Михаил Герчик - Ветер рвет паутину. Повесть

Тома лукаво улыбается Веньке и, тряхнув головой, отбрасывает за плечи косички. Руки, нос, лоб у нее перемазаны маслом, но на стареньком платье нет ни пятнышка. И как это ей только удается?

Леня надел халат и тоже работает вместе с нами. Я вижу, что ребятам это нравится. Что у нас раньше за вожатые были! Пришлют какого-нибудь девятиклассника, он заглянет раза два в отряд - и будьте здоровы. А Леня по крайней мере рабочий парень. Разве мы без него попали бы когда-нибудь на этот завод! Да ни в жизнь!

Пустяковая на первый взгляд работа - заворачивать запасные части, но через два часа у всех начинают ныть руки. С радостью тащат ребята в склад полные ящики. Долговязый глазастый контролер ОТК придирчиво проверяет их.

- Молодцы, - наконец скупо роняет он и ласково треплет Веньку по плечу.

С завода уходить не хочется. Чуть не час плескаемся под кранами, отмывая въедливое масло. Договариваемся во вторник прийти снова.

- Придешь вечером стенгазету делать? - спрашиваю я у Веньки, когда мы неторопливо возвращаемся домой.

Он стирает рукавицей с моей машины какое-то пятнышко, а потом машет рукой.

- Да ну ее, газету, успеем и завтра выпустить.

И толкает коляску так, что я сразу же оказываюсь далеко впереди ребят.

А назавтра к нам в класс, взволнованная, бледная, не входит, а влетает старшая пионервожатая и, плотно прикрыв дверь, говорит, словно выплескивает на нас ведро холодной воды:

- Только что позвонили с завода. В партии деталей, которые вы заворачивали, не хватает пяти кристаллических диодов и нескольких выпрямителей.

Сидим и боимся смотреть друг на друга. Сидим и молчим. Что-то тяжелое, неожиданное обрушилось на нас, и мы не можем из-под него выкарабкаться. Что же это? Не может этого быть! Мы ведь так здорово работали! Это была не работа, а настоящий праздник. И не потому, что нам должны были заплатить за нее деньги, которых хватит на все путешествие, - что такое деньги по сравнению с той радостью, какой светились лица ребят, когда мы отнесли на склад ящики с деталями и контролер всех нас скупо похвалил! Неужели среди нас был вор? И он тоже улыбался, и тоже старался побыстрее заворачивать детали, а сам выбирал минутку, чтобы сунуть в карман эти диоды! Делайте что хотите, а я не могу в это поверить. Не могу, и все.

- А может, это ошибка? - наконец сдавленно говорит Венька и глядит на Глафиру Филипповну с такой надеждой, словно только от нее зависит, ошибка это или нет.

Старшая вожатая подходит к окну, долго смотрит на улицу и, не оборачиваясь, отвечает:

- Нет, не ошибка. Все проверено и перепроверено. Исчезло несколько деталей. Стоят они гроши, но дело не в этом. Детали унес кто-то из вас. Кто - узнайте сами. Иначе вас больше никогда не пустят на завод. А Леониду Егорычу, который за вас поручился, могут быть неприятности.

Круто повернувшись, она выходит из класса. Мы остаемся одни. Не вставая из-за парты, Венька, словно в пустоту, говорит:

- Ребята, кто взял эти детали?

Тихо, как в больнице перед врачебным обходом. За дверью в коридоре - топот, гул голосов, смех. Мы ничего не слышим. Нас сорок. Все сорок были на заводе, все укладывали и диоды, и выпрямители. Один из сорока их взял. Кто?

- А я что говорил? - оглушительно хлопает крышкой парты Генка. У него горят щеки и растерянно бегают глаза. - Очень нужно было с этим заводом связываться. Вот и влипли. Теперь на всю дружину пятно…

- Замолчи! - орет на него Венька, и Генка торопливо втягивает голову в плечи. - К тебе пятно не пристанет, ты чистенький.

На уроках мы сидим как сонные мухи. Венька даже не достал учебники, тетради. Он сцепил кулаки, да так и забыл их разжать. К счастью, учителя не вызывают его. Зато на остальных двойки сыплются, как из дырявого мешка. Даже Алеша не смог ответить по географии, хотя он знает географию лучше всех в классе.

- Что это с вами приключилось? - удивляется Клавдия Ивановна, когда вслед за Алешей начинают путаться у карты Тома и Славка. - Вы что, заболели все вместе, что ли?

Ребята угрюмо молчат.

Перед алгеброй я обнаруживаю, что у меня окончилась тетрадь.

- У тебя нет чистой? - оборачиваюсь я к Веньке.

Он достает портфель и сует его мне:

- Посмотри сам.

Я расстегиваю Венькин портфель, ищу тетрадь. Эта начата, эта тоже начата, а эта?.. Под руку попадается что-то твердое. Я торопливо ощупываю маленький, застегнутый на кнопку карманчик портфеля, и какая-то судорога сводит мне пальцы. Я отстегиваю кнопку. Это диоды. Раз, два, три, четыре, пять… А вот выпрямители. Ошибка? Нет. Я ведь вчера два часа заворачивал их, я не могу ошибиться. Кровь толчками стучит у меня в висках. Нет, неправда, это не диоды! Это какие-нибудь железки для нашей машины. Откуда в Венькином портфеле могут взяться радиодетали? Он ведь никогда не увлекался радиолюбительством. Футбол, экскаватор, машина - это да. А радио…

- Нашел? - спрашивает Венька. - Давай портфель.

- Сейчас, - с трудом разжимаю я губы. - Одну минуточку…

Не соображая толком, что делаю, я незаметно достаю детали и засовываю их себе в карман. Даже не заглянув в портфель, Венька кладет его на место.

Весь урок я сижу как в жару. Как это могло случиться? Не знаю и знать не хочу. Венька не мог взять эти детали. Они не нужны ему. Венька не вор. Это какое-то недоразумение. Окончится урок, он встанет и сам все объяснит. И это, конечно, будет просто смешно. Не больше.

Но проходит урок, и Венька снова хрипло спрашивает:

- Ребята, кто взял, детали?

Этот же вопрос в глазах у Григория Яковлевича, у Леньки, у Глафиры Филипповны. Они сидят вместе с нами и ждут нашего ответа. Вместе со всеми его ждет и Венька. Детали я нашел в его портфеле. Если их не вернут, ребят никогда не пустят на завод. Всех ребят… 7-ой «А»… Но это будет несправедливо. Ладно…

- Я взял детали, - громко говорю я и пугаюсь собственных слов. Но отступать поздно.

- Ты?

Весь класс оборачивается ко мне. Венька впивается в меня глазами и досадливо машет рукой:

- Да ну тебя…

Я достаю из кармана детали и показываю их ребятам:

- Вот они.

Тишина. Как в космосе. Ни звука. И затем короткое, хлесткое, словно удар по уху:

- Вор!

Это Генка Козлов. Я хорошо, слишком хорошо знаю его голос.

- Неправда! - кричит Венька и хватает меня за руки. - Ты не мог их взять, слышишь! Это какая-то чепуха!

Эх, Венька, Венька, дорогой мой друг! И как ты не понимаешь, что эти самые слова я сам хотел тебе сказать целый бесконечный длинный урок?

Я молчу. Тогда Венька наклоняется надо мной и тоскливо спрашивает:

- Зачем ты их взял, Сашка?

И в голосе его столько искренней боли, что я готов закричать от стыда. Зачем ты спрашиваешь это у меня, Венька? Пусть бы Генка спросил. Генка - это понятно, он всегда меня терпеть не мог, но ты, ты!..