Эрвин Штриттматтер - Пони Педро

По дороге домой я думал о своей будущей книге и лишь под конец почувствовал, что изрядно замерз. Но зато как приятно будет погреться у печки! Ворона, сидевшая на ветке сосны, потешалась надо мной.

«Жаррко? Жаррко?» — спрашивала она.

Я щелкнул кнутом. Ехидная ворона улетела.

Дорога пошла в гору. От колес тяжело нагруженной тележки на песке протянулись две строчки. Нотные линейки. Камни лежат на них и между ними, словно ноты.

«Это мелодия дороги», — подумал я.

Педро тряхнул головой и фыркнул.

— Ты чем-нибудь недоволен?

Педро остановился.

Я слез с тележки.

— Ну что за капризы! Ведь ты уже много раз перебирался через эту горку со мной и с полным возом!

Но Педро свернул с дороги и резво затрусил со своей тележкой в лесную чащобу. Передняя ось тележки застряла меж двух высоких сосен, а Педро принялся подкрепляться кружевной зеленью голубики. Вот тебе на! Тележку теперь не сдвинешь ни взад, ни вперед. Оставалось только разгрузить ее. Я наговорил Педро кучу колкостей. Быть может, он думает, что возить дрова в лес — это очень похвально для начинающей рабочей лошади? Да ведь иной осел умнее, чем некоторые пони!

Мои язвительные речи не произвели на Педро никакого впечатления. Он был слишком занят едой. Кряхтя, я выкатил пустую тележку обратно на дорогу, перетаскал хворост из лесу и снова загрузил тележку.

«Жаррко?» — издевалась ворона.

Педро уплетал листочки голубики. Наконец мы опять отправились домой.

«Как же додумался Педро до этой каверзы?» — спрашивал я себя, и вдруг мне вспомнилось, что однажды, когда я писал три дня подряд, Криста привезла дрова из лесу.

— Педро рассказал мне об одной девочке, которая не умеет править, — заявил я дома.

Криста смутилась и укоризненно посмотрела на Педро. А он за обе щеки уплетал солому из зимней обкладки нашей водопроводной колонки.

— Тележка была перегружена, и вы заехали в лес. Пришлось вам выложить дрова, а потом опять наложить. А лошадка меж тем лакомилась листочками голубики.

Теперь Криста уже не верила, что все это мне рассказал Педро. Она подумала на лесных рабочих. Но как же все-таки было дело? А вот как. Кристе захотелось увидеть большого дикого кабана. Смеркалось. Кабан все не появлялся. Она ждала, собирала хворост и все накладывала да накладывала. Вот тележка и оказалась перегруженной. На горе́ Педро по-своему запротестовал против лишнего груза. Желая обойти гору, он резко свернул в лес, и тележка застряла. Педро нашел вкусную голубику и полакомился всласть. Он вспомнил об этой голубике и тогда, когда ехал со мной, хотя тележка и не была перегружена. Вот видите, если вы умеете читать мысли лошади, иной пони может вам многое рассказать.

Педро должен уметь носить на себе человека. Обучать его этому я решил тогда, когда земля, словно периной, устлана мягким снежком. Будь я ковбоем, неотесанным лошадником, я бы сказал: «Уж я обломаю и объезжу этого жеребца!»

Не стану осуждать людей, которым срочно необходима верховая лошадь, если они «обламывают» животное для своих целей грубым насилием. Но мне-то верховая лошадь была не так уж необходима. Вот я и решил посмотреть, чего можно добиться от Педро без насилия, и вывел его после игры в карусель на середину круга. Ухватившись за гриву и вместе с тем крепко держа в руках поводья, я подпрыгнул и лег плашмя ему на спину. Педро насторожился. Я произнес свое заклинание:

— Тише, тише, все в порядке!

Так мы продержались с четверть минуты, а затем я почувствовал, что Педро норовит меня сбросить. Прежде чем ему это удалось, я уже стоял на ногах и награждал его кусочками морковки. Пока он жевал, я снова забрался к нему на спину, а он только посматривал на мою руку. Ему хотелось еще моркови. Дело пошло на лад.

Через три дня я мог сколько угодно лежать плашмя у него на спине. Мне не терпелось перекинуть правую ногу через спину Педро, чтобы хоть чем-то напоминать человека, сидящего верхом. Люди, выдающие себя за бравых наездников, судя по их рассказам, никогда не падают с лошади. Да и герои в фильмах и грошовых книжках о ковбойских приключениях никогда не ударяют лицом в грязь. Но я не герой и не собираюсь им стать, а потому могу признаться, что, объезжая лошадей — а было их немало, — я частенько-таки вылетал из седла. Когда садишься на необъезженную лошадь, всегда держишь небольшой экзамен на мужество. А долгие раздумья только подтачивают храбрость. Итак, перекинем ногу! Сели! Глубже в седло! Теперь сбрасывай меня, Педро, или неси! Педро меня не сбросил. Я его как следует подготовил, и это оправдало себя. Он повернул голову и потребовал свой кусок морковки. Пришлось уплатить за удовольствие сидеть верхом.

На этом мы снова задержались некоторое время. С каждым днем сеансы «восседания» на спине Педро все удлинялись. При этом я курил, посвистывал или пел. Когда морковки больше не оставалось, Педро довольствовался моим пением. Как-то вечером жена застала меня врасплох за такими вокальными упражнениями верхом на лошади. Она улыбнулась при виде этой конной статуи.

— Ну, а дальше что?

— На нем уже можно ездить верхом, — сказал я и тут же соскочил на землю.

Насмешки жены только подзадорили меня. На следующем же уроке я сжал ногами бока Педро и легонько ударил его хлыстом: «Н-но! Пошел!» И он пошел. Я добился этого без насилия. Сперва лакомство выдавалось за один круг по выгону, затем — за два, и, наконец, за три.

Как-то в воскресенье — снег уже стаял — я после обеда выехал на Педро из сада и направился к лесу. Все сошло гладко.

Если бы нам встретился по пути солидный человек, он бы непременно сказал: «Смотри-ка, всадник!»

Но встретились мне одни только мальчишки с нашего хутора. Они искали в лесу беличьи гнезда. Однако человек верхом на лошади оказался для них куда интереснее. С громкими криками они пустились за нами. Педро, неправильно истолковав их радостные вопли, испугался и побежал, унося заодно и меня. Итак, я впервые поскакал на Педро галопом поневоле! Теперь уж надо держаться молодцом, что бы ни случилось. На карту была поставлена моя репутация наездника. Мальчишки не прощают никаких оплошностей. Ну, разве смог бы я учить Илью верховой езде, если бы он увидел, как его наставник летит кувырком с лошади? Педро, казалось, сознавал серьезность положения. Мягким галопом он устремился вниз по дороге, в долину, вовсе и не думая сбрасывать меня.

Свою порцию морковки Педро получил за лесистым пригорком. Там нас уже не могли увидеть горластые ребятишки.

— Кажется, мы вели себя неплохо, а?

Педро кивнул в знак согласия, если только его потряхиванье головой во время еды можно назвать кивком.