Екатерина Шелеметьева - Имя для капитана

Сначала Велик расстроился. Он думал, что маяк возвышается на огромной голой скале. Что никаких животных, птиц и цветов там нет, а скала торчит из воды мёртвой костью. Но остров напоминал деревеньку — с курами и коровой — и казался даже обычнее побережья, где жили Котовы.

Велик поделился переживаниями с отцом. Котов-старший рассмеялся и повёл сына к противоположному берегу, что смотрел прямо на океан и встречал проплывающие мимо корабли светом маяка. Там, чуть в стороне от двора, за кустами, скрывался скалистый берег. Огромные валуны и острые камни хищно высовывались из воды. Настоящие охотники за кораблями! Вода вокруг них закручивалась в воронки, взрывалась и пенилась.

Взглянув с обрыва на камни, Велик вздрогнул: и страшно, и здорово. Дух захватывает от восхищения. Теперь он понял, зачем здесь маяк. Оставалось только познакомиться с капитаном — его смотрителем.

Долго ждать не пришлось: хозяин уже стоял возле маяка и что-то горячо обсуждал с Громовым. Капитан был похож на морского волка из старого романа: высокий, крупный, за его сутулой спиной могла бы спрятаться вся семья Котовых вместе с бабушкой и парочкой близких друзей. Брови густые, почти сросшиеся, руки огромные, улыбка добродушная, а вокруг глаз — россыпь морщинок. Велик так засмотрелся на капитана, что шёл осторожно, маленькими шажочками.

Самым замечательным, по мнению Велика, оказалось имя смотрителя. Звали его Платон Савельевич Колотов. Отличное имя, как раз под стать настоящему капитану. Гостей он встретил радушно, напоил их вкусным чаем в небольшом домике возле маяка и рассказал про службу во флоте, про работу маячника, про былые путешествия. Велика интересовало всё: и корабли, и маяк, и даже куры, гулявшие во дворе.

— А вы здесь один живёте? Маяк трудно включать? Сколько кораблей проходит мимо острова? А собака у вас есть? И ещё… Вы не жалеете, что больше не ходите в плавание? — вопросы сыпались градом. Мальчику казалось, что если он прямо сейчас не разузнает про маяк, про корабли, да и вообще про капитанскую жизнь, то второго шанса уже не будет.

Платон Савельевич отвечал обстоятельно и серьёзно — ни один вопрос не остался без внимания. Велик жадно глотал каждое слово. Даже дышать порой переставал.

— Значит так, докладываю. На маяке я не один, нас здесь двое: я и механик Самир. Правда, по правилам должно быть трое: начальник, техник и механик. Техник у нас с неделю как уволился — не выдержал, значит, нашей маячной жизни. И пока нового не найдут, мы вдвоём с Самиром будем. Включать маяк нетрудно, я тебе комнату покажу с аппаратурой, там сейчас всё автоматически: кнопкой щёлкнул — и готово. Свет! Но аппаратуру нужно регулярно проверять, настраивать, чтобы всё работало как часы.

Маяк наш один из четырёх на Шри-Ланке, и каждый день мимо него проходит более двухсот кораблей. Большинству из них наши сигналы очень нужны. А по плаваниям я не скучаю, я ведь почти что в море живу…

Капитан замолчал, о чём-то размышляя, а потом добавил:

— И собака у нас есть. Лотта её зовут. Пошли, познакомлю.

Платон Савельевич повёл Велика на экскурсию: показал и Лотту, и комнату с аппаратурой — мозг маяка, его центр управления. Терпеливо объяснил, зачем нужны разные кнопки и как маяк работает. А под конец поднялся с Великом на самый верх и позволил одним глазком взглянуть на маячную комнату. Там отдыхал после ночной смены фонарь, который мигал в темноте проплывающим кораблям.

Велик смотрел и слушал с открытым ртом. Ему было интересно абсолютно всё. Но самое большое впечатление произвела на мальчика таблица освещённости — листок с рядами цифр. Велик смотрел на него как на диковинный волшебный артефакт: как будто ему показали гибрид ковра-самолёта, шапки-невидимки и волшебной палочки. Дело в том, что благодаря этой бумажке можно с точностью до минуты узнать, когда на маяке зажжётся или погаснет свет.

— Что, нравится? — засмеялся Платон, заметив восхищённый взгляд Велика. — На вот, возьми. Будешь нас с берега контролировать.

С этими словами он достал из ящика письменного стола копию таблицы и вручил её мальчику.

— А разве можно?! — Велик, не веря своему счастью, прижал к груди листок.

Капитан засмеялся.

— Раз даю, значит, можно. Это же не секретная информация. Время рассветов и закатов на любом метеорологическом сайте найти можно, а это просто доработанный вариант.

Велик бережно сложил листок, спрятал в карман и, довольный, побежал к отцу и Громову.

— Нам пора возвращаться, — сказал Котов-старший сыну. — Погода скоро испортится. Видишь тучи?

Тучи действительно появились. Они пока были далеко, на самом горизонте, но шли низко и уже налились тяжёлой тёмной синевой. Это означало, что скоро пойдёт дождь. А тогда поднимутся высокие волны, и с маяка не уплывёшь.

Уже садясь в лодку, Велик решился задать капитану ещё один, ужасно мучивший его вопрос:

— Платон Савельич, а бывают капитаны с дурацкими, негероическими именами?

Некоторое время Платон недоумённо смотрел на мальчика, потом начал издавать странные булькающие звуки и, наконец, расхохотался так громко, что спугнул всех островных птиц и, казалось, даже разогнал грозовые тучи.

Он смеялся до слёз и долго не мог остановиться. А когда взял себя в руки, серьёзно сообщил:

— Что-то я, друг мой, не помню ни одного капитана с героическим именем. Да и с дурацким тоже не помню. Обычные имена… Ничем не примечательные.

После путешествия на маяк и знакомства с капитаном Велика словно подменили. Его мечта засияла новыми красками, стала ближе и реальнее, и мальчик не мог заниматься ничем другим, кроме наблюдения за маяком. Он выучил таблицу освещённости на месяц вперёд с точностью до минуты и с часами в одной руке и биноклем в другой следил, как загорается и гаснет сигнальный огонь.

Чем бы ни был занят Велимир Котов вечером, за несколько минут до заката он замирал, прислушивался к шуму волн, вглядывался вдаль и с тревогой смотрел на маяк, отсчитывая секунды.

Маяк работал как часы. Минута в минуту в назначенное время на нём вспыхивал яркий свет, посылая сигнал кораблям, возвращающимся домой в ночной темноте. Как бы высоко ни поднимались океанские волны, как бы сильно ни завывал за окном ветер и как бы ни сгущалась ночная тьма, свет маяка был отчётливо виден с побережья.

Но однажды, в один из последних дней сентября, маяк вдруг не засветился в назначенное время. Велик, как всегда следивший за сигналом, затаил дыхание. С каждой секундой ему становилось всё тревожнее и тревожнее. «Что-то случилось! Что-то не так! — стучала в висок отчаянная мысль. — Что-то случилось с капитаном!»