Тамара Крюкова - Невыученные уроки

Мама с папой, как ни в чем не бывало, уселись уписывать пирог. Они даже не подумали о том, что в мире есть люди, которые голодают. Положение складывалось катастрофическое. Надо было срочно вызывать Женьку. При нем родители точно постесняются оставить сына без еды.

Леха набрал номер телефона.

— Жень, это я. Приходи. Срочно.

— А что такое?

— С родителями проблема. Я от голода умираю, а им хоть бы хны. Может, ты поможешь.

Не прошло и пяти минут, как в дверь позвонили. Увидев Женьку, мама радушно пригласила:

— Женечка, проходи. Я только что пирог испекла.

Она усадила гостя за стол и положила ему на тарелку большой кусок пирога.

— А Леха? — как бы невзначай спросил Женька.

— Он не хочет, — беспечно ответила мама.

Леха от возмущения и обиды даже не нашелся что сказать. Это была явная ложь.

Вместо Лехи ответил папа:

— У него разгрузочный день. Впрочем, ему не помешает немножко похудеть. Правда, сын?

Между тем мама продолжала потчевать Женьку:

— Да ты ешь, не стесняйся. Если Леша не хочет, зачем тебе сидеть впроголодь?

Женька обернулся к Лехе и одобрительно сказал:

— Молодец, Леха! Сильный характер.

Он в знак солидарности поднял сжатый кулак, а потом смачно откусил пирог.

Леха смотрел, как трое садистов на его глазах уплетают его любимый пирог. Зрелище было жестоким и мучительным. Чтобы напомнить о себе, Леха слабым голосом сказал:

— Некоторые голодающие даже сознание теряют. За ними «скорая помощь» приезжает.

— Тебе это не грозит, — возразила мама.

Лехе было обидно до слез, но при Женьке он решил выдержать характер. Пускай знает, кто тут личность, а кто садист-самоучка.

На следующее утро Леха подошел к папе и молча положил перед ним исписанную тетрадь.

— Уже сделал? — удивился папа.

Он просмотрел упражнения и одобрительно сказал:

— Смотри, как после голодовки на тебя просветление нашло. Можешь ведь, когда захочешь.

— Завтракать-то будешь? — поинтересовалась мама.

«Наконец-то спохватилась», — мрачно подумал Леха. Он был еще обижен, поэтому решил выдержать характер. Пускай поупрашивает.

— Что-то не хочется, — с деланным безразличием отказался он.

— Как знаешь, — передернула плечами мама.

В этот момент Леха понял, что уже достаточно проявил себя как личность и поспешно сказал:

— Только чуть-чуть.

Он никогда не ел с таким аппетитом.

После завтрака папа сказал:

— Иди погуляй, а после обеда займемся математикой.

— Хорошо, — безропотно кивнул Леха.

Сытый и довольный, он вышел во двор.

— Ну что, порядок? Воспитал своих? — спросил Женька.

— Угу, — немногословно ответил Леха.

— Я же говорил, станут как шелковые.

— Точно, — согласился Леха и подумал: «Ничего, что после обеда придется задачки решать. Может, даже к лучшему. Контрольные ведь на носу».

году в школе начали работать секция баскетбола, школа современного танца, клуб любителей литературы, кружок «Умелые руки» и хор. В общем, в свободное время каждый мог выбрать занятие по интересам. Многие ребята стали подумывать, куда записаться. Женька с Лехой тоже не остались в стороне, но неожиданно выяснилось, что интересы у неразлучных друзей не совпадают. Леха загорелся секцией баскетбола, тем более что учитель физкультуры пообещал взять его в школьную сборную.

Зато Женька Москвичев ненавидел баскетбол всей душой. Мало того что он никогда не мог попасть в корзину, еще хуже обстояло дело с передачей мяча. Однажды он попробовал принять пас и до сих пор вспоминал об этом с содроганием. Ему показалось, что его живот протаранил не мяч, а пушечное ядро. С того раза Женька благоразумно пытался увернуться от подачи. Сначала это вызывало негодование команды, но потом все привыкли и просто просили незадачливого игрока не путаться под ногами. Это сильно унижало Женькино достоинство, но он рассудил, что здоровье дороже.

Вместо баскетбола Женька предложил записаться в клуб любителей литературы, к тому же занятия у них должен был вести настоящий поэт. При одном упоминании о стихах Леху охватила смертная тоска. Он твердо заявил, что ему и уроков литературы хватает с лихвой, чтобы еще портить себе свободное время.

Друзья зашли в тупик, и в этот момент к ним обратилась Лена Синицына. Она всегда была активисткой, что называется в каждой бочке затычка. На этот раз ее назначили ответственной за хор, ведь она ходила в музыкальную школу.

— Мальчики, давайте я запишу вас на хор, — предложила она.

— Куда?! Леха, ты слышал? Она нас на хор запишет! — презрительно фыркнул Женька.

— Не понимаю, что тут такого? — передернула плечами Синицына.

— Да это же полный отстой, даже хуже танцев! — скривился Женька.

В это время в разговор встрял Петухов:

— Лен, кого ты уговариваешь? Куда Москвичеву петь. С его голосом только сидеть в туалете и кричать: «Занято!»

— Вот я тебе покажу «занято»! Да я лучше твоего пою. Меня знаешь куда приглашали? — немедленно взъерепенился Женька.

— Знаю. В хор голодных из оперы «Отдай мою горбушку», — съязвил Петухов.

Ленка прыснула со смеху.

Обычно Женька не лез за словом в карман, но остроумие изменило ему. Не найдя иных доводов, он выпалил:

— Если ты такой умный, то сам и записывайся!

— Между прочим, Юра уже записался, — вместо Петухова ответила Синицына.

У Женьки от удивления уши чуть не свернулись в трубочку. Ну и дела! Он уже давно замечал, что Петух подкатывался к Синицыной, но не брал его в расчет. У того ведь в голове всего две мысли: у кого списать и как бы не спросили. Немудрено, что Ленка смотрела на него как на пустое место. С каких это пор он стал для нее не Петух и даже не Петухов, а Юра?

Не успел Женька осознать, что у него появился еще один соперник, как Петухов добавил:

— Понял? Так что отвали. Меньше народу — больше кислороду.

«Значит, я отвали, а он будет Синицыну кадрить?!» — мысленно возмутился Женька и тотчас воспылал желанием тоже петь в хоре.

— Пиши нас с Лехой, — велел он, обращаясь к Синицыной.

Услышав такое, Леха аж поперхнулся. Ради друга он готов был в огонь и в воду, но ходить на хор было чересчур жестоким испытанием даже для крепкой мужской дружбы.

— Меня не надо. Я петь вообще не умею! — бурно запротестовал он.

— Ничего, будешь создавать массовость, — заявила Синицына.

Но Леха впервые в жизни твердо стоял на своем.

— Жень, не обижайся, но я лучше на баскетбол, — сказал он.

Так Женька и Леха оказались в разных кружках.