Николай Куштум - Подвиг

- Всегда готов!

- Так вот. Завтра пойдёшь в Камышевку… Дорогу туда знаешь?

- Знаю. Там наша тётя живёт.

- Так вот… Разыщи там кузнеца Панаса Карповича. Его там все знают.

- Да я сам его хорошо знаю.

- Опять хорошо,- обрадовался Назар Степанович.- Тогда постарайся незаметно шепнуть ему всего лишь четыре слова: «Дядя приглашает на вареники».

- И всё?- разочарованно спросил Костя.

- Всё… Не думай, что это пустяки. Понятно?

- Понятно, Назар Степанович.

- А коли понятно, тогда будь здоров!

И Назар Степанович неспешной стариковской походкой ушёл, кивнув Косте на прощание.

Утром, за завтраком, Костя сказал матери:

- Мама, я сегодня хочу сходить в Камышевку.

- Зачем это?- удивилась Пелагея Фёдоровна.- Да ещё в такое время.

- Потом ещё хуже будет. Я думаю, пока не поздно, надо купить там кое-что из продуктов. Оставить их можно на время там же, у тёти. Как ты думаешь?

- Может, оно и так,- заколебалась мать.- Только боюсь я за тебя.

- Не бойся. Что мне сделают? Скажу, что иду к тёте, и всё тут.

- Ну, смотри,- со вздохом согласилась мать.- Ты ведь в доме давно уже за большака,- она вытерла концом платка набежавшие слёзы.

Пелагея Фёдоровна уже привыкла смотреть на сына, почти как на взрослого, как на своего незаменимого помощника и опору. Сын платил ей за это нежной любовью и заботой.

Ему очень хотелось откровенно рассказать матери, зачем на самом деле он идёт в село, но Костя всё же сдержался. Ведь это была не только его тайна. И недаром же дядя Остап наказывал ему держать язык за зубами. Вот и о знамени он тоже не имеет права рассказывать.

Когда Костя пошёл в Камышевку, на окраине его остановил поселковый полицай.

- Куда, мальчик, идёшь?

- В Камышевку, к тёте.

- Вот хорошо! Снеси-ка письмо тамошнему старосте. А то у меня других дел много. Да, смотри не потеряй.

- Ладно,- обрадовался Костя. Ему такое поручение было кстати. С письмом полицая его никто не задержит.

Придя в Камышевку, он первым делом вручил старосте письмо, а потом явился к тёте. Когда же стемнело, направился к кузнецу Панасу Карповичу.

Тот встретил его сначала недоверчиво и даже неприязненно. Ему уже сказали, что Костя передал какое-то письмо старосте, и это насторожило кузнеца. Но мальчик, улучив минуту, когда поблизости никого не было, шепнул ему четыре условных слова:

- Дядя приглашает на вареники.

- Ладно,- буркнул кузнец и скупо улыбнулся.

Костя вернулся домой, гордый и радостный. Шутка ли, он помогает бороться с фашистами, он выполнил первое важное задание!

Стояла ясная, погожая осень. Под ногами шуршали золотые листья, по утрам уже подмораживало. Чувствовалось скорое приближение зимы.

Нынче школы в Киеве не открылись. На улицах не звенели детские голоса, не видно было весёлых и шумных стаек детворы. Не распахивались больше гостеприимные двери, не вызывали к доске строгие, но справедливые педагоги. Фашисты чувствовали себя в городе полными хозяевами. Если судить по их самодовольным лицам, по гордой походке, можно было подумать, что они здесь обосновались прочно и надолго. Костя не верил этому. Он помнил прощальные слова старого Остапа Охрименко:

- Не горюйте. Мы ещё вернёмся!

Но Красная Армия отступила далеко на восток, где вела упорные оборонительные бои, партизаны скрывались где-то в лесах, а здесь на каждом шагу только и встречались ненавистные подлые завоеватели.

Однажды в воскресное утро мать послала Костю продать отцовское зимнее пальто и купить чего-нибудь съестного. С продовольствием в городе становилось всё хуже и хуже.

На Центральном рынке было многолюдно. Бойко торговали ларьки и лавки откуда-то появившихся частников. Повсюду шныряли полицаи, шпики и гестаповцы, высматривая и выслеживая подозрительных. То тут, то там то и дело возникали перебранки и настоящие свалки. Раздавались пронзительные свистки, а иногда выстрелы. Вот мимо Кости провели рабочего со скрученными назад руками.

- Господи, боже ты мой,- прошептала стоявшая рядом старушка.- Опять повели. И когда только конец этому будет?

- Что ты сказала?-грозно спросил её незаметно подошедший полицай.- Чем недовольна?

- Да ничего я, мил человек, не говорю,- испуганно пролепетала старушка.- Рукавички вот продаю, сама связала.

И она поспешно юркнула в толпу.

Костя долго ходил по рынку, тщетно стараясь продать пальто. Продавцов было больше, чем покупателей. Дёшево, за смехотворно низкую цену, какую ему предлагали, отдавать не хотелось. «Похожу ещё часок, может, всё-таки продам»,- утешал он себя.

- Сколько просите за пальтецо?

Костя обернулся. Перед ним в неизменном плаще и шляпе стоял учитель Назар Степанович. Беря у Кости из рук пальто, старик тихо шепнул:

- Жди сегодня богомольцев.

Тщательно, с видом завзятого покупателя, он рассматривал пальто, а затем, возвращая его, сказал с притворным вздохом:

- Нет, не годится. И цена неподходящая и пальтецо мне не по росту.

- А сколько он запрашивает?-спросил высоченный мужчина, явный перекупщик.

Он выхватил у Кости пальто, небрежно осмотрел его и снова спросил:

- Сколько?

Назар Степанович тем временем уже исчез в толпе. А Костя, взволнованный неожиданной встречей, не стал особенно запрашивать, и, сбавив чуть не половину намеченной цены, быстро продал пальто перекупщику и поспешил домой.

Матери дома не оказалось. Соседка на его расспросы сообщила:

- Мать велела тебе одному тут хозяйновать. Она денька на три в Камышевку отлучилась. Сестра за ней оттуда приходила, просила помочь ей по хозяйству управиться. Картошку перебрать, капусту засолить и ещё что-то. Ты, хлопчик, не беспокойся, я за тобой пригляжу.

«Вот и хорошо»,- подумал Костя, а вслух сказал:

- Что за мной глядеть, я и сам не маленький.

Глубокой ночью раздался тихий звонок. Костя на этот раз не спал, ожидая Назара Степановича. Он быстро выскочил в садик и приоткрыл калитку. Возле неё стоял неизвестный человек высокого роста. Костя в нерешительности сделал шаг назад.

- Скажи, мальчик,- тихо заговорил незнакомец,- не у вас ли остановились богомольцы?

«Свой»,- подумал Костя и так же тихо ответил:

- Были, да недавно в Лавру ушли.

- Я их подожду.

- Пожалуйста, проходите.

Костя провёл незнакомца в свою каморку. Он хотел зажечь коптилку, но незнакомец запротестовал:

- Не надо. Без огня спокойнее. А разве к вам никто сегодня не приходил?