Игорь Менщиков - Политические деятели викторианской Англии

Едва Стэнли достиг совершеннолетия (21 год), как прошёл в палату общин парламента от Стокбриджа, «гнилого местечка», которое фактически купил его дед. Однако он не спешил принимать участия в дебатах. Лишь 30 марта 1824 года он произнёс свою первую речь, которая была посвящена изложению своих вполне либеральных политических взглядов. Он вспоминал позднее своё впечатление от выступления: «Моё горло и мои губы, когда я начал говорить, были сухи как у человека, идущего на виселицу». С удивлением он услышал, что следующий оратор сэр Джеймс Макинтош с похвалой отозвался о речи, ибо сам он полагал, что с треском провалился. Происхождение и убеждения Стэнли были таковы, что виги приняли его в свои ряды без тени сомнения. Он говорил в то время, что Наполеон потерпел поражение не потому, что его армия проиграла сражения, а потому, что он призрел идеалы свободы во Франции. Вскоре он бы признан как один из самых талантливых и умных политиков. Коллег и современников поражали его умение чётко излагать свои мысли, говорить правильно и вести полемику. Это было редкостью в то время, особенно среди аристократов. В некрологе, посвящённом ему, «Таймс» справедливо отметила, что лорд Эдвард был «единственным блестящим старшим сыном, произведённым английским пэрством за последние сто лет» [81] Ibid. Р.6. . Его современник, известный писатель, оратор Булвер-Литтон назвал лорда Дерби «Рупертом дебатов», то есть сравнил его с отважным рыцарем времен Гражданской войны 1640-х годов, который мужественно сражался на стороне короля. Мастерство парламентской полемики Дерби отмечали и другие признанные авторитеты.

Затем Эдуард Стэнли совершил довольно неординарный по тем временам поступок — он отправился путешествовать по Северной Америке, а не по Европе. Он проехал эту часть света от Канады до Нового Орлеана, встретился с Фенимором Купером, Джоном Адамсом и оставил путевые заметки, которые были опубликованы только сто лет спустя.

Возвратившись в Англию, он женился на Эмили, второй дочери Эдварда Улбрехэма. Это была, конечно, не столь блистательная семья как его собственная, но вполне состоятельная и респектабельная. Его связывали с женой тёплые и дружеские отношения. Она была доверенным лицом, а при случае и секретарём своего мужа. Она не только умело вела дом, контролировала прислугу и следила за лошадьми, но и терпеливо и спокойно выслушивала все политические проблемы, что волновали её супруга, а кроме того, у неё была склонность к артистизму. Лорд Стэнли не разделял эти чувства (за исключением любви к Шекспиру и античным классикам), но не препятствовал ей. Словом, это был счастливый брак [82] Ibid. Р. 10. . 21 июля 1826 г. у них родился первенец. Мальчика по традиции назвали Эдвардом, впоследствии он станет одним из самых блистательных политиков второй половины XIX века. Затем родился ещё один сын, Фредерик, впоследствии 16-й граф Дерби и генерал-губернатор Канады, а затем дочь Эмма. Стэнли был гораздо более привязан к детям, чем его отец или дед. Он признавался, что ничто не доставляет ему такого удовольствия, как чтение вслух Шекспира своей семье долгими зимними вечерами [83] Ibid. P 104. .

Когда Каннинг формировал свой кабинет, многие ортодоксальные тори игнорировали его. Правительство поддержали многие виги, которые и вошли в министерство. Среди них был и лорд Ленсдаун, который выхлопотал для Эдварда Стэнли правительственный пост. В следующем кабинете, который образовал лорд Годерич, Стэнли стал государственным секретарём (заместителем министра) по делам колоний. В этой сфере он зарекомендовал себя как устойчивый приверженец либеральных идей. Однако вскоре умеренного Годерича сменил более консервативный Веллингтон. Стэнли не вошёл в его правительство и заявил, что будет поддерживать его, только если новый премьер-министр будет следовать линии Каннинга. Поскольку этого в целом не произошло, Стэнли был среди активных членов оппозиции. Правда, он поддержал правительственный акт об эмансипации католиков, а в момент острого кризиса 1830 года, связанного с борьбой за реформу, он вместе с Грехемом был готов поддержать «железного герцога», если он пойдёт на компромисс. Этого, как известно, не произошло, к власти пришли виги во главе с лордом Греем.

Стэнли был предложен ответственный, но весьма хлопотный пост министра по делам Ирландии, а в то бурное время ответственность только возросла. В этом качестве Стэнли пришлось вести ожесточённую политическую борьбу с ирландским радикалом О’Коннелом. Стычки между ними перешли в длительную конфронтацию, ибо Стэнли олицетворял собой всё то, что так ненавидел его противник. К тому же он считал министра ответственным за бедственное положение его страны. В 1831 году там возник очередной неурожай и, как следствие, голод. О’Коннел обвинил Стэнли в преступной бездеятельности. Это была неправда. Стэнли считался одним из талантливых администраторов вообще и в Ирландии в частности. Он предложи ассигновать около полумилионна фунтов на организацию общественных работ, но правительство, занятое другими проблемами, сократило эту сумму. В дальнейшем много времени и сил отрывала «ирландская рутина» — повседневная бюрократическая текучая жизнь, которую Стэнли не любил [84] Ibid. Р.22, 26. .

Начало 1830-х годов ознаменовалось «битвами за реформу». Несмотря на свое происхождение, Стэнли активно поддержал ее. Он принял участие в дебатах и убеждал короля пойти на назначение новых пэров, чтобы сломить сопротивление верхней палаты. Тогда же он снискал славу самого блистательного оратора и дебатёра, которую сохранил до конца своей жизни. Он умело разбивал доводы оппонентов, ловко использовал не только красноречие и приёмы риторики, но и логику. Его аргументацию было трудно опровергнуть, как нелегко было найти брешь в железной последовательности рассуждений. Его аристократичная внешность и твёрдый голос могли смутить многих «горячих агитаторов».

В 1833 году он стал министром по делам колоний. Недолгое пребывание на этом посту ознаменовалось важным мероприятием — Стэнли стал одним из авторов и проводников закона об освобождении рабов в Британии и её колониях. Вскоре возник министерский кризис по поводу очередного закона о церкви, которых тогда издавалось много и которые нередко служили причиной многих раздоров, так как воспринимались почти как конституционные. Стэнли покинул правительство. Кроме того, он желал не допустить перехода поста премьер-министра к лорду Джону Расселу. Это привело к небольшому внутрипартийному кризису. Его итогом стало недолгое первое министерство Мельбурна, которое сменило консервативное правительство Пиля. Последний просил о встрече, произошёл обмен серьёзными и содержательными письмами, но Стэнли отказался войти в кабинет, хотя и обещал ему поддержку. Как пишет У. Джонс [85] Ibid. Р.35. , лорд Стэнли «оказался в положении арбитра в борьбе между тори и вигами».