Тамара Михеева - Островитяне

Лиза ахнула. Не смогла сдержаться. Закрыла рот обеими руками.

— Ну да. Седой… он сразу же умер, на месте. А я только ногу сломал и два ребра. Ну, и сотрясение мозга.

Лиза молчала. Смотрела на него и молчала. А потом вдруг поцеловала в щеку. И прошептала:

— Прости. Я не знала, что у тебя было такое.

Руслан лежал не шелохнувшись. Такое было у него, да. За два года он уже как-то привык. А вот этот поцелуй… такого с ним не было никогда.

И он сказал:

— Лиза.

— Что?

— Я бы не уплыл все равно.

— Что?

— Я бы не уплыл. Я хотел сначала поплыть, дойти, позвать на помощь, вернуться за тобой. Но я бы не уплыл. Я бы тебя не бросил тут.

Лиза ткнулась лбом ему в плечо. Она не хотела говорить, что каждую минуту ждала и боялась, что вот-вот он скажет: «Ладно, пора все-таки плыть. Не бойся, я скоро». Ей казалось, что она умрет сразу, на месте, как только он уплывет. У нее бы просто сердце разорвалось от тоски, обиды и страха! Но он не уплыл. И не уплывет. Ни завтра, ни потом. Они наловят рыбы, раздобудут огонь, они будут жить здесь вдвоем (ой, втроем, теперь еще и Юша!), пока их не найдут. Может быть, даже пропустят школу. Она лежала, слушая дыхание Руса, и думала, что иногда стихийные бедствия — к счастью.

Остров тихо вечерел. Удлинял тени, будто кисточкой рисовал. Завел пластинку «Трели сверчков», зажег в небе яркие звезды и огромную половинчатую луну. На ночь они решили остаться на берегу, между двух камней. Камни за день нагрелись, и казалось, что между ними теплее, чем в тополиной яме, влажной от мокрых велосипедов и веток. Рус расстелил высохшую рубашку на земле.

— Ты замерзнешь ночью, — сказала Лиза.

— Ты меня обнимешь, и не замерзну.

Лиза покраснела и отвела глаза. Когда они легли, он крепко обнял ее, и Лиза подумала, что не заснет ни за что, но уже через минуту накатила тяжелая дремота, а потом сон.

Рус не спал всю ночь. Слева, вытянувшись во весь рост, спала Лиза. Во сне она хмурила брови, будто с кем-то спорила. С другого бока, свернувшись калачиком, мурчала Юшка. Рус вспомнил, как она умяла вяленый гриб, и улыбнулся. Смешная… Он подумал, что родители запросто могут не пустить кошку домой. Найдут причины. Он погладил Юшку между ушей. Пустят. Если он вернется живым — пустят. Почему же их не ищут? Неужели мама не услышала про остров? Не поняла? Не передала Вадиму? Хорошо бы здесь пожить недельку вот так, с Лизой, но только чтобы еда была. И без дождя.

Руслан смотрел на деревья. Они уходили в звездное небо, вдруг ставшее бесконечно высоким, шелестели где-то там, в вышине. Этот шелест, и рокот близкой реки, и дыхание Лизы, и мурчание Юшки, и его собственное дыхание — все сливалось в чувство наполненности, которое он никогда в жизни еще не испытывал. Он лежал и думал, как все удивительно переплелось. Надо было, чтобы Лизины бабушка и дед перебрались когда-то в эту деревню из Казахстана, а его — приехали сюда же из Риги, и чтобы они, каждый год приезжая сюда, встретились только сейчас. Может быть, если бы они с раннего детства знали друг друга, играли в одной песочнице, он бы не чувствовал всего того, что чувствует сейчас? Может быть, всё, что происходит в мире, происходит только для того, чтобы двое встретились? Рушатся плотины, горы превращаются в песок, исчезают государства, вырастают леса, гаснут звезды, рождаются дети, снимаются с мест материки, мигрируют народы, идут дожди, реки меняют русла… Всё-всё-всё только для того, чтобы им с Лизой лежать сейчас под огромными звездами, обнявшись, согревая друг друга.

