Владислав Крапивин - Вершинины, старший и младший

- Ч-черт возьми… - произнес Матвей и свернутым Митькиным удостоверением почесал кончик носа. - Все еще помнит?

- Он мне про это раз десять рассказывал.

- Да-а… Ну, я тогда маленький был.

- В шестом классе, - беспощадно уточнил Митька.

- Пить что-то хочется, - сказал Жарников. - Вон там вроде клюквенный морс продают, киоск открыт. Пойдем?

- Можно… Хотя нет, у меня ни копейки.

- Ладно уж. Возьми-ка свой документ.

Потом, когда они у голубой будки глотали теплый и довольно противный морс, Матвей спросил:

- А все-таки чего тебе приспичило в тумбу стрелять? Ну нарисовал бы на заборе мишень, где-нибудь подальше от глаз, да пулял бы.

- Дак это целая история, - сказал Митька- Долго рассказывать. Если все по порядку говорить, то даже не знаю, с чего начать… Есть у нас в школе немка Адель Францевна. Ты ее… То есть вы ее, наверно, знаете…

Ух и шумная была история!

Она случилась в середине мая. (Полкласса), в основ ном мальчишки, не выучили урок по немецкому. Ну, сами понимаете, на дворе уже полное лето, а тут сиди и зубри, как два балбеса - Петер унд Отто - шпацирен в лесу унд баден в речке. Мальчишки из пятого «Б» предпочитали сами шпацирен и баден, хотя вода была еще зверски холодная.

Но Адель Францевну это не интересовало. На каждом уроке она грозила «неудами» и переэкзаменовками. Она требовала прилежания и порядка.

Надо было оттянуть беду. И в самом начале урока маленький, симпатичный и очень вежливый редактор отрядной стенгазеты Павлик Шагренев спросил у Адели Францевны, понравилась ли ей пьеса «Приключения Карла Бруннера».

- М-м? - удивилась Адель Францевна. - Ах, ты имеешь в виду эту постановку… Ну, конечно, вам она должна нравиться. Но когда вы повзрослеете и станете смотреть на вещи более взыскательно, то поймете, что это совсем не блестяще.

- А почему? - задиристо спросил с места Митька.

- Слишком много пафоса и весьма недостаточно мастерства. Я говорю об игре исполнителей. Вы меня понимаете?

- Вполне, - сказал Павлик. - Только… Вот всем нам кажется, что игра не такая уж плохая. Наоборот. Вот помните баронессу? Как она…

- Да-да, - снисходительно согласилась немка. - Эта дама играет действительно несколько лучше остальных.

- А Карл? - воскликнул Митька. Он по правде обиделся и разозлился. Будто его самого задели.

Адель Францевна устремила на Митьку свое пенсне.

- Ты говоришь о мальчике, исполнявшем роль Бруннера? Ну что же, он достаточно мил… Но это просто мальчик, а не актер. Он ведет себя так, словно все это происходит у нас в городе, а не в Германии. А там иной уклад жизни, иные обычаи и мальчики тоже другие.

- Какие это они другие? - недовольно спросил с задней парты похожий на сердитого скворца Игорь Цыпин (по прозвищу Цыпа). - Что, там у ихних пацанов уши на затылке растут, что ли?

- Цы-пин… - возмущенно выдохнула Адель Францевна.

- Извините, это он нечаянно, - торопливо заговорил Павлик Шагренев, а бестолковому Цыпе показал за спиной кулак. - Но нам всем непонятно… Конечно, у капиталистов дети не такие, как мы. А у рабочих?

- Они такие же пионеры, - агрессивно сказал Митька.

- Ну безусловно. Я имею в виду не классовые различия, а некоторые особенности… Впрочем, это сложно для вас. Я только хочу сказать, что для этого мальчика полезнее было бы не играть на сцене, а без пропусков занятий учиться в школе. Театр отвлекает его от учебного процесса.

- А может, он отличник, - опять не выдержал Митька.

- Возможно. По крайней мере, я уверена, что с немецким языком у него все в порядке. К сожалению, про вас этого не скажешь. И потому пусть Цыпин выйдет к доске и переведет первые пять строчек текста, который был задан.

Цыпа шумно вздохнул и пошел навстречу неизбежности.

Вторым она вызвала Вершинина.

- Можно, я лучше стихотворение Гете по-немецки прочитаю? - безнадежно спросил Митька.

- Конечно, можно, мы все послушаем с удовольствием. Только после того, как сделаешь заданный перевод.

После Митьки схлопотали «неуды» еще шесть человек.

У Адель Францевны от возмущения тряслись на висках рыжеватые букли прически.

- Ёлки зеленые, - шепотом сказал Митьке Виталька Логинов и от переживания вцепился в свой белобрысый чуб. - Как по заказу: почти все из нашего звена.

- Потому что самые лодыри, - тут же влезла в разговор Эмма Каранкевич, председательница совета отряда. Она сидела впереди Митьки.

- Насчет лодырей на перемене поговорим, - пообещал Вершинин.

- Очень испугалась!

Всю оставшуюся часть урока Адель Францевна говорила о том, как пагубны лень и легкомыслие. Наконец она велела всем, кто получил «неуды», остаться после занятий и удалилась, держа указку как рапиру.

Они остались. Но в их душах кипело негодование.

- Теперь три часа будет мучить, - сказал Цыпа и пнул парту. Старая парта крякнула.

- Это она нарочно «неудов» навтыкала, - мрачно сообщил Митька. - Из-за пьесы разозлилась. Потому что мы Карла стали защищать.

- Она, между прочим, сама на ту баронессу похожая - вдруг заявил Сергей Иванов, человек молчаливый и сосредоточенный. Он говорил всегда немного, но умно и безошибочно. К его словам следовало прислушаться.

- А правда! - подхватил Виталька. - Такая же худая и старая. И вредная. Только не со стеклом в глазу, а с очками.

- Пенсне, - сказал Павлик.

- Какая разница!

- По-моему, она шпионка, - сказал Цыпа. Он был сердит больше всех: папаша его часто лупил за «неуды».

- Ну-у, Цыпа! - Виталька от удивления замотал чубом. - Ну, ты сказал! Она на шпионку похожа, как ты на отличника.

Цыпа молча поддернул длинные, сморщенные на коленях штаны и влез на учительский табурет.

- Дурак ты, а не звеньевой, - сказал он Витальке с высоты. И как с трибуны обратился к остальным: - Шпионы разве бывают похожи на шпионов? Их бы тогда сразу всех переловили. Шпионов как узнают? Потому что они вредят. А она разве не вредит? Вот она оставила нас после уроков, а Пашка в авиамодельный кружок опаздывает. Он, может, хочет истребителем стать, а как он станет, если ему не дают в кружок ходить?

Павлик Шагренев, который до сих пор не помышлял о профессии истребителя, подтянулся и стал поправлять под ремнем рубашку.

- А я?! - завопил Митька. - У меня в два часа стрелковая тренировка! Завтра соревнования! Мне на «Ворошиловского стрелка» сдавать!

Он стукнул кулаком по левому карману матроски, на который собирался привинтить значок.

- Во! Я же говорю! - воскликнул Цыпа и возмущенно завертел тонкой коричневой шеей.

Трах! В класс влетела Валька Голдина. Захлопнула дверь и вцепилась в ручку. Обернулась и свистящим шепотом сообщила:

- Гонятся!

Дверь задергали.

- Отпусти, - велел Сергей Иванов. - А сама иди сюда.

Дверь распахнулась. На пороге возник похожий на третьеклассника-отличника Талька Репин, председатель совета отряда пятого» «А». По определению Серёги Иванова - «маленький, а вредный».