Павел Бажов - Зеленая кобылка. Повесть

В это время отворилась калитка. Вышел Иван Матвеич и не спеша зашагал к своей улице. Вскоре вышли и наши отцы.

Отец Петьки зашел к себе во двор, а мой прошел мимо и повернул в переулок налево.

- Видал? Сговорились уж, а про нас и помину нет! Это так точно.

- Ну-к что…

- Вот те и «ну-к»! Узнать-то охота или нет? Беги, Егорша, за отцом. Если он брать не станет - скажи, в Доменную, мол, надо, а мимо Кабацкой боюсь один. Я к Сеньше сбегаю. Пусть он за своим отцом глядит. А ты, Кольша, тут сиди. Никуда, смотри, не уходи. Если мой тятя куда пойдет, беги за ним.

Своего отца я догнал, когда он поравнялся с соседней, Кабацкой улицей. Отец усмехнулся:

- Тебе куда?

- Я, тятенька, в Доменную… К Силку Быденку…

- Зачем это?

На этот вопрос я не знал, что сказать. Никак не придумывалось.

- Так… Говорят, у него крючки есть…

- Самоловы, поди?

Я обрадовался и принялся врать о крючках, но отец не дослушал:

- Ступай домой.

В голосе не было строгости, и я уже по-простому запросился:

- Я с тобой пойду!

- Нет, Егоранько, нельзя. Потом тебе скажу…

- Когда скажешь?

- Ну, когда надо, тогда и скажу. Ступай! Некогда мне. - И отец нахмурился.

Приходилось идти домой без удачи.

Петьки еще не было. Кольша спокойно сидел на завалинке у Маковых. Я сказал, что отец меня воротил, и в утешенье себе добавил:

- Обещался потом сказать.

- Ну-к, я говорил - скажут. Зря Петьша трепещется.

С этим я не мог согласиться. Когда еще скажут! Надо теперь узнать.

От Маковых вышел Илья Гордеич. Одет он по-праздничному, но как-то чудно: ворот синей рубашки расстегнут и торчит заячьим ухом, суконная тужурка надета в один рукав, левый карман плисовых шаровар вывернут, фуражка сидит криво и надвинута на глаза. Что это с ним? На ногах нетвердо держится! Когда напился? Сейчас трезвехонек был.

- Что, угланята, уставились? Пьяных не видали? - спросил Илья Гордеич и, пошатываясь, пошел вверх по улице.

Мы переглянулись и стали смотреть, что будет дальше. Пройдя домов пять, Илья Гордеич совсем по-пьяному затянул:

Запыхавшись, прибежал Петька и стал рассказывать:

- Сеньшин отец с удочками пошел! В ту сторону… Понятно? Не поймаю ли, говорит, вечером ершиков, а у самого и червей нет и удочки у Сеньши взял. Рыболов, так точно… У вас что?

Мы рассказали. Петьку больше всего удивило, что отец у него напился.

- Вина-то в доме ни капельки. Знаю, поди. Выдумываете?

- Ну-к, гляди сам. Вон он у Жиганова дома куражится.

- Верно… Пошли, ребята!

Около камней у дома подрядчика Жигана стоял Илья Гордеич и громко спрашивал двух работников Жигана:

- Мне почему не гулять? Сенцо-то у меня видали? Что ему сделается, коли оно у меня под крышей… а? Слыхали про Грудки-то? Нет? Все зароды в дыму. Не слыхали?

Со двора торопливо выбежал Жиган и, отирая руки холщовым фартуком, спросил:

- О чем ты, Гордеич?

- Тебя не касаюсь… С ними разговор.

Илья Гордеич, сильно шатаясь из стороны в сторону, пошел дальше и опять запел:

Жиган поджал губы:

- Напьются, главное дело, а тоже! Что он сказывал?

- Ну, выпивши человек… мало ли сболтнет… На Грудках будто сено горит.

- На Грудках?

- Все, говорит, зароды в дыму.

- На Грудках?

