Владислав Крапивин - Острова и капитаны. Книга 1 и 2

— На него хулиганы напали, — сказала Алина.

Толик взял Гая за плечо:

— Пойдем.

Когда прошли шагов двадцать, Гай неловко спросил:

— Правда, что ли?

— Что?

— Ну… хулиганы… Толик неловко хихикнул.

— Главное, день еще белый, солнце не зашло, а они подходят на бульваре, два пижона. Обычный диалог: «Дай закурить». — «Не курю». — «Жалко, да?» — «Гуляйте, мальчики…»— «Ах, мы мальчики, а ты — дядя?» — И ручкой на дядю…

— Ну и что? — нервно спросил Гай.

— Ну, что… Я одного посадил на время под акацию, а другому стал разъяснять, что он неправ, он обмяк как-то сразу… Я думал, слегка постукаю их по очереди, с педагогической целью, и отпущу. Но не тут-то было. Алина Михаевна проявила излишнюю инициативу. Куда-то кинулась, тут же явилась с морским патрулем, а те милиционера кликнули… Ну и пришлось «Лимонадного Джо» поменять на визит в отделение… Интересно, что сперва чуть-чуть сам не оказался виноватым: побил, мол, мирных прохожих. Хорошо, умный капитан подошел, разобрался… У одного свинчатку из кармана выудили…

— Даже не верится, — вздохнул Гай.

— Что? То, что свинчатку нашли?

— Вообще… Что в таком городе такие гады…

— Всякое бывает… Хотя они, кажется, ялтинские… А этот «Лимонадный Джо» для меня какой-то заколдованный. В Москве, помню, купил билеты — и срочно в институт вызвали. Был в Ленинграде, увидел афишу, побежал в кассу — ногу подвернул, вместо кино в травмпункт попал… Тьфу… А так хотелось посмотреть, говорят, веселая штука.

— Мура, — сказал Гай. — Все думают, что это про правдашних ковбоев, а это чушь. Одно издевательство…

— Это же комедия!

— Не комедия, а чепуха. Я смотрел и плевался…

— А где ты сумел? Дети до шестнадцати не допускаются!

— Ох уж! Где не допускаются, а у нас в ДК судостроителей — пожалуйста… Толик…

— Что?

— А они тебя… ничего?

— Да ну… хлипкие личности, — бодро сказал Толик,

— Все-таки двое..

— Я так перепугалась, — сказала Алина.

— Ну и я тоже, — засмеялся Толик. — В том-то и дело. Мне с перепугу как раз все и удается в самом лучшем виде… Я и диссертацию раньше срока защитил тоже с перепугу. Потому что прихожу однажды к шефу, а он говорит…

— Да знаю, знаю, — сказал Гай. — Я эту историю четыре раза слышал.

— Ох уж, четыре…

— Да. Один раз ты папе рассказывал, два раза мне и маме и один раз кому-то по телефону…

— Вот такой у меня братец-племянничек, — сказал Толик.

— Хороший, — отозвалась Алина и наклонилась к Гаю (он учуял запах «Красной Москвы»). — А Толик в самом деле все делает с перепугу. Он в любви мне так признался. Со страху…

— Да, — вздохнул Толик. — Было…

— Как это? — недовольно спросил Гай.

Алина бархатисто смеялась в темноте, платье ее шуршало.

— А вот так… Идем мы по Синопскому спуску, он молчит, я спрашиваю: «Толик, о чем ты думаешь?» А он… я в точности запомнила: «О принципе прямого преобразования направленного электромагнитного излучения в акустическую волну». Я чуть на ступени не села.

— Это единственно реальная возможность прямой связи космоса с глубиной, — доверительно объяснил Толик Гаю. — Женщинам этого не понять… хотя Алина и работает в пресс-бюро при лаборатории.

— Не перебивай, — сказала Алина. — Я ему и говорю: «Ты не мог найти для девушки более подходящих слов?» А он: «Я это… мог бы… Будь моей женой…»

— А вы? — холодновато спросил Гай.

