Л. Пантелеев - Твои ровесники

И вдруг закричал ребятам:

— А ну, веселее! До ночи немного осталось.

Петр Иванович-старший вернулся домой поздно. Рассказал жене о субботнике.

— Двенадцать часиков простояли у станка, питаются невесть как, а пришли домой, дрова начали пилить, двор убирают, песни поют… А этот, самый малый, говорит, что учиться еще будет… Разве я могу с таким образованием жить?.. Да будь ты неладный, козявка такая. От земли три вершка, а ишь чего, размышляет… Нет, в наше время люди меньше были… Эти все понимают и все объяснить могут… Хороший народ растет…

Все новости в цехе узнавались в обеденный перерыв. Так было и на этот раз. Стояли последние дни апреля. Завод напрягал все силы, чтобы дать к празднику Первого мая как можно больше готовой продукции.

И вдруг за несколько минут до начала занятий после перерыва ребята закричали «ура», послышалась возня. Петр Иванович выскочил в проход и сразу остановился: перед ним в воздух взлетел Петр Иванович-младший. Он перевернулся и снова взлетел вверх. А ребята орут, сбиваются в кучу и видно, что каждому хочется принять участие, хоть разок, да подбросить своего товарища в воздух.

Петр Иванович-младший взлетел еще раз и опустился на руки ребят. Стоял растрепанный, раскрасневшийся, будто виноватый. Заметив начальника, шмыгнул носом и скрылся за станком.

«Натворил опять что-то», — думает Чугунов и подходит к ребятам.

— Чего опять распетушились? — стянул вниз очки и, поводя головой, вглядывался в ребят.

В один миг они окружили своего начальника, сдвинулись. Вот-вот он взлетит на воздух, как и его тезка. Петру Ивановичу стало даже страшно, холодок пробежал по спине: убьют! Любя сделают, а убьют!

И он попятился назад.

И Петр Иванович-младший вылез из-за станка, мордочка смеется, даже не смеется, а расплылась от удовольствия. Глаза горят, и он кричит ребятам, размахивая руками, словно дирижируя:

— Качать его, ребята!

— Я тебе покачаю, — грозит кулаком старший. — Троньте только меня! — А сам прижался к станку, вцепился в него руками. — Вот скаженные, да вы что? Белены объелись?

— Ура! — заорали ребята.

Мастер втиснулся в станок, ища спасения. Видел лукавую мордочку тезки, выглядывавшего из-за станка, закричал ему:

— Выручай, тезка!

Самойлов перемахнул через станок и спрыгнул между ребят.

— А ну! — голос суровый, не терпящий возражений. — Пошумели и достаточно.

Сразу все стихло.

Петр Иванович забыл о своем страхе, подумал о младшем: «Это сила… Одно слово, и все молчат… Командиром будет».

Вылез из-за станка, почесал пальцем под усом.

— Чего вы раскричались?

Младший вытянулся перед начальником, щелкнул каблуками и отрапортовал:

— Разрешите, товарищ начальник деревообделочного цеха, от имени списочного состава поздравить вас с приказом директора завода.

— Какой приказ?

— У кого приказ? — провел глазами по рядам младший. — У Соловьевой? Читай!..

Вихрастая табельщица выдвинулась вперед, вынула из-под фартука переписанный карандашом лист бумаги и начала читать нараспев, останавливаясь не на точках и запятых, а на концах строк.

— У меня не весь он, а только где про нас…

Директор завода поздравлял рабочих с праздником Первого мая, с перевыполнением правительственного задания и особо выделял работу деревообделочного цеха. Дальше в приказе отмечалось, что лучшие работники завода будут награждены подарками, и в числе лучших по деревообделочному цеху стояло двое: начальник цеха Петр Иванович Чугунов и токарь третьего разряда Петр Иванович Самойлов.

Петр Иванович-старший протянул руку младшему:

— Вот за это поздравляю.

Ребята закричали «ура».

Чуть в стороне стоял Медведев. Он не разделял восторга ребят. И когда ребята кричали «ура» Петру Ивановичу-младшему, он, отойдя к своему станку, процедил сквозь зубы:

— Подумаешь… Герой нашелся…

— И подумаем… А тебе до него далеко, — обиделся за товарища Сашок. — Он везде первым…

— Захочу и перегоню его в два счета…

— Чего раньше не хотел? Хотельщиков всегда много бывает, а вот исполняльщиков меньше…

Медведев сплюнул сквозь зубы. Его задела за живое благодарность директора Самойлову. Медведев на пять лет был старше Самойлова и считал себя первым человеком в цехе.

— Поберегись, Петенька… Посидишь еще у меня в хвосте…

Мастер посмотрел на часы.

— Знаете что, товарищи! — Он в первый раз за все время совместной работы назвал ребят товарищами. — Давайте-ка поднажмем сегодня ради праздника. Если цех наш идет впереди, так мы к празднику еще добавим. Как вы думаете? А? Лишний процентик в нашей работе — лишняя сотня снарядов на фронте. Чувствуете, в чем дело?..

Ребята разошлись по станкам, не дожидаясь гудка.

В этот день они дали на пятнадцать процентов выработки больше против обычной сверхплановой выработки. В клеточке Петра Ивановича-младшего табельщица поставила «204», а в клетке Медведева цифра снизилась на одиннадцать процентов. Обида мешала ему работать.

— Перегоню! — поддразнил его Сашок.

— Я за справедливость! — огрызнулся Медведев. — Раз со мною так, то и я буду по-своему с вами…

— Вон как… — вскипел Сашок. — Не погладили тебя по головке, так ты заводу пакостить и фронту мешать…

— Тебя не спросили.

— Сам спрошу. Комсомолец ты, так изволь ответить, почему в такой день у тебя выработка снизилась на одиннадцать процентов? Спрошу. На комсомольском собрании спрошу, — повернулся и пошел из цеха. Медведев остался стоять как оплеванный.

В клубе завода проходило торжественное заседание. В президиум были избраны оба Петра Ивановича. Ребята из деревообделочного задавались:

— Из одного нашего цеха двое и оба Петра Ивановича.

А когда кончили доклад и председатель заводоуправления начал раздавать подарки, в числе первых был вызван Петр Иванович Самойлов. Он чуть выше стола, и это вызвало движение в зале, легкий, хороший смешок. И вдруг поднялись такие аплодисменты, что на время прекратили собрание. И больше всего шумели и аплодировали ребята своему герою из деревообделочного цеха. А старшие, видя необычайно маленького героя производства, поддержали ребят. Зал затихал, но вспыхивал где-нибудь в одном углу один-другой хлопок, и зал снова шумел, аплодировал, кричал.

Председатель заводоуправления пожал руку Петру Ивановичу-младшему, показал глазами на зал:

— Видал, как чествуют! Придется тебе, парень, однако, выступить и поблагодарить их за такое к тебе внимание.

Петр Иванович огляделся и несмело сказал:

— Если полагается, так что же…

И, не дожидаясь предложения председателя, вышел вперед стола президиума, и сразу стало страшно. Но вгляделся в глубь зала, увидел своих. Чуть усмехнулся и шагнул к самому краю сцены.