Мариан Белицкий - Бактерия 078

Время от времени кто-нибудь из старших офицеров посещал корпус, в котором работал я. Особенно интересовался моей работой один полковник. - Фукуда стиснул кулаки и сжал губы так, что они стали похожи на две узенькие бледно-розовые полоски. - Звали этого мерзавца Отомура. Он был необычайно любезен и вежлив. Я не любил этого человека, хотя и не мог его ни в чем упрекнуть. Он вызывал во мне инстинктивное чувство отвращения. Отомура носил большие очки с выпуклыми стеклами в толстой черной оправе. Глядя на его лицо, я представлял себе кобру, которая взглядом усыпляет свою жертву, чтобы затем убить ее.

Отомура очень хвалил меня за успехи в работе и обещал быстрое повышение. Оно действительно пришло очень скоро.

Заканчивался 1942 год. В орбиту войны были втянуты миллионы людей. Нам рассказывали чудеса о победах Гитлера в Европе и операциях пашей армии на Тихом океане. Майор Киоси потирал руки от удовольствия, рассказывая об успехах гитлеровцев в России. По его словам выходило, что через несколько дней или не больше как через несколько недель Советский Союз будет стерт с лица земли, а тогда все богатства Сибири станут собственностью нашей империи. Сообщения с фронтов меня не интересовали. Я слепо верил в могущество императора и непогрешимость всех его дел. Правду я узнал позднее.

Уже в последних числах декабря 1942 года меня вызвали к майору Карасава. Он объявил, что с этого дня я переведен во вверенное ему отделение четвертого отдела «отряда 731».

Фукуда вскочил. Прихрамывая, он несколько раз нервно прошелся по комнате.

- Когда я первый раз вошел в помещение этого отдела, то был буквально ошеломлен. Первоклассная, изумительно оборудованная лаборатория открылась моему взору. Я как во сне проходил по огромному залу, заставленному таким оборудованием, о котором не может мечтать ни один бактериолог. Видя мое восхищение, майор Карасава рисовал моему воображению такие фантастические картины работы бактериолога - ученого и солдата, - что я ходил не помня себя от радости. Казалось, я достиг цели и мои долголетние мечтания осуществлены. Вскоре мне разрешили вход в следующий корпус. Я увидел там огромные автоклавы, стерилизаторы, холодильники, термостаты. Здесь я впервые узнал о подлинном задании «отряда 731». Это не только ошеломило меня - это вселило в мою душу непреодолимый страх. Впервые я задумался тогда над проклятым вопросом: для чего все это, для какой цели организовано такое производство бактерий?

Ответа ждать пришлось недолго. В тот же вечер Карасава вызвал меня к себе и начал разговор на общие темы. Сначала мы говорили о политике и роли Японии в международных делах. Карасава повторял избитые фразы, знакомые мне еще по офицерской школе. Но на этот раз привычные слуху слова будили во мне невольный протест. Я ждал иных слов, иного разговора, искал ответа на волнующий вопрос: «Для чего?»

Потом Карасава начал говорить об экономическом положении Японии, о нехватке сырья и, наконец, дошел до беспокоившего меня вопроса. «Япония должна победить во всем мире! - сказал он. - Но мы имеем дело с сильными врагами. Увы, мы не можем конкурировать с ними в производстве вооружения и боеприпасов. Я должен прямо сказать вам, что может наступить такая минута, когда нам не хватит орудийных снарядов. Мы не можем, не имеем права допустить этого. И не допустим! Генерал Исии подал гениальную мысль. Он нашел новое оружие, во сто крат более могущественное, чем самая универсальная бомба. Оружие это несет смерть не какой-нибудь сотне или тысяче неприятельских солдат, но десяткам, сотням тысяч врагов! Бактерия - вот наше оружие. Им и только им Япония завоюет мир!.. Да! Этим оружием мы уничтожим всех наших врагов…»

Слушая эти слова, - продолжал Фукуда, - я чувствовал, что цепенею… Я уже не помнил, чем окончился наш разговор, и до сих пор не могу вспомнить, хотя уже не раз пытался это сделать.

Вернулся я к себе почти в невменяемом состоянии. Всю ночь я не сомкнул глаз. В моем воображении рисовались миллионы бактерий, атакующих мирных людей. Вновь и вновь вставала передо мной родная деревня. Я видел моих земляков, умиравших мучительной смертью от чумы за колючей проволокой. Я метался по комнате, хотел бежать, кричать, но не мог издать ни звука. Со страхом думал я о своих коллегах. Как они могли спокойно спать, готовя уничтожение миллионов людей!..

Фукуда остановился. Он тяжело дышал, на лбу у него выступили крупные капли пота. Он сел, прислонившись спиной к стене.

- Проходили недели, месяцы, а я все еще не знал, что мне следует предпринять, - оправившись от нервного озноба, продолжал Фукуда. - Днями и ночами повторял я себе, что все то, что я делаю, делается по принуждению, что один я бессилен и слаб против организаторов огромной фабрики смерти.

Два раза мне удалось незаметно увеличить температуру в термостатах. Но какой это дало результат? Что из того, что я уничтожил несколько граммов бактерий, когда у нас производились десятки килограммов! Я со страхом осматривал мышей и крыс; их заперли в тесные клетки и напустили на них множество блох. Питаясь зараженной кровью грызунов, блохи сами заражались бактериями и должны были нести смерть ни в чем не повинным людям…

Тогда я был способен только на молчаливый бунт, который нисколько не мешал моим начальникам производить смерть. Я пытался убедить себя в том, что не похож на них, что я не преступник, но все мои попытки примириться с самим собой были напрасны…

Фукуда смолк и долго глядел в одну точку.

- Однажды полковник Отомура вызвал меня в свою лабораторию. Он показал мне ряды пробирок с питательной средой, на которой выращивались различные бактерии чумы - от самых слабых до самых сильных, способных сопротивляться человеческому организму, любой сыворотке и вакцине. Этих пробирок были сотни, и на каждой был проставлен свой номер от 01 до 071. Бактерии в пробирках, обозначенных номером 071, были самыми сильными и опасными.

Отомура заметил, что я взволнован, но, видимо, приписал это восхищению, которое возбудила во мне его лаборатория. Это польстило ему, и он начал еще подробнее рассказывать о своих опытах. Он говорил, что не хочет удовлетвориться достигнутым, что он выведет такие бактерии, против которых будут бессильны все врачи мира.

Уходя из лаборатории Отомуры, я незаметно взял одну пробирку. С немалыми предосторожностями я отнес ее в свою лабораторию и спрятал в надежном месте. Я тогда еще и сам не знал, для чего я это делаю. Только через несколько дней я понял, что мне следует предпринять. Пользуясь расположением Отомуры, я начал часто посещать его лабораторию и каждый раз осторожно уносил одну-две пробирки. Таким образом, через несколько недель у меня уже был весь комплект бактерий, взращенных этим дьяволом…