Янка Мавр - ТВТ. Повесть

Хорошо знают своего писателя Янку Мавра, Ивана Михайловича Фёдорова, ребята советской Белоруссии.

Иван Михайлович родился в 1883 году в семье столяра. Жили бедно, рано умер отец; мальчику приходилось помогать матери в её тяжёлом труде. Только поздними вечерами и ночами удавалось сесть за книжку. Зато как много он читал! Всё было интересно: и повесть о славных героях прошлого, и чудесная книжка с картинками о дальних странах и толстая книга учёного о том, что было на земле много тысяч лет тому назад.

Книги пробудили в мальчике горячую любовь к знаниям. Внимательно, глубоко Иван Михайлович стал изучать: естествознание, географию, историю, иностранные языки.

Ему удалось окончить учительскую семинарию и стать школьным учителем.

Во время обычных уроков по географии его ученики слушали увлекательные рассказы о неизвестных странах, о смелых путешественниках, первооткрывателях новых земель, о непроходимых джунглях, ярких птицах и невиданных зверях и о тяжёлом рабском труде людей, живущих в этих чудесных странах.

Видя, какой живой интерес вызывали эти рассказы у ребят, как хорошо запоминались трудные географические названия или серьёзные исторические события, изложенные в своеобразной художественной форме, Иван Михайлович решил написать ряд приключенческих повестей, основанных на строго научном материале.

Так появились в белорусской детской литературе повести: «Человек идёт» (в ней рассказывается о жизни доисторического человека), «В стране райской птицы» (где автор с горячим сочувствием к угнетённым рассказывает о начинающейся борьбе народов Новой Гвинеи против колонизаторов-рабовладельцев), «Сын воды» (эта небольшая повесть посвящена обитателям Огненной Земли; герой повести — юноша по имени Манг, — оказался в Лондоне, и там он увидел, что в мире, где властвуют деньги, люди хоть и белой кожи, но дела их чёрны), «Полесские Робинзоны» (о приключениях мальчишек, попавших на необитаемый остров в Беловежской Пуще) и многие другие. Повести и рассказы писатель издавал под псевдонимом — Янка Мавр.

Этим литературным именем Иван Михайлович как бы подчеркнул свои симпатии к человеку цветной кожи. Ведь «мавр» — это «чернокожий», и с точки зрения чернокожего человека Янка Мавр повествует о происходящих событиях.

В повести «Полесские Робинзоны» Янка Мавр так увлекательно рассказывает о Беловежской Пуще, о приключениях заблудившихся ребят, что читателю сразу становится ясно: не только за океаном могут быть прекрасные страны и интересные приключения, но и дома, в Белоруссии много чудесного и неведомого.

Работая в школе педагогом, воспитателем, Иван Михайлович видел, что появляется новое поколение, которое должно будет построить коммунизм. И коммунист Янка Мавр пишет для пионеров весёлую книжку о том, как надо расти, чтобы стать настоящими хозяевами своей страны.

Учись по-хозяйски относиться к вещам, которые тебя окружают, не будь в плену у своих вещей, умей обращаться с ними. Заботливо относись к своим родным и товарищам, к старшим. Не будь равнодушным,- всё время напоминает писатель.

Много забавных приключений происходит с героями книги. Сколько неприятностей переживают они, казалось бы, из-за пустяков! Но зато какими становятся гордыми, когда вдруг чувствуют, что очень многое они могут сделать своими собственными руками, не прибегая к помощи взрослых!

Автор назвал свою книгу — «ТВТ» (она была написана в 1928 году). Прочитай эту книгу, и ты узнаешь, почему она так названа, что это такое — «ТВТ», а может быть, и сам станешь активным «тэвэтовцем».

А. Тонкель

Толя вихрем влетел в комнату.

— Что с тобой? — испугалась мать.

— Ни одной троечки нет! — крикнул Толя и торопливо стал рыться в своих книгах.

Мать с ужасом всплеснула руками.

— Ни одной?! Совести у тебя нет! .

— Вот! — Толя торжествующе протянул ей листок.

Мать недовольно взглянула в него, но вскоре лицо ее просветлело, она радостно сказала:

Да тут, кажется, всё хорошо, а ты пугаешь.

Почему пугаю? — удивился Толя. — Посмотри: ни одной тройки!

Действительно, в ведомости ученика 5-го класса Анатолия Беспалова не было ни одной тройки, а только четверки и даже одна пятерка. У матери совсем отлегло от сердца.

— А я-то думала: если и троек нет, то совсем плохи дела; от тебя всего можно ожидать, — сказала она уже ласковым тоном.

Толя усмехнулся, преисполненный чувством достоинства, будто совершил какой-нибудь подвиг.

— Пока что только одна пятерка, — заявил он, — а потом и побольше будет.

Расчувствовавшаяся мать хотела было обнять сына, но он увернулся и поскакал к окну.

— А папа-то как рад будет! — говорила мать. — Вот если бы и у Нины всё хорошо было! Не знаешь, как у нее?

— Хотя и не так, как у меня, но двоек у нее тоже нет.

— Ну вот и прекрасно, что всё хорошо, — радостно суетилась мать. — А что же это ее нет?

— Тащится там где-то позади.

Толя схватил книгу и занял свое обычное место у окна. Собственно говоря, это место следовало бы назвать необычным, так как Толя сидел, задрав ноги на подоконник, и при этом пользовался не четырьмя ножками стула, а только двумя задними.

Он всё время раскачивался на них, а иногда пробовал удержаться, не касаясь ногами подоконника. Стоит ли говорить о том, что эти упражнения были довольно рискованными, так как в любой момент Толя мог так удариться затылком об пол, что потом надолго бы вышел из строя. Но зато какое удовольствие- эти упражнения!

Толя высчитал, что таким образом мог уже продержаться полторы секунды, а в дальнейшем рассчитывал поставить какой-нибудь рекорд.

Но это еще не всё. Было у него искушение продержаться и на одной ножке. Этот трюк куда сложнее. Тут уж не только нельзя снимать с подоконника ноги, но приходится придерживаться за него и руками.

Однако Толя надеялся, что когда-нибудь, пускай лет через десять, а хоть и через сорок, он сможет продержаться несколько секунд, не только не касаясь подоконника руками, но и ногами.

Стул же, по-видимому, вовсе не собирался участвовать в мировых рекордах. Он жалобно скрипел, а сидение вполне определенно стремилось отделиться от задних ложек. Два винта, соединявшие их, до того расшатались, что один из них высунул из отверстия головку, а второй и вовсе собирался выпасть.