Владимир Киселёв - Только для девочек

— Как же люди, когда такой дождь? — нерешительно спросила Юлька.

— Человеку лучше в сухое время года. Зато растениям в дождливый сезон… Мы успеваем снять по два урожая.

— А что у вас растет? — не унималась Юлька.

— Все. Пшеница, рис, картошка, кукуруза, кофе, сахарный тростник, бананы, ананасы, даже яблоки…

— Львы у вас есть? — вдруг спросила Вика.

Она первый раз обратилась к Фоме. И почему-то с вопросом о львах.

— Есть, — с готовностью ответил Фома, словно он сам развел в Анголе этих львов. — И львы, и леопарды, и гепарды, и шакалы, и гиены. Они охотятся на буйволов, зебр, на антилоп. Есть у нас слоны и носороги, а в реках гиппопотамы и крокодилы. В редколесьях живет похожий на ящера панголин. Хоть он и млекопитающее, но покрыт панцирем из больших роговых щитков. Он двухметрового размера и в случае опасности умеет сворачиваться в клубок, как ваш ежик. Много у нас хамелеонов, ящериц, черепах. Иногда они живут в домах, как у вас кошки или ласточки.

— Ох, и здорово, — радовалась Юлька. — Не нужно никакого зоопарка.

— А полезные ископаемые?

Это уже я спросила.

— Большие запасы нефти и газа. Богатые россыпи алмазов. Ангола входит в первую пятерку алмазоносных стран мира. У нас огромные залежи железных руд. Есть месторождения меди, цинка, свинца. Имеется уран, золото, хром, никель, марганец. Обнаружены ртуть, вольфрам, титан, бериллий, тантал. В общем, дело для химика найдется.

Вот куда бы я не задумываясь поехала. Нет, я понимала, что и у нас есть все эти полезные ископаемые. И не из-за львов и панголинов, о которых я до сих пор ни разу не слышала, и в зоопарке нашем панголинов определенно нет. А из-за того, о чем Фома рассказал потом.

Жать, что в школе не учат историю Анголы. Чувствуешь себя невеждой. И, кроме того, это невероятно интересно.

Еще в конце XV века в Анголу, которая тогда состояла из нескольких государств — Конго, Луанда, Бенгела, вторглись португальские колонизаторы и стали вывозить отсюда черных рабов для сахарных плантаций Бразилии. Они превратили в рабов миллионы людей. Но ангольцы героически боролись за свою свободу. Как действовали колонизаторы, можно понять из такого примера. В 1574 году в Африку прибыл конкистадор Паулу Диаш де Новаиш. Он сжег сотни поселений, а как доказательство своих «подвигов» набивал бочки носами убитых негров.

Интересно, знал ли об этом факте поэт Гумилев, когда писал. Я конкистадор в панцире железном, и крепко верю я в свою звезду». Думаю, что не знал. В его время уж, наверное, не изучали историю Анголы.

Но в начале XVII столетия, когда конкистадоры были уверены в том, что они уже стали подлинными хозяевами Анголы, войну народа за независимость возглавила африканская Жанна д’Арк — Нзинга Мбанди Нгала. Она родилась в 1582 году, а умерла в 1633 году.

Наташа, должно быть, в самом деле, очень хорошая ученица. На вопрос Володи, не помнит ли кто-нибудь из нас, когда жила настоящая Жанна д’Арк, она сразу ответила:

— В 1431 году ее сожгли на костре в Руане.

А я этого совершенно не помнила.

Так вот, эта ангольская д’Арк сумела объединить африканских вождей и создать большую и сильную армию. Нзинга была выдающимся полководцем. Кроме того, она была очень храбрым человеком. Африканцы под ее руководством не раз побеждали колонизаторов. И длительная борьба ангольского народа во главе с бесстрашной Нзингой надолго задержала продвижение разбойников конкистадоров.

Однако в конце концов лучше вооруженные колонизаторы сумели подавить сопротивление. Но не навсегда. Сопротивление продолжалось, по сути, в Анголе длилась постоянная война. Но только в 1975 году народ окончательно победил. 11 ноября 1975 года Ангола была провозглашена народной республикой.

Когда человек рассказывает о своей любимой родине, он как-то словно меняется, Фома стал еще больше похож на свой портрет, изготовленный Юлькой.

У Юльки была какая-то особая способность. А правильнее сказать — талант. К ножницам. Она чувствовала ножницы, как художник свою кисть. Или даже, как скрипач свой смычок. Она брала кусок черной бумаги от большого конверта, в котором держат рентгеновский снимок, и маленькие острые ножницы для маникюра. Бумагу складывала, а ножницами и лезвием от безопасной бритвы начинала прорезать дырочки и вырезать кусочки. Потом разворачивала бумагу, и получалось самое настоящее черное кружево. Кружево она наклеивала на белую бумагу и дарила многим из тех, кто заходил в палату. У меня уже была целая коллекция.

Еще лучше Юлька умела вырезать из черной бумаги всякие сценки. Особенно ловко получалось из Пушкина:

Были на этой картинке и санки, и худая Жучка, и мальчик в шапке и поддевке, похожей на украинскую свитку.

Получались у Юльки и портреты с натуры. Это было похоже на фокус. Юлька смотрит только на того, кого изображает, а на ножницы будто не глядит, они будто режут сами по себе. Проходит несколько минут, и вот уже Юлька наклеивает на белую бумагу готовый профиль.

Особенно хорошо, натуральнее всех получался у нее Фома. В действительности он, конечно, не такой черный, как бумага от конвертов для рентгеновских снимков, но все равно другие люди выглядели на Юлькиных портретах, как черная тень на белой стене, а Фома, как живой, только чуточку чернее. И так Юлька изучила Фому что могла уже вырезать его портреты даже в отсутствии Фомы, по памяти.

Фоме, по-видимому, очень хотелось получить портрет Вики. Когда Фома рассказывал о своей Анголе, он только изредка поглядывал на Вику. Но смотрел он при этом на нее так, словно был готов отдать ей все алмазы Анголы, все ананасы и даже всех панголинов.

Пока Фома говорил, Юлька вырезала Викин профиль, наклеила на листок белой бумаги и, — до чего же сообразительная девчонка! — отдала листок Фоме.

Я ожидала, что Вика будет недовольна, что она, может быть, даже потребует, чтоб Фома отдал ей портрет, но Вика, кажется, тоже уже привыкла к Фоме.

— Покажи, — сказала она. И едва заметно улыбнулась. А улыбается Вика редко.

Но Фома, наверное, побоялся, что Вика возьмет свой портрет в руки и не отдаст, и поэтому показал ей портрет издали.

— Очень красиво, — похвалил Юлькину работу Фома. А может, он похвалил не столько Юлькину работу, сколько Вику.

— Но самое красивое, что у нас есть, — улыбаясь своему воспоминанию, сказал Фома, — это Каландула. В провинции Маланже у нас есть река Лукула. И на ней водопад Каландула. Поток шириной с километр летит вниз на сто метров. Вверху вода — зеленая, а внизу — густое белое облако. И в облаке этом висят самые настоящие семицветные, сияющие радуги. Приезжайте к нам. Такого не увидишь нигде в мире. Даже на Ниагаре.