- Так сказывал… Пьяный ведь - что его слушать…

- Тебе, главное дело, горюшка мало, что у хозяина на Грудках три зарода. Работнички!

Увидев нас, Жиган спросил Петьку:

- Был у вас кто нонче?

- Не видал.

- Говорил отец с кем-нибудь?

- Стоял давеча в заулке. Разговаривал с какими-то.

- С кем?

- Нездешние. По-деревенскому одеты. С вилами, с граблями… На паре. Пятеро их.

- Откуда ехали?

- С той стороны, - указал Петька.

- О чем говорили-то?

- Не слушал я.

- Ну и соседи у меня! Им бы, главное дело, худое человеку сделать! Про беду сказать - язык заболит! По пьяному делу разболтался, и то за счастье почитай. Чем, главное дело, я поперек горла людям стал? - И Жиган, потряхивая козлиной бородкой, побежал во двор.

Илья Гордеич между тем перешел на другую сторону улицы и остановился перед окнами чеботаря Гребешкова. Петька удивился:

- На что ему Гребешков сдался? Сам Гриньше говорил: «Берегись Дятла, наушник он, для виду только чеботарит».

Илья Гордеич сел на завалинку и стал скручивать цигарку. Возился он с этим долго. Бумага не слушалась, табак сыпался на землю. Вышел Гребешков маленький, вертлявый человечек с большим носом, взял у Ильи Гордеича кисет и бумагу и свернул две цигарки. Было не слышно, о чем они говорили, но вот Илья Гордеич стал стаскивать с левой ноги сапог. Делал он это очень долго. То наклонялся чуть не до самой земли, то откидывался назад. Когда сапог был снят, Гребешков ушел с ним в дом, а Илья Гордеич остался на завалинке. Со двора Жигана вылетела запряженная в телегу пара «праздничных», соловых с белыми гривами и хвостами. На телеге сидели Жиган, двое работников и работница. Телега загремела вниз по улице и свернула в переулок налево. Вышел Дятел с сапогом. Илья Гордеич опять долго возился, надевая сапог, потом притопнул ногой, поднялся и указал рукой на кабак. Дятел что-то говорил, как будто отказывался, но кончил тем, что снял с головы ремешок, которым были стянуты волосы, забросил в раскрытое окошечко, и оба они зашагали к кабаку.

- С Дятлом пошел! Нашел дружка! - осудил Петька своего отца.

Нам тоже было удивительно, что Илья Гордеич вдруг связался с пьянчугой Дятлом. Чтобы ждать было не скучно, мы стали играть шариками с верховскими ребятами.

Становилось темно, когда Илья Гордеич вышел из кабака. Дятла с ним не было. Илья Гордеич, пошатываясь, пошел домой. Песни на этот раз он не пел. Нам пришлось доигрывать, и мы потеряли из виду Илью Гордеича. Как только кончили игру, побежали домой. Остановились у Колюшкиного дома.

- Егорша, давай не будем спать эту ночь. Ладно? Ты за своим отцом гляди, я - за своим. Это будет так точно. Ты, Кольша, тоже не спи!

- А мне за кем глядеть?

- А ты… за нами, чтоб не уснул кто. К Егорше на сеновал приходи.

- Ну-к что… Ладно.

Отца своего я застал дома. Он сидел у огня и подшивал сапог. Мама готовила ужин, а бабушка вязала. Мама с бабушкой разговаривали, отец молчал.

После ужина я не пошел сразу на сеновал, а притаился во дворе - не услышу ли тут какой-нибудь разговор взрослых. Так и вышло.

Вскоре из дому вышел отец и, попыхивая трубкой, сел на крылечко. Как только на колокольне пробило двенадцать, отец подошел к соседнему забору и тихонько кашлянул. Ему ответили тем же.

- Ну что?

- Разыграл. Жиган угнал на Грудки, Дятел без задних ног. Чуть не две бутылки в него вылил да еще сорок копеек дал. У тебя что?