— А ему тоже иногда будь здоров как достается!

— Дома? Ремешком?

— Не дома. Лерчик учит.

— Это что за действующее лицо?

— Лицо! — Олежка усмехнулся. — Лерчик — вот какой парень! — Он поднял большой палец.

И стал рассказывать о Лерчике. А вспоминая его последнюю схватку с Сашкой, он до того увлекся, что, вскакивая и падая на ковер, принялся показывать, как Лерчик перебросил ногой Сашку через себя, как, заломив Сашке руку, сидел на нем верхом и как Сашка с прижатой к земле головой и окончательно поверженный лежал на траве и просил пощады.

И все же, говоря о Лерчике, Олежка чувствовал, будто его что-то сдерживает. Во всяком случае, он не решился сказать о том, что перед этим отдал Лерчику деньги. Вообще ничего не говорил о деньгах.

— Вот это, я понимаю, действительно парень! — похвалил дядя Коля Лерчика. — Хоть один нашелся — смелый и справедливый.

Олежка вновь подумал о своем подаренном полтиннике и почему-то не стал поддакивать дяде насчет исключительных качеств Лерчика. Перевел разговор на другое: как Мишка сам себя в угол поставил. И о Марине рассказал. Мишка обычно о сестре отзывался сердито, с обидой, а у Олежки получалось, что Марина хорошая и веселая, только вот Мишку слишком любит воспитывать. Очень хотелось Олежке рассказать дяде Коле, как за четыре минуты он вымыл у Мишки дома все чашки, блюдца, две тарелки, пять вилок и не меньше десятка чайных ложек. Только не оборвет ли дядя своим «трах-бах-тара-рах»? И все-таки не выдержал, рискнул. Осторожно выложил дяде Коле историю с посудой.

— Просто жалко мне его стало, — добавил Олежка. — Жуть до чего упрямый. Простоит, думаю, до вечера в своем углу… А пол зато в кухне вымел — ни сориночки не оставил. И еще он сказал, что тоже за четыре минуты вымыл бы посуду. Даже скорей.

Олежка вопросительно взглянул на дядю, который, лежа на полу, слушал его с большим любопытством.

— Дядя Коль, может, нельзя мне было мыть посуду? Ведь Мишке обидно было. Как по-вашему?

Дядя Коля протянул руку, повалил Олежку на ковер и, словно кнопку звонка, несколько раз несильно надавил пальцем на чуточку курносый нос будущего космонавта.

— Помыслил ты, лук репчатый, правильно. Ради пользы иной раз очень даже полезно человеку и больно сделать. Возьми врача: хорош бы он был, если бы пожалел больного и не сделал ему укол?

— Я, значит, как врач Мишку лечил?! — Олежка вывернулся из-под руки дяди и на радостях попытался продемонстрировать стойку на голове и руках.

Дядя Коля уравновесил его босые ноги с круглыми розовыми пятками и слегка потянул вверх.

Маловато было у Олежки силенок. Едва-едва, и то с помощью дяди, встал на прямые руки.

— Ничего, — успокоил тот. — Дело наживное. Все получится. Было бы желание… Слушай, а не пойти ли нам погулять?

Когда дядя Коля сказал о прогулке, то Олежка сразу подумал: вот бы хорошо пойти в кино или на реку — искупаться, позагорать на солнышке или просто по городу побродить (мало ли в городе интересного!), а дядя, взяв насос, стал подкачивать шины.

— Хочу посмотреть, каков ты ездок.

Приятно, конечно, было услышать, что дядя интересуется классом его езды на велике, но все же Олежка сейчас предпочел бы что-нибудь иное.

— Вдруг велосипед — это твое призвание? — закончив работу и вставив насос в зажимы, улыбнулся дядя Коля. — Сам в детстве гонял по-страшному.

— А потом? — спросил Олежка.

— Борьбой «заболел».

— А вы чемпионом были?

— Областного общества «Динамо»… Ну, чемпион, покажешь, на что способен?

Олежке польстило такое обращение. Чемпион не чемпион, а кое-что умеет! Без рук, например, ездить, ноги задрать на руль, может и спиной вперед прокатиться. Хорошо дядя придумал насчет велика! И болячка — будто знала — отскочила (когда «водные процедуры» делали). И вообще, если заниматься спортом, так заниматься! Лучше, чем в этот раз, никогда Олежка не ездил. Весь запас «цирковых» номеров показал. И даже — сверх программы: изловчившись, лег животом на руль, а педали крутил руками. Раньше тоже пробовал — не получалось, а тут, пожалуйста, любуйтесь! И правда, малышня сбежалась, рты поразевали.

Дядя Коля удобно сидел на лавочке у подъезда и только головой сокрушенно покачивал, удивлялся.

Понятно, что Олежка не забыл блеснуть и скоростными качествами: двор — преогромный, четыре корпуса вокруг стоят, а лихой гонщик минуты за полторы успевал сделать кольцо по асфальтовым дорожкам. И скорей бы примчался, да мешают — там девчонки со скакалками прыгают, там в классики играют, там малыш на трехколесном тихоходе пыхтит.

— Гоняешь вполне прилично, — одобрил дядя Коля, когда Олежка с тугим шипением намертво остановил возле лавочки послушный велик. — А скажи, — оглядываясь по сторонам, добавил он, — нигде не видно там вашего дворового злодея?

— Сашки? — чуть ревниво спросил Олежка. Ни с кем не хотел делить он своего дядю Колю. Разве только с Мишкой. А Сашка! При чем тут Сашка? Подумаешь, любопытная личность! — Наверное, на реке. — Олежка пренебрежительно пожал плечами. — Или в футбол гоняет.

— Так. Ясно, — проговорил дядя Коля и еще раз оглядел двор. — А что же это у вас запустение такое, будто после мамаева побоища? — И он показал рукой на центр двора, где, кроме остова качелей с неимоверно погнутыми, висящими проволоками и турника, ничего больше не было. — Идем-ка, сходим, взглянем…

Олежка привык к своему двору, и его нисколько не поражало, что в том месте, куда они сейчас направлялись, ничего достойного внимания нет. Правда, были там прошлым летом качели, но теперь они сломаны.

А дядя Коля не привык и всему удивлялся. Взялся за перекладину турника, а столбы шатаются.

— Ну, редька горькая, — сказал он, — и хозяева тут у вас! — Снова пошатал столбы. — Где же большие ребята? Почему не починят?

— Ребята вон там сидят, в беседке, — показал Олежка направо, где за песочницей и чахлым грибком стояла чуть покосившаяся шестигранная беседка с железной крышей. — Песни вечером поют. У Вовки, — гитара с картинками.