Мина Листад - Неуклюжая Мари [litres]

Голос Хедди эхом разлетелся по комнате. Джулия поджала губы. Май-Бритт покачала головой. Посмеялась, чтобы снять напряжение. Жаль, она не знает, что Хедди упряма как осёл.

– Это не пропавшая еда, Хедди. Сегодня последний день, когда её можно использовать. Из-за того, что множество пищевых отходов…

– Но это же ОТВРАТИТЕЛЬНО!

Хедди от возмущения всплеснула руками и в шоке посмотрела на других учеников.

Идиль хихикнула. Мне тоже захотелось смеяться, но, наученная опытом, я знала, что лучше не обращать на неё внимания. После посмеюсь, с Эспеном.

Посмотрела на Идиль исподлобья. Она притихла. А Хедди все не успокаивалась.

– Эгх, да. Отвратительно, Идиль. Или ты любишь тухлятину?

Джулия покачала головой.

– Отврати-и-ительно , – подтвердила она.

– Так, вы, двое. Никто не собирается есть протухшую еду.

Май-Бритт строго посмотрела на Хедди, но та пропустила её слова мимо ушей.

– Та-ак. Сейчас я расскажу своим родителям, что вы заставляете нас есть тухлятину.

Хедди толкнула локтем в бок Джулию.

– Достань мне мой телефон!

Джулия закопошилась в рюкзаке Хедди.

Май-Бритт остановила их.

– Не нужно никому ничего слать. Если не хотите, еду можно не есть, но вы все должны поучаствовать в её приготовлении. Хорошо?

Хедди закатила глаза.

– Хорошо. Но я буду работать в перчатках!

– В перчатках?

Май-Бритт наклонилась вперед и облокотилась на кафедру. Выглядела она очень уставшей.

– Да. У меня непереносимость тухлой еды. Это почти как аллергия, только хуже.

Май-Бритт кивнула.

– Да, перчатки. Хорошо. Сейчас посмотрю и сразу вернусь.

Она вышла из класса. Мы слышали, как ее «свистящие» штаны удаляются по коридору.

Хедди победно кивнула. Затем подошла к кафедре и встала перед горой продуктов.

– Джулия, сфоткай меня!

Она зажала нос пальцами и скривила лицо в гримасе отвращения. Джулия встала перед ней и сфотографировала. Посмотрев на фотку, Хедди взвизгнула от радости.

– Такая фотка запросто соберёт не меньше тысячи лайков, вот увидишь. За день!

Мари.

Я записала свое имя на отдельном листочке. Вот он – мой мозговой штурм. Пришло время поискать в себе что-нибудь пригодное для соцсетей. Популярное, блин.

В библиотеке душно. Все тело чешется из-за свитера.

Пишу:

Быстро учу слова из песен

Ненавижу вязаные свитера

Любимая еда: лазанья

Была собака в детстве (Гуро)

Мама – блогер

Живу в панельном доме

Никогда не была влюблена (вроде бы)

ОБЫКНОВЕННАЯ

Перечитала список. Хочу всё в нём перечеркнуть.

Последний пункт написала большими буквами и не зря. К сожалению, обыкновенность – моё единственное уникальное свойство. Я не высокая и не коротышка. Глаза наполовину серые, наполовину голубые – как сухой асфальт. Длинные волосы цвета ливерной колбасы. Я не знаю, кем хочу стать. Люблю читать книжки, и у меня никогда не было парня. В шкафу – десять пар чёрных штанов, и чуть реже, чем никогда, я ношу любые другие цвета, помимо черного, серого и голубого. И каждый раз, когда я пытаюсь сделать что-нибудь крутое… все заканчивается эпик-фейлом.

У меня нет светло-розовых волос, обрамляющих мое лицо как подсвечивающая рамка. Нет длинных костей. И я не ношу майку с голубыми пайетками поверх футболки ChicagoBulls.

Как Эспен.

– Хэллоу.

Он подошёл к столу быстрее, чем я успела спрятать свои записи.

– Что делаешь?

– Ничего. Домашку по обществознанию на пятницу.

Кое-как скомкала листок и запихнула его в рюкзак. Эспен от удивления поднял брови.

– Одна, что ли, делаешь?

– К сожалению, да. Нужно создать популярный аккаунт в соцсетях. Про самих себя.

Эспен заржал. Ему ничего не стоит вот так смеяться, он же крут. Если у тебя модная одежда и стильная прическа, то тебе фиолетово, кто и что о тебе думает. В отличие от меня.

– Эспен, у меня есть только три дня, и мне надо что-то придумать до начала этого дурацкого задания.

Я выпрямилась на стуле.

– А у меня ничего нет.

Он снова засмеялся. Ну конечно.

– Мари, ты же не воспринимаешь эту чушь всерьёз?

Эспен считает, что каждый, кто парится по поводу соцсетей, – идиот. Однажды они с мамой даже поцапались на эту тему. Она прям конкретно так сорвалась. Эспен тоже. Хорошо, что они друг друга давно знают и недолго обижались.

– Тебе легко говорить! Ты просто можешь выложить фотку со своими розовыми волосами и получить… сто пятьсот лайков, не напрягаясь.

Эспен покачал головой и удручённо улыбнулся.

– Мари, ты у нас тоже дурочка? Не сравнивай мои волосы с той фигней, которой увлекается Хедди.

– Но ты же сам так говорил! Я ношу унылый серый свитер, волосы эти дурацкие – самые обыкновенные и вообще… А-а-аргх!

Эспен наклонил голову к плечу. Я сделала глубокий вдох, чтобы все, что накопилось в груди, не вышло наружу криком, и выпалила снова:

– А я просто не могу это сделать. Не могу попросить: «Ну, пожалуйста, можно я не буду делать это идиотское задание!»

Пнула ножку стола и попала ровно кончиком большого пальца.

Зашибись.

Согнувшись пополам, я уткнулась в стол лицом и сдавленно всхлипнула. Эспен погладил меня по спине.

– Мари, у тебя все хорошо?

Хочет свести всё к шутке. Я подняла голову, спрятав лицо в ладонях, и посмотрела на него между пальцами.

– Приём, как слышно?

Он снова улыбнулся, но в этот раз мягче. У него бессовестно милая улыбка, и я улыбнулась ему в ответ, хоть и не очень-то и хотелось. Вот так всегда: он улыбнётся, и все проходит. Это жуть как раздражает, но всё хорошо, что хорошо кончается. По крайней мере для него.

– Ох… забей. Это ты дурак, Эспен.

Я уже не сердилась, но в профилактических целях запульнула в него пеналом. Он поймал его прежде, чем тот врезался в полку позади него, положил на парту перед собой, а затем подвинул обратно ко мне.

– Забей на домашку, – сказал он. – Я тебе разрешаю. И вообще, у меня есть новость поважнее. Мама достала билеты на… свой выпускной в школе народного танца.

Он тоскливо уставился себе под ноги, а я усиленно пыталась сообразить, что за школа и что за танцы.

– О не-е-ет!

Я откинулась на спинку стула, еле удерживаясь на двух ножках, и громко засмеялась. Каждый год мама Эспена находит новое хобби. В прошлом году им стали народные танцы.

– Почему ты смеешься? Ты же со мной пойдешь? – проговорил Эспен.

– А-а, ноу-ноу.

Я твердо поставила локти на стол и медленно покачала головой.

– Даже не мечтай. Думаешь, я один туда пойду? В среду, через две недели. Ты – я – народные танцы.

Эспен достал из рюкзака учебник. Разве он раньше приглашал меня на свидания? Обычно, когда мы придумываем себе новое занятие, то не называем это свиданием.