Лев Толстой - Перья Жар-птицы (сборник)

На даче стояла кадушка, полная воды. А рядом на кусте сидели бок о бок два молодых воробья. Один из них бойко и уверенно перепорхнул на край кадушки и стал пить, поглядывая на приятеля и перекликаясь с ним звенящим языком. Другой же, который был чуть поменьше, сидя на ветке, опасливо косился на кадушку. А пить-то ему, видимо, хотелось, так как клюв его был раскрыт — погода стояла жаркая.

И тут стало понятно, что первый воробей уже давно напился и просто своим примером даёт урок другому. Он как бы показывает — тут нет ничего страшного.

Воробышек непрерывно прыгал по краю кадушки, опускал клюв, захватывал воду и тотчас ронял её из клюва.

Поглядывая на младшего, он звал его повторить. Наконец тот решился и слетел к кадушке. Но лишь коснулся лапками её сырого, позеленевшего края, тотчас же испуганно порхнул назад на куст. А храбрец опять стал его звать.

И наконец-таки добился своего. Малыш перелетел на кадушку, неуверенно сел, всё время трепыхая крылышками, и быстро напился. Потом оба снялись с места и улетели.

Доброму человеку подкинули котёнка. Он маленький и кричит, потому что голодно и мамки рядом нет.

Человек налил в блюдце молока — стал котёнка приучать лакать молоко и тыкал его мордочкой. Тот упирался изо всех силёнок, царапался и боялся…

Но человек был гораздо сильнее, и вот котёнок покорился и стал потихонечку лакать. А когда он понял, что это же молоко, то есть его благо и спасение, то стал лакать смело и с радостью.

И когда добрый человек приходил домой, котёнок подбегал к нему, тёрся о ноги и просил тоненьким голоском:

— Мяу! Мне бы молока побольше…

Лечила липа людей цветом своим золотистым. Всем помогала, кто просил её. Бедным и богатым, детям и старикам.

И вдруг сама заболела. Чахнуть стала.

Удивились этому люди, испугались.

Кто же лечить их будет, если липа умрёт?

Кликнули дятла. Прилетел красавец в красной бархатной шапочке и всех жуков повыловил, только дупло осталось.

Выздоровела липа, прошелестела благодарно:

— Спасибо за помощь, люди…

А в дупле дятел гнездо устроил.

Бывает часто, что в городах на пожарах остаются дети в домах и их нельзя вытащить, потому что они от испуга спрячутся и молчат, а от дыма нельзя их рассмотреть.

Для этого в Лондоне приучены собаки. Собаки эти живут с пожарными, и когда загорится дом, то пожарные посылают собак вытаскивать детей. Одна такая собака в Лондоне спасла двенадцать детей; её звали Боб.

Один раз загорелся дом. И когда пожарные приехали к дому, к ним выбежала женщина. Она плакала и говорила, что в доме осталась двухлетняя девочка.

Пожарные послали Боба. Боб побежал по лестнице и скрылся в дыме. Через пять минут он выбежал из дома и в зубах за рубашонку принёс девочку.

Мать бросилась к дочери и плакала от радости, что дочь была жива.

Пожарные ласкали собаку и осматривали её — не обгорела ли она, но Боб рвался опять в дом. Пожарные подумали, что в доме есть ещё что-нибудь живое, и отпустили его. Собака побежала в дом и скоро выбежала с чем-то в зубах.

Когда народ рассмотрел то, что она несла, то все расхохотались: она несла большую куклу.

Раз иду мимо оврага и слышу: кто-то в овраге жалобно скулит.

Я спустился в овраг и вижу в траве крошечного щенка.

Когда я подошёл к щенку, он ещё жалобнее стал плакать.

Я взял щенка в руки. Он был слепенький. Кожа на нём сморщилась. Малыш дрожал всем телом, и всё плакал.

Принёс я щенка домой и выпросил у матери ему еды.

Щенок поел и перестал плакать.

С тех пор я подружился с собачкой, поил и кормил её. Мы дали собачке кличку — «Находка».

«Находка» была доброй, играла с котятами и очень меня любила.

Танечка нагнулась над большим розовым пионом, чтобы понюхать его запах, и увидела золотого жука. То есть он не из чистого золота, не металлический, а живой, но весь сияет, как золотой кусочек.

Сначала Танечка подумала, что это вредитель (их, вредных, очень много в саду), но жук был бедненький, он заблудился, запутался в розовых лепестках и не мог выбраться наружу.

Девочка вспомнила, как она однажды заблудилась в лесу, а большая взрослая тётя её вывела за руку и спасла. И Танечке тоже теперь захотелось стать, как та добрая женщина для этого маленького жука.

Она сунула в цветок указательный палец, чтобы жук за него схватился и вылез, но жук, хоть и золотой, да глупый, не хочет хвататься. Он, наверное, подумал, что это смерть его пришла.

Тогда девочка сунула второй пальчик, осторожненько взяла золотого жука — и вынула.

Жук, как его вынули, расправил свои крылышки и замахал, полетел, зажужжал громким голосом! А Тане послышалось (а может, и не послышалось), что это он ей сказал: