Галина Ширяева - Девочка из легенды

— Свое произведение? — Ира улыбнулась дрожащими губами. — Что же у нее? Симфония? Соната? Оратория?..

— Нет. И не симфония, и не соната, и не оратория! А просто веселая небольшая пьеска «На перемене»…

Придя домой, Ира легла на кровать и накрылась маминой шалью. Тетя Даша позвала ее обедать, Ира сердито ответила:

— Не хочу. У меня голова болит.

Она лежала, уткнувшись лбом в самую стенку. Перед ее глазами тянулась сеточка паутины. Вспомнилось, как тетя Даша часто жаловалась на то, что у нее «руки до всего не доходят», Ира вздохнула и смела паутину пальцем.

Вечером, встретив пришедшую к ней Таечку на пороге кухни, Ира сказала:

— А я решила одна заниматься. Считаю, что и одна справлюсь.

Ира не видела выражения лица Таечки, потому что тут же повернулась и пошла в свою комнату. Через несколько секунд она услыхала из кухни веселый ее голос:

— А стаканы, тетя Даша, внутри лучше с солью мыть. Сначала мокрой соли насыпать, вычистить, а потом мыть.

В школе Ира сказала:

— Я отказалась от помощи Колышкиной, потому что мои родители имеют возможность нанять репетитора.

Ребята пожали плечами — конечно, репетитор знает больше, чем Таечка.

Через несколько дней мать, придя с работы, спросила:

— Почему это, Ирочка, твоя подружка к нам ходить перестала?

— Она мне вовсе не подруга, — стараясь быть спокойной, ответила Ира. — Я решила заниматься одна. Она у меня отнимает много времени.

Отец сухо отчеканил:

— Если отказалась от помощи друзей, занимайся сама.

Ира подсчитала: чтобы в четверти по геометрии у нее вышла четверка, ей нужно обязательно получить «четыре» или «пять». Теперь каждый вечер Ира сооружала возле настольной лампы баррикаду из книг (чтобы никто не заметил, что в ее комнате горит свет) и сидела до двух часов ночи. А на следующий день все вызубренные ночью, но так и оставшиеся непонятными теоремы бесследно исчезали из головы, которая по утрам становилась какой-то пустой, легкой и даже, казалось, немного звенела, если до нее дотрагивались.

Через три дня Ира снова получила тройку. А еще через несколько дней Валя Колосова, сидящая на первой парте рядом с Таечкой, сообщила всем после уроков, что Александра Дмитриевна поставила в журнале напротив фамилии Иры точку — значит, завтра вызовет. «Если опять тройка, то все пропало», — подумала Ира.

Баррикада из книг возле настольной лампы сегодня была вдвое выше, чем обычно: Ира собиралась заниматься всю ночь.

Она сидела над раскрытым учебником, плотно зажав ладонями уши, хотя в доме уже давно наступила ночная тишина. Только тихо шуршали по оконному стеклу тяжелые колючие снежинки, сметаемые с веток и с крыши дома ветром. Лунный свет зажег голубым светом на стеклах морозные узоры. Теоремы не запоминались.

Ира отодвинула учебник, откинулась на спинку стула и уставилась на зубчатый огонек лампы.

Года полтора назад Ира установила, что всех учеников седьмого «Б» можно, в соответствии с их качествами и достоинствами, расставить на ступеньках длинной лестницы (такой, как в школе — из серого с белыми крапинками камня). На самой верхней ступеньке стояла конечно, она — Ира. Потому что она будет знаменитой пианисткой. На следующей ступеньке стоял Коля Журавлев. Потому что он был комсоргом класса и лучшим спортсменом школы. Чуть пониже расположилась Леночка Дубина. Потому что она, по всеобщему признанию, была самой хорошенькой девочкой в классе. На следующей ступеньке Ира поставила Борю Климова. Потому что он был сыном известного в городе артиста и больше всех в классе нравился Ире. Затем шли Сережа Зайцев, Наташа Рубцова, Валя Колосова. А на последних ступеньках выстроились в ряд остальные — ничем не замечательные, незаметные — Катя Иванова, Игорь Бричиков, Маша Торчилкина, Таечка Колышкина.

А теперь Таечка сразу поднялась выше всех, даже выше Иры. Все в классе заговорили, зашумели, что у нее талант.

Ира оторвала глаза от лампы.

А есть ли у нее, у Иры, талант?.. Ведь об Ирином таланте, кроме той маминой знакомой семь лет назад, не говорил больше никто… А если это было сказано просто так, чтобы доставить маме приятное?..

Эти мысли заставили Иру похолодеть. Ира отогнала их от себя, но они вернулись снова и стали все настойчивее и настойчивее копошиться в мозгу. Наконец Ира не выдержала, уткнулась носом в раскрытый учебник и заплакала…

На уроке геометрии ее вызвали. Но тройки она не получила. Было глупо надеяться на тройку: она не смогла доказать даже теоремы, пройденной на прошлом уроке.

Александра Дмитриевна пожала плечами и поставила Ире двойку. Ребята смотрели на Иру с сочувствием и немного удивленно: «Что же твой репетитор-то?»

Сметая с крыш снежную пыль, дул колючий ветер.

Ира медленно брела по улице. Домой идти не хотелось.

Вот больше и не нужно сидеть ночами над учебником. Тройка в четверти обеспечена.

Ветер трепал расстегнутый воротник пальто, обжигал горло. На сердце было так тяжело, что хотелось лечь на снег, зарыться в него головой и лежать так.

На следующий день у Иры поднялась температура. Вызвали врача. Оказалось, ангина. «Вот и хорошо, — лениво подумала Ира. — Времени теперь будет много. Как следует возьмусь за геометрию. Может быть, до конца четверти еще успею исправить». Но заниматься не хотелось. Ира взяла с тумбочки у постели книгу, раскрыла ее и перевернула несколько страниц.

…«Я растерянно огляделся и увидел между камнями пожелтевший лопух, в который был завернут браунинг. «Выпрямляйся, барабанщик! — повторил мне тот же голос. — Выпрямляйся, пока не поздно. Встань и не гнись!» «Хорошо! Я сейчас, я сию минуточку», — виновато прошептал я. Но выпрямляться мне не хотелось. Мне здесь было хорошо за сырыми холодными камнями…»

Ира закрыла книгу и с головой закуталась в одеяло. Под одеялом было уютно и тепло. Выпрямляться не хотелось…

Тетя Даша распахнула дверь в ее комнату и сказала:

— Ириночка, к тебе.

Ира выскочила из-под одеяла, натянула на себя платье и смущенно засуетилась. Из-за спины тети Даши выглядывала Таечка.

Когда тетя Даша ушла, Таечка выложила на стол задачник, учебник и карандаш, села за стол и строгим тоном учительницы сказала:

— Приступим к занятиям.

Ира молча подошла к столу.

— Садись же, — рассердилась Таечка. — Ты мне свет загораживаешь.

Ира отодвинула задачник в сторону и тихо спросила:

— А почему ты все-таки не хочешь учиться в училище или в консерватории?

Таечка немного помолчала, потом ответила:

— Я в мамин цех пойду работать. Я ведь тебе уже говорила.

— А что в этом мамином цехе делают?

— Книги переплетают.

— А как?

— На машинах, известно как. А можно и без машин, руками. Я умею. Мама научила.