Любовь Воронкова - Что сказала бы мама? [авторский сборник]

Эти рассказы написала известная писательница Любовь Фёдоровна Воронкова. Её уже нет сейчас. Она умерла в 1976 году. Но она оставила драгоценное наследство: своё слово.

Откройте страницы её книг — и вы сразу поймёте: она знала тайну ЖИВОГО слова. Потому что всё в её книгах живёт, дышит, звучит. Вы услышите голоса птиц и зверей, лесные шорохи, журчание ручья. Там тихим огоньком светится фонарик-светлячок. А если затаиться, можно увидеть, как расправляет лепестки проснувшийся цветок. И люди там живут, как в настоящей жизни. Работают, думают, грустят и радуются, помогают друг другу. Там всё — правда.

Если собрать вместе книги Л. Ф. Воронковой и прочитать их одну за другой, то покажется, что написаны они будто на вырост. Подрастая, читатель вновь и вновь встречается с ними. Сначала — с «Машей-растеряшей», она для малышей. Потом, в начальных классах, его ждёт встреча с «Девочкой из города», «Солнечным деньком», «Федей и Данилкой», повестью «Гуси - лебеди». Пройдёт время. Бывший маленький читатель станет подростком и тогда узнает, что Л. Ф. Воронкова автор исторических книг. Вот как они называются: «След огненной жизни», «Сын Зевса», «В глуби веков», «Герой Саламина». Эти книги читают, не отрываясь, даже взрослые. Так они интересны!

Любовь Фёдоровна всегда писала о главном: о любви к Родине, уважении к труду, людской доброте и отзывчивости. Три её рассказа — «Ночная тревога», «Что сказала бы мама?», «Трудный овражек»— тоже о главном. О преодолении себя, воспитании воли. Человеку страшно, а он идёт. Идёт, чтобы отвести беду от кого-то. Конечно, такой человек вырастет сильный духом. И если это будет нужно, окажется способным на подвиг.

А всё начинается с трудного овражка, который надо одолеть. И у каждого он свой.

Валентна Путилина

Гринька и Федя собрались на луг за щавелём. И Ваня пошёл с ними.

— Ступай, ступай, — сказала бабушка. — Наберёшь щавелю — зелёные щи сварим.

Весело было на лугу. Траву ещё не скосили. Кругом далеко-далеко пестрели цветы — и красные, и синие, и белые. Весь луг был в цветах.

Ребятишки разбрелись по лугу и стали рвать щавель. Всё дальше и дальше уходили они по высокой траве, по весёлым цветам.

Вдруг Федя сказал:

— Что-то здесь пчёл много!

— Правда, здесь пчёл много, — сказал и Ваня. — Всё время гудят.

— Эй, ребята, — закричал издали Гринька, — поворачивай обратно! Мы на пчельник забрели — вон ульи стоят!

Вокруг колхозного пчельника густо росли липы и акации. А сквозь ветки были видны маленькие пчелиные домики.

— Ребята, отступай! — скомандовал Гринька. — Только тихо, руками не махать, а то пчёлы закусают.

Ребятишки осторожно пошли от пчельника. Они шагали тихо и руками не махали, чтобы не сердить пчёл. И совсем было ушли от пчёл, но тут Ваня услышал, что кто-то плачет. Он оглянулся на товарищей, но Федя не плакал и Гринька не плакал, а плакал маленький Васятка, сын пчеловода. Он забрёл на пчельник и стоял среди ульев, а пчёлы так и налетали на него.

— Ребята! — крикнул Ваня. — Васятку пчёлы закусали!

— А что, нам за ним на пчельник идти? — ответил Гринька, — И нас пчёлы закусают.

— Надо его отца позвать, — сказал Федя. — Вот пойдём мимо их дома — его отцу скажем.

И оба пошли дальше.

А Ваня вернулся и пошёл прямо на пчельник.

— Иди сюда! — крикнул он Васятке.

Но Васятка не слышал. Он отмахивался от пчёл и кричал во весь голос.

Ваня подошёл к Васятке, взял его за руку и повёл с пчельника. До самого дома довёл.

Васяткина мать выбежала на крыльцо, взяла Васятку на руки:

— Мне ничего, — сказал Ваня.

И пошёл домой. Пока шёл, у него распухла губа, и веко распухло, и глаз закрылся.

— Ну и хорош! — сказала бабушка. — Это кто же тебя так разукрасил?

— Пчёлы, — ответил Ваня.

— А почему же Гриньку и Федю пчёлы не тронули?

— Они убежали, а я Васятку вёл, — сказал Ваня. — А что ж такого? Поболит — перестанет.

Отец пришёл с поля обедать, посмотрел на Ваню и рассмеялся.

— Федя с Гринькой от пчёл убежали, — сказала бабушка, — а наш простофиля полез Васятку спасать. Вот бы мама сейчас его увидела — что бы она сказала?

Ваня глядел на отца одним глазом и ждал: что сказала бы мама?

А отец улыбнулся и похлопал Ваню по плечу:

— Она бы сказала: «Молодец у меня сынок!» Вот бы что она сказала!

Володя приехал из училища на каникулы. Не успел он как следует оглядеться, не успел как следует со всеми поздороваться, а уже сестрёнка Варя ему сообщила:

— А наши ребята к лыжному соревнованию готовятся. В «Пионерской правде» читал?

Володя схватился за шапку:

— Наши ребята тоже готовятся? Пойду узнаю.

— Ты что это? — удивилась мать, — Не успел появиться, уж и бежит куда-то! Обедать садись, не пущу без обеда!

Володе пришлось раздеться и сесть за стол. Варя примостилась рядом.

— А я тоже соревноваться буду, — сказала она как бы между прочим.

Володи чуть не обжёгся супом:

— Ты? Да ты и на лыжах-то стоять не умеешь!

— Да! Не умею! — обиделась Варя. — Пойдём — посмотришь.

Хорошо, посмотрю, — согласился Володя, — только сначала с ребятами повидаюсь.

Варя долго ждала, когда вернётся Володя. Наконец не вытерпела, оделась и привязала к валенкам лыжи. На улице было морозно. Солнце уже шло на закат, и снег тихо горел розовыми блёстками. Но не успела Варя дойти до калитки, как во двор вбежал Володя:

— Подожди, я сейчас тоже лыжи возьму!

— Пойдём прямо через поле к лесу, — сказала Варя.

— Лучше скатимся с горы к речке, — возразил Володя, — тут лыжня веселее!

Варя поморщилась. Правда, эта лыжня весёлая, лыжи бегут резво… Но есть там на пути очень трудный овражек. Всю дорогу мчишься хорошо, по как нырнёшь в этот овражек — обязательно упадёшь.

«Ну, может, сегодня проскочу, — подумала Варя, подходя к горе, — может, как-нибудь сумею».

Володя взобрался на самую верхушку горы, приподнял палки, крикнул что-то и помчался вниз. Весело засвистели лыжи, лёгкая метелица взвилась следом. Володя промчался по горе, нырнул в овражек, вылетел на ту сторону и плавно сделал широкий полукруг по чистому снегу. Он был далеко виден на снегу: красные погоны, красные лампасы и вместо пуговиц — острые солнечные огоньки.