Семен Гарин - «Сокол» вышел в море

Кирику хочется рассказать, что ему приснилось, будто он с Кирюхой летал по воздуху, да лучше уж промолчать. Будут смеяться, а ему совсем-совсем не до смеха: и за маму тревожно, и страшновато лететь, и пыжика жаль. Правда, его не обидят на траулере, и всё-таки не хочется расставаться.

— Вот что, пойдём-ка собирать вещи, — предлагает дядя Вася. — Я помогу.

В каюте он укладывает вещи Кирика и его мамы. Кирик тоже складывает своё имущество. Он чуть было не оставил цветные карандаши и тетрадь с картинками про войну.

Чемоданы выносят на палубу, и тут Кирик слышит голос по радио:

«Внимание, внимание! Передаю приказ капитана. Внимание, на «Соколе»! Выключить все моторы и механизмы в цехах консервного завода. На палубах и всюду соблюдать полную тишину! Громко не разговаривать, не ходить мимо санчасти. Внимание! Повторяю приказ капитана…»

Увидав Пал Палыча, Кирик бросается к нему:

— Мы скоро полетим?

— Не скоро, браток… Доктор решил сделать операцию на месте.

Кирик бежит к санчасти, но сталкивается с тётей-капитаном.

— Туда не пустят, дружок! — говорит Елена Сергеевна. — Мне тоже велели уйти.

Капитан что-то шепчет дяде Васе, и тот повторяет:

— Есть «только тихонько»! — и жестом подзывает к себе других моряков.

Вскоре они выносят из коридоров тяжёлые резиновые дорожки, застилают ими палубу перед санчастью. Моряки шагают неслышно.

На «Соколе» тишина. Чуть-чуть движется траулер.

— Иди к своему приятелю, — говорит дядя Коля.

Кирик подходит к пыжику, молча прижимается щекой к его тёплой морде. Кирюха облизывает шершавым языком мокрые щёки мальчика — олени любят солёное.

Сегодня у всех хорошее настроение, на корабле знают, что операция прошла благополучно, больная чувствует себя лучше. Перед тем как сесть в вертолёт, доктор сказал: «Правильно сделали, что нас вызвали. Могли опоздать!»

К маме по-прежнему не пускают, и Кирик снова около Кирюхи.

Ну и упрямец этот Кирюха! Избаловали его моряки, вот он и капризничает, не слушается старших.

Кирик наступает на олешку с ложкой, полной рыбьего жира. В другой руке у него стеклянная баночка с золотистой жидкостью.

Кирик и уговаривает и приказывает:

— Попробуй, Кирюшик, хоть одну ложечку попробуй! Кому говорят, пей, слышишь?

Кирюха не желает пробовать, пятится, мотает головой: «Отстань, мол, не приставай!»

Баночку с рыбьим жиром Кирику дали на заводе, в нижнем трюме, где из рыбы приготовляют разные продукты. Пал Палыч удивился, когда его маленький друг сказал: «Буду поить рыбьим жиром Кирюху, а то у него плохо растут рога». А Кирик вспомнил мамины слова: «От рыбьего жира быстрее растёшь».

Моряки собрались у загона, смеются.

Кирик упрашивает олешку так, как его самого когда-то упрашивали:

— Кирюшик, хоть глоточек! Слышишь, не упрямься!

Кирюха не пьёт, фыркает, пыхтит.

— Так, так! — гудит Пал Палыч. — А ты подай пример — сам выпей.

Кирик зажмурил глаза, затаил дыхание, считает про себя: «Раз, два, три!» — и одним махом опрокидывает в рот ложку рыбьего жира, даже не почувствовав, какого он вкуса.

— Молодец! — хвалит Пал Палыч. — Теперь угощай дружка!

Кирюха смотрит, как будто хочет сказать: «Вот и хорошо, вот и пей на здоровье, расти!»

Не действует на олешку добрый пример.

— Ладно, — грозится Кирик. — Увидишь, ничего тебе не расскажу!

А рассказать он мог бы и про консервный завод, и про морозилку, и про свои сокровища.

В морозилку можно было взять и Кирюху. У него шуба тёплая. Это ему, Кирику, пришлось потеплее одеться. Лето, светит солнце, а он в зимней одежде.

И хорошо, что в зимней. Холодище в морозилке, сразу защипало в носу. Там белым-бело, там лампочки в пушистом инее, там на стенах снег. А рыбы сколько! Пал Палыч сказал, что хватит для целого города.

Кирик и на палубу вышел в зимней одежде, чтобы показаться олешке, рассказать ему о всяких чудесах. Теперь он ничего не расскажет этому упрямцу. Лучше уйдёт к своим сокровищам.

У него много подарков от моряков. Цветных наклеек для консервных банок не сосчитать. Новенькие, блестящие. А засушенный краб? Клешни страшные, железные. А книга про рыб северных морей? Пал Палыч подарил эту книгу, в ней полно картинок. Но все эти сокровища не сравнить с подарком дяди Коли. Он сам сделал для Кирика маленький траулер. Точь-в-точь как большой. Как тот «Сокол», что в шкафу у тёти-капитана. Только этот малыш назван «Соколёнком». На нём и палубы, и руль, и трал. «Соколёнок» может плавать, это сказал дядя Коля.

Кирик мечтает, как он будет играть у бабушки со своим маленьким траулером. В море он не пустит «Соколёнка»: унесёт волна. Лучше налить в корыто побольше воды, и «Соколёнок» уйдёт в далёкое плавание. Побывает в студёных морях, в жарких странах. Может быть, поплывёт за китами на другой край света. Будет сильный шторм, «Соколёнок» спасёт какое-нибудь судно…

Кирик размечтался, возит «Соколёнка» по столу, сам гудит и сам командует, как настоящий капитан.

А тётя-капитан стоит на мостике, смотрит в бинокль Большую землю. Она уже показалась.

Кирику разрешают поглядеть в морской бинокль. Сперва он ничегошеньки не видит, кроме неба и моря, потом мелькают тёмные полоски и белые точки над ними.

— Это скалы и птицы, — говорит Елена Сергеевна.

Кирик бежит к олешку: он уже забыл, что сердится на него.

— Скоро порт! — кричит Кирик.

И спешит к маме. Она уже всё знает. Ей сказали, что к «Соколу» пришлют санитарную машину. Маму отвезут в больницу, а Кирика с Кирюхой — домой, к бабушке.

— Пойди, сынок, попрощайся со всеми, — говорит мама. Кирик обходит всех моряков, прощается. Потом ему снова разрешают поглядеть в бинокль, и он видит корабли.

— Это траулеры в порту, — говорит Пал Палыч. — Их много, и все они, как наш «Сокол», привезли рыбу. А другие траулеры в морях, на промысле.

Кирик говорит:

— Я тоже буду рыбаком. — И тут же решает: — Лучше моряком!

Пал Палыч вспоминает поговорку: «Рыбак — дважды моряк». Кирику не нужно объяснять, почему взрослые так говорят.