— А что я? — засмеялась Алина. — Сразу и согласилась. Потому что я эгоистка. Люблю счастливых людей, у их счастья можно греться, как у печки.

— Разве Толик такой уж счастливый?

— Конечно, — серьезно ответила Алина. — Он счастливый в самом главном, он свое дело нашел. И удач у него в этом деле — выше головы.

— Тьфу-тьфу-тьфу… — суеверно плюнул Толик.

— Ничего не «тьфу»… Про него за границей пишут. В сорок лет он станет академиком, а я толстой и важной супругой академика… Разве плохо?

— Не знаю, — сказал Гай и повернулся к Толику. — Лишь бы ты сам не сделался толстым и важным.

— Ни за что на свете… Гай, давай проводим Алину, а потом уж домой…

— А где живет… Алина Михайловна?

— Недалеко, за площадью Коммунаров… Только не Михайловна, а Михаевна.

— У меня папа был молдаванин, — сказала она.

— Михай… так румынского короля звали, — брякнул Гай.

Алина засмеялась:

— В отцовском селе чуть не каждого второго так зовут. Это все равно что русское имя Михаил. Как у тебя.

Гай поморщился. Толик быстро объяснил:

— Князь Гаймуратов свое имя терпеть не могут-с.

— Хватит обзываться-то, — сказал Гай.

— Виноват-с… Кстати, сегодня получил от твоей мамы письмо. Одно на двоих. Пишет, что съездила прекрасно, соскучилась по ненаглядному Гаю и ждет не дождется, когда он явится домой… Еще пишет, что Галина уже отстроила пол-Ташкента и приедет в сентябре…

— Получил и молчит! — возмутился Гай. — Что еще пишет?

— Сообщает, что некий Юра Веденеев извелся по Гаю, все спрашивает, когда приедет.

Гай вздохнул радостно и виновато.

— Соскучился? — ласково опросила Алина. — Хочется домой-то?

— Хочется… и уезжать не хочется,

— Душа пополам. Диалектика жизни, — заметил Толик. — Ничего, тебе осталась еще неделя. Догуляешь — и к родным пенатам…

— Толик, а от Ревского ничего не слышно? Вдруг не успею отсняться?

— Он обещал завтра со мной связаться. Успеешь, выход назначен, кажется, через два дня.

— Ура…

— А завтра у меня свободный день и у Алины отгул. Может, втроем закатимся куда-нибудь, а?

— А вот и нет, — сказал Гай.

— Что так?

— У тебя своя личная жизнь, у меня своя. Завтра мы с Асей пойдем по городу. По всей линии Обороны…

Гай натянул прохладную чистую рубашку — васильковую с латунными пуговками. Со дна чемодана вытащил новенькие, ни разу не надетые шорты «военно-полевого» цвета. Закинул под кровать пыльные растоптанные кеды и застегнул блестящие пряжки скрипучих лаковых сандалий. С удовольствием потоптался.

— Расчеши космы, — предложил Толик, — и будешь совсем лондонский дэнди на брегах Тавриды.

Гай, сопя от натуги, расчесал.

— Я буду дома от четырех до шести, — сказал Толик. — Постарайся возникнуть в этом промежутке. Возможно, поступит информация от Шурика…

— Есть, товарищ главный конструктор Атлантиды!

— Сгинь…

Ася ждала Гая у калитки. Тоже принаряженная, серьезная, в белом платьице с якорями и синей лентой на волосах. Помахивала голубой пластмассовой сумкой — на ней тоже якорь.

— Ну? Топаем? — излишне бодро спросил Гай.

— Пошли… — Ася нерешительно досмотрела на его сандалии. — Ноги не натрешь ремешками? Дорога будет длинная.

— Все нормально… — Гай упруго попрыгал.

По улице Генерала Петрова они бодро дошагали до гостиницы «Севастополь» и сели на троллейбус.