Надь Каталин - Заколдованная школа. Непоседа Лайош

— Ясное дело, знает!

— И Гуйаш, конечно, тоже?

— Гуйаш тоже.

— Значит, вы сговорились за моей спиной. Очень красиво!

— Мы не сговаривались. Просто поговорили…

— О чем? Ну, признавайся, живо!

— Мы только говорили… Все ребята говорят… что здесь тоже хорошо…

Дани засвистел. Он только сегодня научился свистеть. У дяди Тамаша.

— Зачем тогда было устраивать этот цирк? — сердито дернул он Кочиша-младшего за руку. — Чего ради ты в автомобиль полез?

— Ради тебя. Ребята сказали, пусть Дани порадуется.

Своим домашним Дани рассказал только о бассейне. Тем более что папа и мама только о бассейне и расспрашивали. А Бенце дулся. Раньше было лучше, раньше он один в детский сад ездил и о бассейне рассказывал он один. А теперь, когда и Дани живет в городе, перехватывает у Бенце самые интересные рассказы!

После ужина Дани попросил у мамы ее пишущую машинку. Мама дала без звука, знала, что Дани будет с ней осторожен.

— И я хочу шипущую шаминку, — раскапризничался Бенце. — Дани всегда дают шипущую шаминку… Я тоже хочу!

— Сперва научись говорить как следует, — сердито сказал Дани и ушел в свою комнату.

Ему предстояло важное дело. Поэтому он прежде всего выдворил Мишку, которая тоже всегда норовила расположиться с игрушками у него. Чтобы она не раскричалась, включил телевизор. Правда, сегодня у телика выходной, но это не беда. Для Мишки — лишь бы экран светился. Она сразу села на ковер и стала махать рукой. Она всегда машет, думает, там куклы играют. А сейчас вот и просто светящемуся пятну рада.

Дани писал на машинке очень долго. Буквы он знал все, но не сразу находил их. И потом, он очень старался. Чтобы не было в его письме ни единой ошибочки.

Наконец письмецо было готово. Дани положил его в карман. Крикнул маме, что сейчас вернется, — ему нужно сказать два слова дяде Тамашу. Дядя Тамаш жил в этом же доме на шестом этаже.

— У нас в гостях вечерняя сказка, — объявил, как по телевизору, дядя Тамаш, открывая Дани дверь.

В самом деле, Дани чуть ли не каждый вечер что-нибудь рассказывает дяде Тамашу. Дядя Тамаш знает уже про хуторскую школу все наизусть. А Дани очень любил ему рассказывать — как будто дома побывал, в той, старой школе, всех вспомнил… Но побывать на хуторах по-настоящему все-таки лучше. Поэтому он и пришел сегодня к дяде Тамашу.

— Сейчас я не буду рассказывать, — качнул он головой, даже не переступив порога. — Я только хотел предупредить, чтобы вы завтра меня в продленке не ждали. Завтра мы с папой едем на хутора. Папа завезет меня к дяде Ферко. А может, и в школу нашу заедем.

— Рад за тебя, Дани. Передай своим друзьям привет от меня.

— Спасибо. До свидания.

— Погоди, Дани! Я хотел тебе сказать: ты молодец, что предупредил меня про завтрашний день.

— И я хочу вам что-то сказать. Я написал вам письмо. Очень важное.

— Ого! Так давай его сюда!

— Я лучше брошу его в почтовый ящик. До завтра читать нельзя.

Дани бросил письмо в ящик и убежал.

Да только не успел он добежать до четвертого этажа, как дядя Тамаш уже достал письмо. И кто бы на его месте вытерпел до утра! Дани написал ему одними большими буквами:

У ВАС ОБЯЗАТЕЛЬНО ПОЛУЧИТСЯ НЫРОК ГОЛОВОЙ. ВОТ УВИДИТЕ. НАДО ТОЛЬКО ТРЕНИРОВАТЬСЯ.

Письмо, и правда, было важное.

Утром в школе Дани был невнимателен как никогда. Тетя Илонка спросила даже, где бродят его мысли. Дани ей не сказал. Он вообще не рассказывал ей о хуторах. Такое ведь не всякому расскажешь. Тетя Илонка несколько раз в этот день вызывала его читать, Марти Кукукк каждый раз подсказывала, где остановился предыдущий. Марти тоже была не слишком внимательна, но всё, что читали в классе, она знала наизусть. Вообще девочка она довольно толковая. Дани расскажет сегодня дяде Ферко, что Кукукк умеет играть в шахматы. И про дядю Тамаша непременно расскажет… хотя рассказывать про него почему-то труднее.

На хутора отправились в полдень, сразу после уроков. Дани пришлось подождать возле больницы в машине, пока папа ходил за двумя тетечками в зубопротезное отделение: их-то и надо было домой доставить. Дани не был с ними знаком, только здоровался. На хуторах ведь здороваются со всеми, кто ни встретится.

Дани сидел впереди, рядом с папой. Пакет с лекарствами держал на коленях — их нужно развезти по хуторам. За всю дорогу он не произнес ни слова, молча глядел в окно. Вдоль дороги тянулись большие кукурузные поля — красиво! Дани решил попросить на каком-нибудь хуторе два початка. Марти Кукукк не верит, что у кукурузных початков есть усы.

Тетечек с больными зубами отвезли домой. Обе они жили за Лысым холмом. Из окна школы Лысый холм виден как на ладони, была бы подзорная труба. Но сейчас в школе подзорной трубы нет и нет никого, кто бы смотрел в нее…

— Папа, давай лучше не поедем к школе, — сказал вдруг Дани.

— Это почему же? Ты ведь сам хотел, верно?

— А теперь уже не хочу. Поедем лучше куда-нибудь в другое место. Где хоть кто-нибудь живет.

Но папа все-таки подъехал к школе. Из микробуса вышел он один, Дани остался в машине. Он наклонился к пакету, стал перекладывать лекарства с места на место — всё лучше, чем на пустую школу смотреть. Но и так было худо… Скорей бы уж к дяде Ферко ехать!

Дани услышал, как заскрипели ворота. В покинутых сказочных замках всегда скрипят от злого ветра ворота. А в опустевших залах гуляют мыши. Старые сады зарастают сорными травами. Колодец стоит заброшенный, обвалившийся…

Залаяла собака. Это не похоже на сказку о покинутых замках. В них собаки не живут, они тоже убегают неизвестно куда. Но эта… эта прямо обезумела там, за забором, так отчаянно лаяла. И вот она уже вылетела за ворота и мчалась вихрем прямо к машине! Оттолкнула пакет с лекарствами и всей тяжестью обрушилась на Дани, едва не задушила его. И лаяла, лаяла так, будто смеялась… Ни одна другая собака не умеет так лаять!

Цезарь!

Цезарь растянулся на сиденье, передними лапами обхватил Дани. Когда-то они так боролись. Дани обнял Цезаря за шею, и они вместе выкатились из машины. Цезарь тотчас вскочил, метнулся к воротам, потом опять к Дани и снова к воротам. Он звал Дани следовать за собой. А в воротах рядом с папой уже стоял дядя Ферко.

— Как вы здесь очутились, дядя Ферко?! — закричал Дани, забыв даже поздороваться. — Или вы теперь в школу ходите?

Опять, конечно, глупость сморозил. Но что еще могло прийти ему в голову? Дядя Ферко и столько-то не сказал, молча ощупывал, сжимал Дани плечи. Оба они молчали, Цезарь тоже. Он лег у их ног и стерег тишину.

А у ворот между тем собрались тетя Жофи, тетя Юлишка, тетя Маришка Шош… Они и плакали и смеялись…