Анатолий Алексин - В стране вечных каникул. Мой брат играет на кларнете. Коля пишет Оле, Оля пишет Коле [сборник]

– Перестань шептать! Сидит на каком-то странном стуле, между рядами и еще шепчет. Надо позвать администратора!

Я ожесточился: «Почему это всем должно быть в кино интересно, а мне одному скучно и неинтересно? Нарочно буду подсказывать!..»

И вот места по бокам от служебного стула опустели… Получилось, что я не только езжу в персональном троллейбусе, но и сижу в персональном ряду! Тогда я начал рассказывать о предстоящих на экране событиях ребятам, которые сидели впереди меня.

И вот какая из всего этого получилась неприятность: подруга маминой юности могла потерять работу. Что стоило ей вообще выгнать меня со своего служебного стула? И больше никогда в жизни не пускать меня на этот особый стул? Казалось бы, ничего… Но Дед Мороз не разрешал ей так поступить. Да, только Валерик оказался дедморозоустойчивым! Но почему?

– Ты рассказывай мысленно, про себя, – робко советовала мне тетя Даша.

Я обещал.

В тот день впереди меня сидели какие-то мальчишки. А по обе стороны от служебного стула места опять пустовали: здесь была «опасная зона».

Когда начал медленно гаснуть свет, почти все мальчишки, сидевшие впереди, обернулись ко мне. И один из них предупредил:

– Попробуй только подскажи!

– Очень мне нужно! – ответил я.

В самый разгар картины, когда на экране враги напали на след героя, мальчишки стали перешептываться между собой: «Его поймают! Его найдут!..» И тут я не выдержал:

– Не бойтесь! Его не поймают. Он спрячется…

– Попробуй только выйди на улицу после сеанса! – ответили мне в темноте.

На всякий случай я не стал дожидаться конца сеанса.

– Ничего, мы тебя и завтра найдем! – прошипел мне вдогонку все тот же парень. Он знал, что я хожу в кино ежедневно.

«Скажу маме, что зрители меня травят!» – решил я. И без всякого сожаления навсегда распрощался со служебным стулом подруги маминой юности…

А в доме у нас в тот день происходило что-то необычайное. То и дело я слышал за дверью на лестнице топот ног. «Ишь ты, – думал я о Валерике, – сидит себе дома, как командир в штабе, а к нему бегут, топают ногами! Что у них там происходит?»

Время от времени на лестнице раздавалось мяуканье и собачий лай. Рената задвигала своими обвислыми ушами и вместе со мной стала напряженно прислушиваться.

Я чуть приоткрыл дверь и в щелочку стал наблюдать за ребятами. Что это они так торжествуют? Чему так радуются? Наверно, устроили конкурс животных: для зоопарка отбирают!..

Увидев, что Мишка-будильник тащит на руках пятнистого щенка, я высунулся на лестницу:

– Леопарда несешь?

У Мишки была радостная и, я бы даже сказал, ликующая физиономия.

– Что это у вас… такое? – спросил я.

– Завтра открываем кружок юнукров! И «комнату смеха» тоже.

– А сегодня что? Генеральная репетиция?

– Да, готовимся.

– Очень уж много у вас беготни, – сказал я.

– Двадцать часов восемнадцать минут! – сообщил мне на прощание ликующий Мишка. И скрылся за поворотом лестницы.

А я бросился к телефону. «Сейчас выпрошу у Деда Мороза… В порядке самого исключительного исключения!» – решил я. И набрал свои привычные двойки.

– «Стол заказов» сегодня закрыт: санитарный день! – ответил мне голос Снегурочки.

«Додумались! Устроили свой санитарный день как раз накануне такого дня! – со злостью думал я. – Чистюли какие! И что они там, интересно, моют? Дезинфицируют бороду Деда Мороза?..»

На лестнице не прекращался топот моих приятелей.

«Ой, как здорово! Как потрясающе!..» – повизгивали девчонки.

«Подумаешь, телячьи восторги! Какой-то там кружок, „комната смеха и страшных рассказов“! Что такого особенного? – рассуждал я. – Чего они так ликуют? Придумали себе праздник и радуются. Я вот могу хоть каждый день ходить в настоящий театр, в настоящий цирк, могу хоть каждый день устраивать себе праздники… И то не радуюсь! Не бегаю как угорелый по лестнице!»

Но когда сверху раздалось пение, я не выдержал и побежал туда, к Валерику…

На лестнице я на мгновение остановился, прислушался и разобрал припев:

Когда в дверях показался Валерик, я сказал:

– Уж очень вы громко орете…

– Прости, но я думал, что звук резонирует кверху, то есть как бы уходит вверх…

– Это в учебнике написано?

– А что?

– А то, что ваш звук резонирует книзу…

– Прости, мы будем петь тише. У вас кто-нибудь спит?

Он хотел закрыть дверь, но я удержал его:

– Можно, я немножко попою вместе с вами? Знаешь, как я умею петь! Каждый день пою «хором»… Или, вернее сказать, за целый хор! И еще хожу «хороводом»…

– Мы разучиваем «Гимн юных укротителей». Его будут петь завтра только юнукры!

– А я не могу прийти на это ваше открытие?.. Не могу?

Валерик задумался:

– Погоди. Кажется, есть выход.

– Какой?!

– Мы пригласим тебя экскурсантом.

– Я не хочу экскурсантом! Я хочу воспитывать какую-нибудь собаку… Или пусть даже белую мышь! И хочу смеяться в «комнате смеха»!

Валерик молчал.

– Ага, молчишь! И по телефону звонить перестал. И в почтовый ящик ничего не бросаешь…

– А что же ты сердишься? У тебя теперь свои дела, у меня – свои.

Но я-то хотел, чтобы дела у нас с ним всегда были общие! Я почему-то вспомнил, как Снегурочка однажды по телефону назвала нашу учительницу моей «бывшей учительницей». «Может быть, и Валерик становится моим бывшим лучшим другом?» – со страхом подумал я.

Я не хотел этого. Я любил Валерика. И решил удрать из Страны Вечных Каникул!

Всю ночь я репетировал свой предстоящий разговор со «Столом заказов».

– Позвоню Снегурочке, – шептал я, с головой спрятавшись под одеяло, – и скажу ей: «Мне доставит огромнейшее, просто самое большое удовольствие в мире, если вы отпустите меня из Страны Вечных Каникул! И пусть никто в школе не требует у меня оправдательных справок… Пусть никто не спрашивает, где я был эти полтора месяца!»

«Интересно, когда начинается рабочий день в „Столе заказов“? – размышлял я. – Наверно, как в продовольственных магазинах, в восемь утра!»

Ровно в восемь я был у телефона. Набрал две двойки, но вместо голоса Снегурочки услышал злые короткие гудки: занято! Я еще минут пять подряд крутил диск, но «Стол заказов» не освобождался. Занят! С кем же это, интересно узнать, Снегурочка разговаривает? Может быть, появился еще какой-нибудь каникуляр? Вот было бы хорошо! Тогда бы моего побега никто и не заметил. «А вернее всего, – решил я, – просто угадали волшебным путем, о чем я хочу попросить, и не хотят откликаться. Тогда я буду действовать сам, без помощи волшебной силы. А если она попытается мне мешать, я буду бороться!..»