Георгий Соколов - У юнги тоже сердце моряка

Автор

Каждую ночь «морские охотники» выходили из Геленджика в дозоры к мысу Дооб, к Мысхако, в район Цемесской бухты. До рассвета подкарауливали вражеские катера и подводные лодки. Но фашисты не появлялись. Ещё в октябре прошлого года советские моряки и артиллеристы береговой охраны отучили их заходить в Цемесскую бухту.

Дозорная служба порядком надоела катерникам, хоть все и понимали, что ходить в дозоры необходимо. Но хотелось скорее вступить в бой, скорее выбить врага из Новороссийска.

Командир «морского охотника» старший лейтенант Иван Дубровин, как все катерники, привык ночью бодрствовать, а днём спать. Правда, выспаться не всегда удавалось.

Часто налетали самолёты противника. Начиналась пальба из зенитных пушек, из пулемётов. Было не до сна.

Не удалось старшему лейтенанту выспаться и в тот ненастный февральский день 1943 года - день, который запомнился ему навсегда. Только он заснул, как начался вражеский налёт. Воздушного врага быстро отогнали. Когда Дубровин выскочил из каюты, стрельба неожиданно закончилась. Но тут его срочно вызвали к командиру Новороссийской военно-морской базы. Пока, до освобождения Новороссийска, она находилась здесь, в Геленджике.

Старший лейтенант поспешно сошёл с катера, на ходу надевая чёрный дождевик. И вот он уже быстро шагает в штаб базы.

Он сразу заметил, что в порту сегодня оживлённее, чем обычно, много офицеров в пехотной форме.

«Ночью наверняка что-то произойдёт», - подумал старший лейтенант с невольным волнением.

В просторном кабинете командира базы контр-адмирала Холостякова было тесно - столько там собралось офицеров. Дубровин шёпотом спросил одного из командиров «морских охотников»:

- Как думаешь - сегодня начнётся?

- Возможно!

В простенке между окнами висела карта кавказского побережья Чёрного моря. Около неё стояли офицеры и оживлённо разговаривали. Все они были знакомы Дубровину. Он смотрел то на одного, то на другого. Какие все разные! И по внешности, и по характеру.

Да, разные. Но есть у них и общее: все они настоящие советские моряки, честные, храбрые, готовые на жертву во имя победы, ради товарища.

В кабинет вошёл контр-адмирал Холостяков. Ему сорок лет, но выглядит он гораздо моложе. Невысок, строен, по-юношески порывист, быстр в движениях. Но сейчас адмирал вошёл в комнату степенным шагом, ни на кого не глядя. На его энергичном лице резко обозначились морщины. Он подошёл к письменному столу, поднял голову и обвёл всех внимательным взглядом.

- Вы, конечно, догадываетесь, зачем я созвал вас,- начал он, с расстановкой произнося слова. - Настало время и нам переходить от обороны к наступлению.

Сегодня получен приказ.

Стало очень тихо, все затаили дыхание. А немного погодя раздались возгласы, шум отодвигаемых стульев. Кто-то крикнул:

- Наконец-то!

Контр-адмирал указал на карте мыс Мысхако и посёлок Южная Озерейка. Здесь по разработанному плану высадятся морские десанты. Будут созданы плацдармы для наступления на Новороссийск. Командир базы не скрывал трудностей, с которыми придётся встретиться десантникам.

- Посадка войск на корабли будет происходить в Геленджике и на девятом километре, за Кабардинкой, - говорил контр-адмирал. - До Южной Озерейки придётся преодолеть путь более двадцати миль. А почти на всём пути море засорено минами всех видов. Будет нелегко. Но мы, моряки, должны воевать по-гвардейски, воевать умело, мастерски бить врага из любого орудия, любыми средствами! А теперь прошу командиров дивизионов и артиллеристов доложить о боевой готовности.

Все молчали. Да, сложное, нелёгкое дело предстоящий десант.

Ведь в десантной операции примут участие не только торпедные катера и «морские охотники», но почти весь Черноморский флот - линкоры, крейсеры, эсминцы, канонерские лодки. У десантников, которые будут высаживаться в Южной Озерейке, - танки, артиллерия. Поддерживать десант вместе с корабельной артиллерией будет и береговая артиллерия.

Молчание нарушил командир дивизиона «морских охотников» капитан-лейтенант Николай Сипягин. Он сказал коротко и чётко:

- Все корабли дивизиона готовы к выполнению боевого задания. Свой долг перед Родиной выполним!

Контр-адмирал улыбнулся, и его суровое лицо сразу преобразилось, стало добродушным.

- Доклад ясен. Послушаем, что скажут артиллеристы.

Готовность кораблей он проверил ещё вчера, поэтому не стал требовать от Сипягина подробного сообщения. Зато артиллеристов адмирал выспрашивал не менее получаса. Ведь судьба десанта во многом зависела от артиллерийской поддержки. …На палубе корабля Дубровин сразу окунулся в повседневные заботы. Проверил, как делал обычно, весь катер, все отсеки, посмотрел, всё ли лежит на месте. И много раз спрашивал себя: готов ли он сам и команда «морского охотника» к высадке десанта?

Да, как будто подготовились. В свободное от дозоров время вся команда катера проводила тренировочные занятия с морскими пехотинцами. Экипаж научился быстро принимать людей на борт, скрытно подходить к берегу и высаживать десантников.

Дубровин проверил у всех матросов и старшин знание материальной части и умение пользоваться ею в бою.

На общекорабельных учениях экипаж катера показал отличные результаты. Уж на что командир дивизиона капитан-лейтенант Сипягин требователен - и то остался доволен слаженной работой команды!

Дубровин закончил осмотр и поднялся на мостик. По небу неслись чёрные взлохмаченные облака, дождь прошёл, но дул холодный ветер. Вахтенные матросы поёживались в коротких бушлатах и дождевиках.

Поодаль от всех сидел, опустив голову, рулевой Никита Сухов. К Дубровину он попал совсем недавно: катер, на котором он служил прежде, подорвался на мине.

Был Никита замкнут и неразговорчив, ни с кем не дружил, и это удивляло общительных матросов. Ведь для них дружба и морское братство священны.

Командира тоже удивляло и даже настораживало такое поведение нового рулевого. Правда, матрос он был исполнительный, старательный.

Но как он будет вести себя во время боя?

Командир подозвал его, спросил:

- Как рулевое управление?

- В полной боевой готовности, - быстро доложил рулевой, встав по стойке «смирно».

Помолчав, Дубровин сказал:

- На горячее дело идём, товарищ Сухов. И люди, и механизмы должны работать безотказно… - И, набивая трубку табаком, спросил: - Почему у вас нет друзей?

- Ещё не успел… - хмурясь, ответил Сухов.

- Тяжело без друзей… Мысли разные в голову лезут, а поделиться не с кем.