Василий Клепов - Мыс Доброй Надежды. Повести

Через несколько шагов ребята оглянулись. Сорокопут снова сидел на проволоке. Петя заметил, что у него пепельно-серая голова с чёрной полоской у рта и белая грудь.

- У, сорокопут! - сказал он и метнул в него камнем.

Низко, над самой землёй птица улетела в кусты.

В тот же вечер, приготовив уроки, Улыбины пошли за водой. На длинную палку повесили два ведра, и так, с вёдрами посередине, Петя - впереди, Юра - сзади, шли сейчас мимо домиков посёлка. Они миновали усадьбу Бочкарёвых, длинный огород Звездиных, в конце которого выглядывал их дом, крытый черепицей домик Артюнянцев и поравнялись с огородом Лары Кузнецовой. Бабушка Лары, нагнувшись, полола что-то, а Лара поливала помидоры.

Петя поставил вёдра на землю и позвал:

- Лариса! Лара!

Девочка положила ковш в ведро и подошла к забору.

- Ты долго ещё поливать будешь?

- Последнее ведро…

- Тогда иди сейчас на мыс. Мы только воду отнесём. Я тебе что-то покажу…

Братья торопливо, расплёскивая воду, принесли вёдра, как вдруг Юра схватился за живот и сморщился:

- Ты иди, я полежу немного.

Петя побежал по дорожке, где впереди уже белела кофточка Лары.

- Ты всё-таки скажи, Петя, что ты хочешь мне показать? - спросила девочка.

- Сейчас узнаешь, - загадочно улыбнулся Петя.

Солнце быстро опускалось в море. Они торопились и не заметили, как дошли до гнезда пеночки, но та сама выскочила из домика.

- У неё здесь гнездо! - вскричала Лара.

- А ты откуда знаешь? - насторожился Петя.

- Они всегда так притворяются, - Лара изобразила, как притворяется пеночка: она опустила одну руку и побежала, прихрамывая. - Вот и тащит за собой крыло, и тащит, как будто лететь не может.

Тогда Петя показал ей пеночкину кибитку. Лара нагнулась и сказала с улыбкой:

- Ой, да здесь три яйца!

- Пять, - поправил Петя.

- Нет, три…

- Нет, пять…

- Да что я, до пяти считать не умею? Вон видишь - три.

- Как же так? Тут совсем недавно мы с Моргунком видели пять яиц.

- Нашёл мне тоже на кого ссылаться? - засмеялась Лара. - С Моргунком!

Петя повёл её к гнезду реполова, но и там не было двух яиц.

- Ну погоди, Моргунок! - пригрозил Петя. - Я тебе покажу! - и только сейчас ему стало понятно, почему Юра так себя вёл. - Ишь ты, у него животик заболел! Юрке я тоже задам, - добавил он.

- Нет, надо обсудить Валин поступок сборе отряда, - сказала Лара. - Может, хоть голос товарищей на него подействует.

На том они и решили.

А Валя в это самое время, разложив на столе свою коллекцию, определял, куда положить яйца реполова и пеночки. У него был много всяких коробочек, даже спичечных. И все они были настолько переполненными, что новые яйца уже некуда было класть.

- Мам, - сказал он, - может, ты освободишь мне пару коробочек.

- А откуда я их возьму?

- Да у тебя же есть одна от духов, а потом ещё в шифоньере лежит… Из-под печенья… Там у тебя всякие нитки да иголки собраны.

Марфа Петровна отложила нож, которым чистила картошку, вытерла руки и подошла сыну.

- Что опять нашёл, сыночек?

- Два яйца вот: пеночки-желтобровки и реполова. А положить их некуда. Да и потом, что это у меня за коробки - один стыд!

- Ох, горе ты моё, горюшко! Сколько у нас в посёлке ребят, и ни один ведь не собирает яйца. Только ты! Днём тебя нет, всё по лесу рыщешь, приходишь исцарапанный, грязный, рваный, только успевай зашивать. И ночь сидишь и колдуешь над этими яйцами.

- Мама, ты же знаешь, что я буду учёным. Орнитологом, то есть, учёным по птицам.

- Учёным! Ты бы хоть в школе-то учился, а то…

- Что? Что? - вскочил Валя. - Скажешь, плохо учусь? Посмотри отметки!