Рус осторожно поцеловал Лизу в макушку. Она вздохнула во сне. Конечно, они живут в разных городах. Они будут видеться раз в год, летом. Но теперь маме не придется уговаривать его ехать в деревню. Они будут ездить с Ли на великах, водить малышню на реку, навещать свой остров. Может быть, опять случится наводнение. Только теперь он положит в велосипедную сумку спички, леску и крючки, нож… И однажды он решится поцеловать ее по-настоящему. Рус смотрел на звезды, и вспоминал все книжки про приключения и необитаемые острова, и, уже засыпая, понял, что надо делать.

— Ли… Лиз, вставай. Слышишь? Ли…

Лиза с трудом разлепила глаза. Она как-то резко ослабела. С трудом села, обняла себя за плечи.

— Замерзла?

— Есть хочу.

— А вот надо было есть шампиньоны!

— Я ела!

— Два несчастных грибочка не в счет!

— Они противные…

— Ладно, это уже неважно. Как твоя нога?

— Терпимо.

— Лиз, я знаю, как нам быть. Надо построить плот и переплыть на нем на ту сторону!

Рус еле сдерживался, чтобы не заорать, не запрыгать, не пройтись колесом от восторга. Как он раньше не догадался? Плот — это здорово! И Лизе не надо будет лезть в воду! И Юша, теперь ведь у него — Юша! Он посадит ее перед собой, она будет впередсмотрящим.

— Плот? Ну-ну… ты умеешь строить плот?

— Да чего там уметь! Свяжем два-три бревна и поплывем.

— Круто. Чем свяжем?

— Ну… найдем чем. У тебя есть другой вариант?

Лиза видела, что еще секунда — и Рус сорвется. Может, даже наорет на нее. Но ведь веревок и правда нет! И вообще по земле надежнее! Но она не стала спорить. Поругаться с единственным человеком на необитаемом острове? Нет уж, спасибо!

— Я просто боюсь реки. Ну, боюсь утонуть.

Взгляд у Руса менялся мгновенно. Только что был взбешенным, а стал ласковым.

— Ли… ну чего ты? Здесь же недалеко, и ты умеешь плавать…

— Ага, а вода ледяная! И вообще!

— Слушай… ну мы не можем сидеть тут вечно, есть одни грибы и шелковицу, ты же понимаешь?

Лиза шмыгнула носом, кивнула. Рус вдруг взял ее за обе руки, заглянул в глаза:

— Все будет хорошо. Правда. Даже если наш плот развалится, нам же всего-то и надо, что переплыть ерик…

— Рус… пожалуйста, давай поплывем по Каришке.

— В смысле?

— Ну, деревня же ниже по течению. Если мы сядем на плот и поплывем, нас течением вынесет как раз к деревне. И не придется идти по размытым дорогам. И Каришка мельче все-таки.

Они посмотрели на быструю, бурную сейчас Каришку.

— Даже не верится, что три дня назад мы шли тут вброд, — вздохнула Лиза, ткнулась лбом в плечо Руса. — Что же там случилось?

— Наверное, прорвало плотину, — опять сказал Рус. Уже который раз за эти три дня. — Больше ни на что не похоже.

Он обнял ее одной рукой. Почувствовал, как сильно стучит ее сердце в груди. Так сильно, что он не сразу услышал Лизу.

— Рус… Рус, можно разорвать на веревки ту рубашку, да? А бревна?

— Найдем. То, на котором Юшка приплыла, — раз, еще парочку я видел… Все получится, Ли! А если не найдем, просто сядем верхом на бревна и поплывем! Как Юшка! Точно! Ли, как же мы сразу не подумали, это же самое простое!

— Мы можем плыть на одном бревне. А Юшу посадим посередине.

— Одно бревно нас двоих не выдержит. Но мы будем держаться. Мы будем все время рядом. И поплывем вдоль берега, где неглубоко. И к обеду будем дома.