Любовь Воронкова - Волшебный берег

— Вовка, — говорю ему, — ты что-нибудь заметил?

— Заметил, — говорит. — Вы побежали, а Мыльников на месте топчется, семенит, как курица. Совсем бегать не умеет. Вижу — ищет ветерка попутного. Ветер подул — Мыльников подпрыгнул. Ветер его и отнёс к дубу. Вот что я заметил.

Я пошёл к вожатому и говорю:

— Это же Мыльный Пузырь. Он всяким попутным ветром пользуется, а сам-то не умеет ничего!

А вожатый смеётся:

— Брось завидовать, Ваня! Зависть — нехорошее чувство.

Так нас и дурачил этот Мыльников — первый спортсмен, первый чемпион в посёлке. А сам ходит, нос кверху, улыбка до ушей.

Я один раз ему сказал:

— Думаешь, я не знаю, кто ты? Ты же Мыльный Пузырь!

А он засмеялся:

— Знаешь? Ну и знай себе на здоровье!

— Смотри, лопнешь!

— Не лопну. Скорей ты лопнешь от зависти.

Скоро его выбрали председателем нашего спортивного кружка. Ходит, важничает. Только и знает:

— Тренируйтесь, ребята, работайте!

Но вот пришлось нам ехать в соседний район на спортивные соревнования. Тут и случилось это чрезвычайное происшествие.

Вышли мы в поле на состязание по бегу. Стоим, волнуемся. А вожатый смеётся:

— Что вы, ребята! Ведь Мыльников с нами!

Ну, как обычно, дают нам старт.

Бежим. Бежим так, что земли под собой не слышим. Мы тренированные, но и противники наши тоже не уступают. Бежим — дух вон! И всё-таки они нас обгоняют.

«Где же Мыло это, — думаем, — чего там дожидается?»

А Мыльникова нет и нет. Вот и финиш, я пришёл вторым. Первым пришёл парень из той команды. Но где же Мыльников?

Слышим крики какие-то, шум, смех…

— Лопнул! — кричат. — Лопнул ваш чемпион!

Оказывается, Мыльников прыгал, прыгал на месте, попутный ветер ловил. А ветра-то не случилось, Он пыжился, пыжился да и лопнул.

Вот какие бывали у нас дела!..

…Иван Андреич замолчал. Ребята слушали его не шевелясь.

— Так и ты, Федя, — сказал Иван Андреич. — Не проси помощи, не жди попутного ветра. Чему сам научишься, то и будет твоё. А что другие за тебя сделают, твоим никогда не будет.

Незаметно проходили летние дни. Лёне казалось, что эти деньки идут, взявшись за руки, будто в хороводе. Или как цветы в венке — синие, розовые, золотые… Синие как река, розовые как утро, золотые как солнышко.

— А у нас детки вылетели! — сказала как-то Феня. — Смешные такие!

Феня приходила домой по своим делам.

А когда собралась опять на ферму, Лёня отправился с ней.

Аринка сейчас же увидела, что Лёня пошёл с Феней.

— Лёня, на озеро?

— На озеро!

— И я!

Дружок тоже не отстал. Хотя он и знал, что на ферму его не пустят, что ему придётся ждать у калитки неизвестно сколько времени, но всё равно побежал за Лёней.

Лёня и Аринка сразу помчались к Тополю, который раньше был Пугалом.

А у Тополя было веселье. Целая стайка маленьких, ещё желторотых, скворушек сидела на ветках. И все они чирикали, пищали, звали отца и мать, требовали корма… А Тополь боялся даже листочком шелохнуть, чтобы не испугать этих деток.

Скворчиха-мать сначала встревожилась, когда ребята прибежали к Тополю. Но Тополь тихонько прошептал:

— Не бойся, это свои.

Скворчиха узнала Лёню и Аринку.

— Здравствуйте, — пропела она, — вот мои детки!

И полетела искать гусеницу или улитку. Дети её хоть и вылетали из гнезда, пищу себе находить ещё не умели. Тут явился Скворец с каким-то червяком. Птенцы бросились к нему, выхватили червяка и запищали ещё громче.

— Ну вот, видели? — сказал Скворец. — Чем больше кормишь, тем они голоднее! Мы уже все огороды обшарили, все капустные грядки осмотрели. А они всё есть просят!

— Э, э, как не стыдно! — сказала Аринка птенчикам. — И крылья у вас есть, и хвосты есть, и клювы, а вы всё за отцом да за матерью вяжетесь!

— А мы ещё не умеем! А мы не умеем! — запищали птенцы. — А мы не знаем, где улитки живут!

Прилетела Скворчиха с улиткой в клюве. Птенцы мигом выхватили у неё улитку и опять запищали.

— Беда с вами! — сказала Скворчиха. — Вздохнуть некогда. И придумали же люди песенку: «Птичка божия не знает ни заботы, ни труда!..» Отдыха мы не знаем — вот что! — И снова улетела.

— Ничего, ничего, — сказал Скворец, — скоро станут совсем взрослыми. Сами будут добывать пищу. К осени им надо как следует окрепнуть — полетят вместе со стаей в тёплые страны. А туда путь не близкий. Вы географию знаете?

— Не очень, — ответил Лёня. — А куда вам лететь?

— В Африку нам лететь, — со вздохом сказал Скворец, — очень далеко. Много дней летим туда. Но когда над землёй летишь, это ещё ничего. Можно опуститься, отдохнуть, поесть. А вот когда над морем, то и отдохнуть негде. День летишь, ночь летишь… Крылья уже как неживые, еле машут. Иногда думаешь — ну, конец, ещё раза два взмахну и упаду в море. Но сожмёшь клюв — и машешь, машешь… И на деток оглядываешься — как они? Не отстают ли, не падают ли?.. Хорошо, если островок — так все птицы на него гурьбой. Мало ли нас, разных птиц, летит в это время! Местечка пустого не найдёшь на таком островке! Ну, хорошо ещё, если там живут добрые, умные люди, — те и покормят, и не напугают. А если, на беду, случится, что там живут злые-презлые люди, — так они нас тут и бьют, и прямо голыми руками хватают. А мы и взлететь не можем — сил нет…

— Ой, Скворушка! — прошептала Аринка со слезами.

— Как им не стыдно, — сердито сказал Лёня, — беззащитных убивать!

— Много нас гибнет в пути, — продолжал Скворец. — И в море падают, тонут. И о маяки расшибаются. Особенно ночью. Увидим свет — и летим, не помня себя от радости. А свет-то за стеклом. Об это стекло многие бьются, особенно молодые, неопытные… Ах, всего не расскажешь!

— А у нас зимовать никак не можете? — спросил Лёня. — Вон воробьи, синички зимуют же.

— Не можем, — ответил Скворец, — а то разве мы стали бы улетать на чужую сторону?

— А там вы тоже не можете остаться? — спросила Аринка. — Там же тепло, жили бы да жили!

— Что ты, Аринка! — Скворец даже крыльями взмахнул. — Здесь наша родина! Здесь мы родились, здесь наши отцы и наши детки здесь родились. Что ты, разве можно остаться где-то в чужой стране? Здесь наши гнёзда, здесь наши песни! Спою вам сейчас одну — и за работу. Видите, как пищат?

Скворец поднял голову, пропел какую-то весёлую песенку и взлетел.

Взлетел… и вдруг вскрикнул, затрепетал крыльями и упал в траву. Лёня и Аринка сразу вскочили, бросились к нему…

— Во! — сказал Корней и вышел из-за куста. — Ловко? С одного прицела!

Аринка взяла в руки убитого Скворца. Он был ещё тёплый, но сердце его не билось, и головка, залитая кровью, откинулась и повисла. Аринка закричала, заплакала.

Лёня побелел от ярости:

— Я тебя сейчас тоже с одного прицела!

Он бросился на Корнея и сбил его с ног.