Он достал из сумки дневник и, перелистав его, положил перед матерью.

- Смотри! Ни одной тройки за весь год! Одни пятёрки! Чего тебе ещё надо?

Марфа Петровна знала, конечно, что сын учится хорошо. Уж сколько раз она ходила в школу, и Антонина Тихоновна всегда хвалила её сына. Первый ученик! Но вот эта его страсть к собиранию яиц не нравилась матери.

- Я знаю, Валя, учишься ты хорошо, - обняла она сына. - Но вот то, что ты такой жестокий и с птичками воюешь - это очень плохо! Брось ты, сынок, это дело!

- Пржевальский и Северцов тоже были жестокие люди… А смотри, какие дела сделали для Отечества.

- Это кто же такие твои Пржевальский и Северцов?

- И ты не знаешь, мама! - удивился Валя. - Это же величайшие учёные! Сколько они перебили птиц, сколько насобирали яиц! Или взять того же Брэма, - он снял с полки огромный том великого естествоиспытателя, - вот смотри! Эта книга издана в 1900 году. Шестьдесят четыре года прошло. А я, да и много других будем её читать и изучать. А он тоже собирал яйца!

- Зачем же тебе их собирать, если Брэм написал всё об этих птицах?

- Зачем, зачем? Я тоже хочу быть учёным.

Он положил Брэма на полку и снова сказал:

- Мам, а ты всё же дай мне коробочки.

Мать невесело улыбнулась и стала вытаскивать из коробочек маленькие флакончики из-под духов, нитки, иголки.

- Ты молодец, мама! - вскричал Валя, подбежал к матери и чмокнул её в щёку.

В дверях показался Юра Улыбин. Он был чем-то встревожен, поманил Валю пальцем и, выйдя в сени, прошептал:

- Ты взял яйца у пеночки и этого, как его, реполова?

- Взял. А что?

- Ох, и будет мне сегодня на орехи! Ты знаешь, что сегодня случилось?

Он рассказал про то, как они с Петей ходили за водой и как Петя повёл Лару показывать гнёзда, и даже про то, как он прикинулся больным.

- Ну и что?

- Нет, ты погоди! А если Петя увидит, что в гнёздах нет яиц?

У Вали впервые дрогнуло что-то внутри, но он храбро сказал:

- Не увидит. А если и увидит, то… Я же там следов не оставлял.

- Значит, врать будешь? - горячо прошептал Юра. - Скажешь, что не брал?

Открылась дверь, и мать выглянула в сени.

- Вы что тут секретничаете? Идите домой! Юра, ты заходи, заходи!

Юра пошёл. Взглянув на коллекцию, он спросил:

- А это ты когда нашёл? - и показал на большое белое яйцо.

- Недавно, в верховьях Гобзы. Гляжу - дупло. Залез кое-как на дерево, а из дупла как зашипит на меня кто-то… Думал, змея! А это оказалась сова. И под ней всего лишь одно, вот это яйцо.

- А какая это сова, ты знаешь? - опросил Юра, который знал, что есть много видов сов.

- По Брэму выходит, что это серая сова.

- Можно посмотреть?

Юра взял шереховатое яйцо, и по его блестящим глазам можно было догадаться, что он очень завидует Вале.

- Я бы достал и для тебя, - извиняясь, сказал Валя. - Но больше не было.

- А это чьё? - спросил Юра, увидев небольшое яичко с фиолетовыми и красными крапинками.

- Вот этого я не знаю, - оживился Валя. - Смотрел и по Брэму и по «Определителю птичьих гнёзд», но так и не узнал. Думаю, что лесная канарейка. Смотри, что о ней у Брэма написано: «Гнездо располагается на деревьях или высоких живых изгородях, между разветвлением сучьев или около ствола». А в «Определителе» сказано: «Свои гнезда зеленушка устраивает на ветвях деревьев, чаще всего молодых ёлочек, на высоте не более двух-двух с половиной метров. Отличительной чертой гнёзд является чрезвычайная их загрязнённость. До рождения птенцов гнездо чистое, но с появлением последних оно обрастает по краям бордюром помёта, который родители не уносят, как это делают другие птицы». А у этой гнездо было совершенно чистое.