Надь Каталин - Заколдованная школа. Непоседа Лайош

— А теперь посмотрим, — сказал дядя Тамаш, — кто быстрей окажется во дворе.

— А где во дворе? До какого места бежать? — загалдели ребята.

— Правильно. Нужна точная цель, — согласился дядя Тамаш. — Давайте так. Кто-нибудь станет посредине двора. Ну, скажем, Марти Кукукк. Кто быстрее всех добежит до Марти, тот и победитель.

Ребятам понравилось. Марти пулей вылетела во двор и замерла по стойке «смирно». Она была очень довольна своей ролью. Крикнула только, взглянув на окна: «Давай, Дани!» — и крепко сжала губы. Она ведь сейчас — цель, а цель говорить не может!

Дани обрадовался, что Марти болеет за него. Он уже придумал, как добежать быстрей всех. Вспомнил, как однажды в эту игру играли ребята в хуторской школе. Победил тогда Яни Ружа, а Дани запомнил его уловку. Сейчас нужно только повторить ее — и он наконец-то окажется победителем!

Дядя Тамаш скомандовал:

— Приготовились! Внимание! Марш!

Ребята рванулись к двери. И застряли в ней: все толкались, каждому хотелось вырваться первым, обогнать остальных. А Дани тихо и спокойно шагнул за окно. Именно так победил на хуторе Яни Ружа.

Уже за окном Дани сообразил, что в этой школе продленка помещается на втором этаже.

Летя вниз, он еще видел Марти…

Дани повезло. Как раз накануне прямо под окном продленки сбросили уголь и сено, на растопку. Дани упал на копну сена. Шлепнувшись, он уже не жалел ни о чем, наоборот, был даже горд: во двор он все-таки выбрался первым. Левая нога, правда, болела. Но ради победы стоило!

В больницу его отвез папа. Он как раз дежурил на «скорой помощи». Папа всю дорогу шутил, чтобы Дани не заметил, как он испугался. Дани тоже шутил — видел, что папа сам не свой, так за него боится.

В больнице Дани сделали рентген, долго обследовали. Наконец сказали, что перелома нет, только вывихнута лодыжка. Этого Дани не понял, но виду не показал. Ногу положили в гипс. Сказали, что пока нельзя на нее наступать.

— Папа, я теперь больной? — поинтересовался Дани, когда ему накладывали гипс.

— Никакой ты не больной. Просто с тобой произошел несчастный случай. Скоро я отвезу тебя домой. Мама уже ждет.

— А куда поедешь потом?

— На хутора. Ты ведь знаешь, мы обещали сегодня приехать. Я отвезу лекарства, которые они просили.

— Дядя Ферко просил привезти меня.

— Я ему расскажу, что тут у нас стряслось.

— Я хотел бы сам рассказать. Возьми меня с собой!

— Не говори глупости. А то люди подумают, что ты не только ногу ушиб…

— Но и голову, да? И ты так думаешь?

— Не думаю, а знаю. Однажды я выронил тебя из корзинки, когда ты еще младенцем был.

— Много было реву?

— Мама плакала. А ты молчал. Продолжал спать.

— Ну, видишь. В награду отвези меня на хутор.

— Нельзя. Может быть, недели через две… Две недели как-нибудь вытерпишь, а?

— Не вытерплю. У меня к дяде Ферко важное дело.

— Я и сам могу ему рассказать, как ты за девочками из окошек сигаешь.

— У меня к нему дело серьезное.

— Ты и серьезное дело можешь доверить мне, Дани!

Когда папа с Дани приехали домой, мама встретила их страшно взволнованная. Прежде всего из-за Дани. И потом, она решительно не знала, что ей делать с детьми. На полу в передней расположился чуть ли не весь ее класс — вернее, хуторские ребята. В комнатке Дани набилась продленка. Сколько их там было, Дани сосчитать не смог, потому что ему места уже не хватило.

— Что случилось, ребята? — испугался папа: он чуть не наступил на кого-то, войдя с Дани на руках. — Что вы тут делаете?

— Да вот, сидим, — сказала Эви Котруц. — Сидим и ждем.

— Но мы совсем не устали, — заверил Даниного папу Кочиш-младший.

К счастью, пришел дядя Тамаш и увел продленку. Сам же вскоре вернулся — и как раз вовремя. Папа уже уехал на хутора, мама пошла за Мишкой. Словом, Дани остался один — Бенце ведь в счет не шел, потому что заперся в ванной. Он опять был обижен: «Вечно одному только Дани гипс накладывают!» Так, видно, рассердился, что сам не заметил, как все слова сказал правильно. Но тут же опомнился и заныл уже по-своему: «Только Дани гисп, а мне гиспа нет!»

— Значит, теперь вы прогуливаете продленку, дядя Тамаш? — спросил Дани гостя.

— Нет. Я поменялся с тетей Илонкой. Она была так добра, что согласилась подменить меня в продленной группе. Правда, завтра уже я буду так добр и подменю ее — проведу в вашем классе уроки. А тетя Илонка просила передать, что навестит тебя завтра.

— Но я не могу сейчас учиться! Вы же сами видите! У меня нога в гипсе, — поспешил внести ясность Дани.

— Вижу, вижу.

— И тете Илонке скажете, да?

— Скажу. Хотя рассказывать сказки ты умеешь лучше, чем я.

— Рассказать вам про заколдованную школу?

Дядя Тамаш умел слушать очень внимательно. Во всяком случае, он давно заметил, что ни один рассказ Дани не обходится без дяди Ферко.

— Он мой лучший друг, — объяснил ему Дани серьезно.

Дядя Тамаш кивнул.

— Мне даже немножко завидно… А знаешь, ты в тот раз крепко толкнул моего Муфти.

— Неужели? Я же совсем тихонько… И он меня все еще боится?

— Я думаю, хорошо бы нам вместе прогуливать по вечерам наших собачек. Я заметил, что Муфти, когда мы спускаемся на улицу, всякий раз останавливается у вашей двери. Не желает идти дальше, и все тут! Видно, подружиться хочет.

— Что ж… можно и подружиться.

— Но это, конечно, потом, когда выздоровеешь. Когда гипс снимут.

— В больнице сказали, через две недели. Не знаю вот только, как бы мне ногу почесать. Она под гипсом так чешется!

— Этого, видишь ли, я тоже не знаю… А давай-ка, пока ты не можешь ходить, я и твоего Щенка буду выводить. Вместе с Муфти.

— Неизвестно, захочет ли Щенок…

— Так давай позовем его. Вот и увидим, что он на этот счет думает.

— Его нет дома.

— Щенка? Нет дома? С кем же он гуляет?

— Папа повез его на хутор.

— Со своими повидаться поехал? Ты, помнится, рассказывал, что его мать — собака дяди Ферко?

— Его мать пропала. Потому я его и отправил. Дяде Ферко очень скучно без собаки, совсем одному. Голуби ведь не в счет. Голубь, он летает себе и летает, он не ждет хозяина, навстречу ему не спешит… Я насовсем Щенка отдал.

Дядя Тамаш долго молчал, тихонько пощипывая струны цитры. Наконец поглядел на Дани.

— Знаешь что? Пускай Муфти будет у нас с тобой общий. Один раз ты будешь его прогуливать, один раз я. Идет?