Николай Осинин - Железная команда

Это была идея! В самом деле, почему бы им не открыть залежи стройматериалов поближе к поселку? На Алтае геологи находят множество редких ископаемых. А им всего-навсего нужен камень и песок.

Никите захотелось пуститься в путь немедленно. Однако его предложение было встречено друзьями без особого энтузиазма. Семга уверял, что поблизости от поселка нет ни песка, ни тем более камня — одна глина кругом.

— Ну, это ты, предположим, не толкуй! — возразил Митька. — Далеко ли мы ходили по логам? Километров пять всего. А к Черному ручью ты спускался? В лесу за Суетинкой был? — Но и он заключил мечтательно: — Эх, на «Везделете» бы катануть — везде б побывали! А так, по жаре, — маята.

Но уж если Никите что втемяшилось в голову, то он не отступит. Прежде всего ему удалось сагитировать Леву.

Помогла в этом деле большая карта Алтайского края, подаренная накануне отцом. Как только он развернул ее перед Шваблей, разговор сразу стал деловым.

Начали искать, где расположен их поселок. Оказалось, что на том месте красным карандашом нарисована маленькая звездочка. К востоку от звездочки извивалась ниткой речка Суетинка. До нее напрямую было километров пятнадцать. По словам отца, за речкой полосой тянулся лес. На карте лес не был обозначен. Суетинка пересекала большое белое пятно, на котором не чернело ни одной точки — населенного пункта.

Эта-то диковатая таинственность белого пятна, где, может быть, не ступала нога человека, и сманила Шваблю.

Язык у Левы работал исключительно. Минут десять всего поболтал о клеве хариусов на Суетинке, и Митька забыл про маяту в жару — начал припоминать, куда девал коробку с крючками. Ну, а стоит рассудительному Митьке почесать проплешину на своем затылке, как Олег сделает то же, хотя, может быть, чешется у него в тот момент не затылок, а пятка.

Семге, любившему воду, как утка, Лева сказал, что весь их маршрут будет пролегать вдоль речки и придется не столько идти, сколько плыть по течению. Заодно он обещал научить его плавать новейшим заграничным стилем «буль-буль». Против этого Семга не мог устоять. Остальные ребята по разным причинам идти с ними отказались.

А Орешика и рады бы не взять, да попробуй от такого пролазы отделаться.

Накануне похода отец долго инструктировал Никиту, где выбирать места для ночевок, как защищаться от комаров. В заключение он предупредил, чтобы они Суетинку не переходили и в лес не углублялись, так как там нечего делать.

— Ой, папка, ты вроде нашей мамы становишься: того не делай, туда не ходи! — перебил Никита. — А сам рассказывал, как мальчишкой один по тайге с ружьем бродил, и ничего с тобой не случилось.

— Ну-ну, шагайте, землепроходцы! Только с пути не сбивайтесь, идите строго по намеченному маршруту, — сказал добродушно отец.

Смешно! Как будто они географию не учили. Кто же сбивается с картой и компасом в руках? Единственно, что могло беспокоить, так это отсутствие у них оружия: путь предстоял не близкий. Правда, Лева обещал выпросить у отчима ружье в дорогу, да его обещанию верить — все равно что на бога надеяться.

Когда рано утром перед выходом из поселка Швабля не явился на сборный пункт, к землянке, Никита не очень удивился. От «заклинателя змей» всего можно было ожидать.

Не оказалось Левы ни дома, ни в толпе около магазина, который будто бы обворовали прошлой ночью. Больше они его искать не стали.

— Струсил заклинатель, подвел! — сказал Никита. — Нечего время терять, пошли!

Когда за рощей они спустились в лог, по которому пролегал их маршрут, Швабля вышел из-за куста навстречу им. В руках у него было новенькое ружье, на плече — сумка.

— Физкультпривет искателям приключений! — подмигнул он. — А я вас жду, жду…

Ребята с возгласами удивления обступили его, разглядывая ружье.

Должно быть, у Левы имелись причины покинуть поселок незаметно. Хотя он по своему обыкновению не переставал балагурить, глаза его бегали неспокойно, как у кота, позавтракавшего цыпленком. Он оглядывался и торопил своих спутников:

— Двигаем быстрей, чего стали! А то как бы моя маза не показалась на горизонте.

— Что ты опять натворил? — спросил Митька.

— Ничего. Просто у нас с ней разногласия по религиозным вопросам.

Так они отправились за песком и приключениями.

К полудню отряд остановился на привал. Никита тут же сделал первую запись в дневнике похода:

«5 июля. Обследуем лог под названием «Черный». Полезных ископаемых пока не открыли. Солнце печет, как на экваторе. Воды нет. Горят пятки. Обессилевшие от зноя люди попадали замертво в густые заросли смородины. Только Орешик рыщет где-то в поисках щавеля.

Швабля говорит, что от жажды у него распух язык. Мы отдали ему последнее молоко из Митькиной бутылки, чтобы он досказал про исследователей пустыни Гоби. Но молоко не помогло. Лева продолжает лежать без движения. У Семги, должно быть, начинаются галлюцинации. Он беспрестанно бормочет про речку, про купание, про то, что в жару хорошо ловить налимов под корягами.

…Надо идти на отгонный стан: Митька утверждает, что отгон где-то близко и там протекает ручей. Никто не протестует. И подниматься тоже не хотят…»

Закончить запись Никите помешал Орешик. Он выскочил из кустов и закричал, будто клад нашел:

— Гей, скорлей! Молоко бежит, идите пить!..

Участники похода разом оказались на ногах.

— Где?.. Откуда?.. Почему?..

Но отвечать уже было некому. Треск мелкого сушняка указывал, в каком направлении удалялся Орешик.

Ребята наискось пересекли широкую полосу зарослей, тянувшихся вдоль высохшего русла водотека, и глазам их представилось удивительное, загадочное явление. По зеленому пологому склону бежал ручеек. Он был белый, как будто молочный. Возле ручейка на корточках сидел Орешик и пил, черпая ладошками.

Никита и его спутники быстро убедились, что в ручье текла все-таки вода. Но почему она белая и пахнет молоком? Забыв об усталости, путешественники бросились вверх по течению странного ручья, чтобы выяснить, откуда он берется.

По отрогу, входящему в лог, добрались до большого березового колка. На опушке стояли три глинобитных строения — что-то среднее между сараем и избой. Ревели коровы.

Жилистый мужчина, похожий на старую сухую кокорину, вытаскивал из дверей тяжелые фляги и опрокидывал их на землю. Молоко из них выливалось в ручей.

Когда он открыл крышку очередной фляги, изумленный Никита подбежал к нему.

— Зачем вы?.. Это же молоко!

На заросшем светлыми волосами лице злоумышленника появилась ехидная усмешка:

— Да ну! А я не знал.

— Не выливайте! — схватился Никита за флягу.

— Отчепись!..

Тогда Митька для внушительности снял с плеча ружье, которое несли по очереди, и тоже стал рядом с Никитой: