Владимир Борисов - Первое апреля. Сборник весёлых рассказов и стихов

— Меня сейчас вызовет, по глазам вижу, — шепнул Юрка.

— Скоро звонок, — попытался я его успокоить.

— Нет, вызовет, по глазам вижу.

— К доске пойдет Костиков, — объявила Ольга Алексеевна.

Толстый Шура Костиков неуклюже выбрался из-за парты и, шаркая, побрел между рядами.

— Не учил, по ушам вижу, — огорчился Юрка.

Костиков стоял у доски, опустив голову.

— Учил? — спросила Ольга Алексеевна.

Костиков молчал, переминаясь с ноги на ногу. Его большие розовые уши стремительно краснели.

— Садись, Костиков, — вздохнула Ольга Алексеевна. — Двойка.

— Не в духе она сегодня. Ой не в духе! — зашептал Юрка. — По помаде вижу.

— По какой помаде?

— По губной, какой же ещё!

— При чём тут помада? — удивился я.

— В том-то и дело, что нет помады! — Юрка взглянул на учительницу и тихо затараторил мне в ухо: — Не успела себя в порядок привести, даже губы не помазала. Значит, в семье что-то не клеится, с мужем поругалась, чашку разбила, суп пересолила, всё из рук валится, какая уж тут помада!..

Я посмотрел на Юрку и покрутил пальцем у виска.

— Таня Ерёмина, — вызвала Ольга Алексеевна.

— Отмена крепостного права сопровождалась разорением бедных слоев крестьянства, — с воодушевлением начала отличница Ерёмина.

До звонка оставалось совсем чуть-чуть. Юрка расслабился и развалился на стуле. Потом посмотрел на Ольгу Алексеевну, наклонился ко мне и произнёс:

— Вообще-то она тётка не вредная. Всё у неё ещё наладится, по причёске вижу.

— Как это? — не понял я.

— Как-как! — рассердился Юрка. — Не видишь, что ли? Причёска модная, симпатичная. С такой причёской она быстренько ещё раз замуж выйдет. Второй раз уже не ошибётся, подберёт мужчину работящего, покладистого…

— Шевельков! — раздался голос Ольги Алексеевны. — Продолжи ответ Громовой. Садись, Таня. Пять.

Юрка встал, посмотрел на часы и тяжело вздохнул.

…На перемене Юрка открыл дневник и принялся внимательно рассматривать новую двойку.

— С неохотой поставила, — говорил он. — Разве это двойка? Вон Валентина за диктант, гляди, какую пару поставила. Жирная, аж на следующую страницу отпечаталась. А это что за двоечка? Крохотная, с завитушкой какой-то. Нет, с большой неохотой поставила. По почерку вижу!

— Папа, а Дед Мороз — дед?

— Что? Дед Мороз? Дед, конечно.

— А у него жена есть?

— Нет.

— А дети?

— Нет. Не мешай мне, пожалуйста.

— А Снегурочка — его внучка?

— Внучка.

— Откуда же она взялась, если у Деда Мороза детей нет?

— Понятия не имею!

— Значит, она сирота?

— Слушай, отстань, а? У меня завал с работой, а тут ты со своими дурацкими вопросами. Иди у мамы спрашивай.

— Мама!.. Ну, мама?

— Чего тебе?

— А Дед Мороз — дед?

— А кто же ещё? Конечно, дед.

— А у него жена есть?

— Жена? У Деда Мороза?.. По-моему, нет.

— А дети?

— И детей нет.

— А Снегурочка, она кто — внучка Дедморозовая?

— Ну да.

— А кто ее родил?

— Фу ты! Ну вот, пригорело! Что ты всё вертишься у меня под ногами!

— Ну хоть какие-то родители есть у неё?

— У кого? Ох, Боже ты мой! Отойди от плиты, ошпаришься!

— У Снегурочки.

— У какой ещё Снегурочки? Скоро гости придут, а у меня не готово ничего. И тут ты еще… Вон бабушке делать нечего — к ней иди и спрашивай.

— Бабуля? Бабуля?

— А?..

— Бабуля!!!

— Что, мой родненький?

— У тебя муж есть?

— А?..

— Муж есть у тебя, я тебя спрашиваю?!!

— Да как же! Вот ведь он, на диване сидит. Никак опять уснул….

— А у Деда Мороза жена есть?

— Есть, как же. Хворает только. Надо бы навестить её, бедную, с праздником поздравить. Ах, Верка, Верка!.. А ведь какая была шебутная девка! И куда всё девается?..

— Верка?! Дедморозовая?!

— Морозова, да. Верка Морозова. Баба Вера. Вчера ещё за тмином к нам приходила. Пойду и впрямь спущусь к ней на этаж. Пирожка ей отрежу…

— Деда? Деда?

— Хр-р…

— Дед, проснись!

— Хр-р… Хр-р… А я не спал!

— Дед, у Деда Мороза жена есть?

— Есть.

— А дети у них есть?

— Есть.

— А потом они Снегурочку родили?

— Родили.

— Значит, она не сирота?

— Не сирота.

— Уф-ф!.. Ну тогда всё в порядке. Пока, деда, я спать пошёл. Мама, спокойной ночи! Папа, спокойной ночи! Как я устал!..

Когда я наступил директору на ногу, я ещё не знал, что он директор. Это уже он мне сам сказал:

— Так. На ногу директору наступил!

Я молчал, тяжело дыша. Сказать было нечего.

— Ну что молчишь? — спросил директор. — Сказать нечего?

Я кивнул.

— Хорош! — возмутился директор. — На ногу директору наступил и кивает! Доволен, значит, собой?

Я помотал головой.

— Нет, вы посмотрите на него! — кипятился директор. — Мотает головой, как будто ничего не произошло! Как будто не он только что директору на ногу наступил! Да знаешь ли ты, что я с тобой могу сделать?

Я кивнул.

— Знаешь? И что же, интересно?

Вы мне тоже можете на ногу наступить, — вдруг догадался я. — И тогда мы не поссоримся.

Директор немного подумал и наступил мне на ногу. Почти не больно.

И мы не поссорились.

Мама с кухни закричала:

— Вставайте быстрее, сони!

А папа говорит:

— Сегодня — воскресенье. Можно и подольше поспать.

И на другой бок перевернулся. А мама всё равно кричит:

— Подъём! А то манная каша загустеет.

Приходим на кухню. Папа глаза кулаками трёт и спрашивает:

— Ты, Евгения, зачем манку сварила?

— А что?

— Надо было спросить, любим мы её или нет. И ещё: будем мы её есть или нет.

— Да я и так знаю, что любите и будете.

— Но у человека должно быть право выбора, — заявил папа.

— За правом выбора идите в ресторан, — ответила мама.

Папа рассердился, перестал зевать и сказал:

— Серёга! Прояви мужскую солидарность и пошли со мной завтракать в ресторан.

Мы отправились в кафе неподалёку от дома. Неохота было, но мне уже восемь и у меня есть мужская со-ли-дар-ность.