Джудит Керр - Как Гитлер украл розового кролика

— Да, но… — Омама окинула взглядом крошечную комнату.

Это довольно невежливо, подумала Анна. В конце концов, все не так уж и плохо… И в этот момент Макс, как обычно, раскачивавшийся на стуле, грохнулся на пол прямо с тарелкой яблочного пирога.

— …дети в таких условиях не растут! — закончила Омама фразу, как будто Макс натолкнул ее на эту мысль.

Анна и Макс покатились от хохота.

Но мама довольно резко ответила:

— Какая ерунда, мама! — она велела Максу пойти умыться и сказала, повернувшись к Омаме. — Что касается детей, с ними все совершенно нормально, — а когда Макс благополучно удалился из комнаты, добавила: — Макс первый раз в своей жизни трудится по-настоящему.

— А я собираюсь получить certificat d’etudes, — похвасталась Анна.

Это была ее важнейшая новость. С тех пор как Анна так сильно преуспела в учебе, мадам Сократ решила, что теперь нет причин не допускать ее к летним экзаменам вместе со всем классом.

— Certificat d’etudes? — переспросила Омама. — Это что-то вроде диплома о начальном образовании?

— Во Франции такие экзамены сдают двенадцатилетние дети, — объяснила мама. — Учительница Анны считает, что Анна все достаточно быстро схватывает.

Омама покачала головой и сказала печально:

— Это все очень странно. Ты воспитывалась совсем по-другому.

Она привезла всем подарки. Пока Омама была в Париже, как и до этого в Швейцарии, она несколько раз водила маму, Анну и Макса в разные места, где было очень здорово и куда без нее они не смогли бы пойти. Но Омама совершенно не понимала, как теперь строится их жизнь.

Фраза «дети в таких условиях не растут» стала в семье крылатой. «Дети в таких условиях не растут», — говорил укоризненно Макс, когда мама забывала дать ему с собой в школу сэндвичи. «Дети в таких условиях не растут», — качала головой Анна, когда консьержка ругала Макса, съезжавшего по перилам.

После одного из визитов Омамы папа, который обычно старательно избегал встречи с ней, спросил маму:

— Ну, как поживает твоя мама?

И Анна услышала ответ:

— Как всегда, очень добра и начисто лишена воображения.

Когда Омаме настало время ехать домой, на юг Франции, она крепко обняла маму, Макса и Анну и сказала маме:

— Запомни: если вам будет очень трудно, вы всегда можете прислать детей ко мне.

Анна и Макс переглянулись и тут же хором изрекли:

— Дети в таких условиях не растут!

Оба с трудом сдерживались, чтобы не расхохотаться, — хотя Омама была к ним так добра.

Во время пасхальных каникул Анна с трудом могла дождаться, когда же в школе начнутся занятия. С тех пор как она научилась говорить по-французски, она полюбила школу. И задания теперь казались простенькими, и писать сочинения на французском ей теперь тоже нравилось. Она писала иначе, чем по-немецки. С французскими словами нужно было управляться совсем по-другому. Это так захватывало, это было так интересно! Даже домашние задания перестали быть тяжким бременем. Самым сложным было учить наизусть длинные куски текстов по французскому, истории и географии. Но Анна и Макс придумали хороший способ запоминания. Трудный кусок надо было учить прямо перед сном. Тогда утром он легко вспоминался. К середине дня выученное обычно помнилось уже хуже, а на следующий день совершенно забывалось. Тем не менее Анна и Макс могли удержать текст в памяти ровно столько, сколько нужно.

Однажды вечером папа зашел к ним в спальню, когда они проверяли друг друга. Анна учила текст о Наполеоне. Папа с удивлением слушал, как Анна зубрит свой урок. Текст начинался словами: «Наполеон родился на Корсике», затем следовал перечень дат и битв, и все завершалось фразой: «Он умер в 1821 году».

— Довольно неординарный способ знакомиться с Наполеоном, — заметил папа. — А что еще ты о нем знаешь?

— Так это все! — ответила Анна, несколько уязвленная: ведь она не сделала ни единой ошибки!

Папа улыбнулся.

— Ну, не совсем все.

Он присел на кровать Анны и стал рассказывать о Наполеоне — о его детстве на Корсике, среди множества братьев и сестер; о его прекрасной учебе в школе; о том, как в пятнадцать лет он стал офицером, а в двадцать шесть уже командовал целой французской армией. Как он сделал своих братьев и сестер королями и королевами стран, которые захватил. Но на его мать, простую итальянскую крестьянку, это никогда не производило впечатления.

"C’est bien pourvu que ça dure", — говорила она, узнав о новой победе сына. Это означало: «Это хорошо, пока это так».

Потом папа рассказывал, как оправдалось предчувствие матери, как половина французской армии погибла в провальной российской кампании и как в конце концов Наполеон в полном одиночестве умер на острове Святой Елены.

Анна и Макс завороженно слушали.

— Прямо как кино, — заметил Макс.

— Да, — согласился папа задумчиво. — Да, так и есть.

Как хорошо, что у папы сейчас есть время разговаривать с нами, думала Анна. Из-за Депрессии «Парижанин» сократился в объеме, и там уже не могли публиковать так много папиных статей, как раньше. Но ни маму, ни папу это не радовало. Особенно беспокоилась мама. Ее очень волновали денежные проблемы. Однажды Анна услышала, как мама говорит папе:

— Так дальше не может продолжаться! Я всегда знала, что нужно ехать в Англию.

Но папа только пожал плечами.

— Все должно решиться как-то само собой.

Вскоре у папы опять появились дела: Анна слышала, как он до поздней ночи стучит в своей комнате на машинке. Она сочла, что все и правда «решилось как-то само собой», и перестала об этом думать. В любом случае все самое важное для нее происходило не дома, а в школе. Приближались экзамены на получение certificat d’etudes. Анне очень хотелось его получить. Как это было бы здорово, думала Анна, сдать экзамены через год и девять месяцев после переезда во Францию.

Наконец наступил день экзаменов. И ранним жарким июльским утром мадам Сократ повела свой класс по улицам в соседнюю школу. Экзамены принимали чужие учителя — только в этом случае экзаменационные результаты считались объективными. Нужно было сдать французский, арифметику, историю, географию, пение, рукоделие, изобразительное искусство и гимнастику — все за один день, так что на каждый предмет отводилось не очень много времени.

Первой была арифметика — часовая письменная работа, с которой Анна, как ей показалось, справилась довольно успешно. Потом — французский диктант и десятиминутная перемена.

— Как дела? — спросила Анна Колетту.

— Все в порядке, — ответила та.

Все действительно шло неплохо.

После перерыва они письменно отвечали на вопросы по истории и географии. Каждый экзамен длился полчаса. А потом случилась катастрофа. Дежурная учительница объявила: