Мэдлен Л`Англ - Камилла

– Мне не надо бы приходить, – сказала я. – Только…

Дэвид захлопнул книжку, которую читал, и положил ее на столик рядом с креслом.

– Она любит меня слишком сильно. Хочет защитить меня, – проговорил он. – Никак не может взять в толк, что в защите я нуждаюсь меньше всего. Я рад твоему приходу, Камилла. Мне это на пользу. Я не впаду в тоску. Прошлый раз это случилось не из-за тебя. Я, я сам и еще раз я – самое паршивое трио, какое можно себе представить.

Он внимательно посмотрел на меня.

– Что случилось? Она тебя напугала?

– Нет, – сказала я. – Дело не в этом.

– Но что-то тебя расстроило. Что именно?

– Это… – начала я, но не смогла говорить. Я не могла сказать ему, что Фрэнк уехал, не попрощавшись со мной, не сказав мне ни слова, ни слова.

– Расстроилась, что Фрэнк уехал? – сказал он. – Плохо, конечно. Но это было неизбежно. Не так важно, что он уехал в Цинциннати. Плохо, что Билл и Мона расстались. Фрэнк забегал на минуточку утром проститься. Все это неожиданно, правда?

– Да, – пробормотала я.

Должно быть, я выглядела так, как будто Дэвид меня ударил, потому что он спросил очень мягко:

– Камилла, разве Фрэнк не попрощался с тобой?

– Нет.

Дэвид потянулся, взял меня за руку, а я рухнула на колени возле его кресла, потому что меня не держали ноги. Он потянул меня к себе, и голова моя прижалась к его твердой груди. Он сказал ласковым голосом:

– Камилла, не суди Фрэнка. Все время от времени совершают необъяснимые поступки. Не объяснимые даже самим себе. Фрэнк никогда не причинил бы тебе боль намеренно.

Но я поняла, что бы Дэвид ни сказал, это не сможет меня утешить.

Дэвид вздохнул:

– Чем я могу тебе помочь, а, Камилла?

Я покачала головой и встала на ноги.

– Ты понемногу успокоишься. Ты это знаешь, Камилла?

– Нет, – ответила я.

– Ты сейчас и не хочешь успокаиваться, – сказал Дэвид. – Верно? Но мало-помалу это пройдет.

– Мне надо идти, – сказала я.

– Куда ты пойдешь?

– Не знаю. Куда-нибудь. Пойду поброжу.

– Камилла, – сказал Дэвид, хватая меня за руку и притягивая к себе. – Фрэнк был у тебя первым, ведь так? Поверь мне, поверь мне, так лучше – без горечи. Было все красиво, у тебя и Фрэнка. Это кончилось, не по твоей и не по его вине, так что это навсегда останется с тобой. Никто этого у тебя не сможет отнять.

«Но горечь есть, – подумала я. – Есть горечь. Фрэнк уехал и не попрощался со мной. Не подумал обо мне».

– Когда кто-то из любящих пытается свести на нет то прекрасное, что было, тогда ты все теряешь. Но то, что было между вами с вами, и останется, даже если вы больше и не встретитесь. Если вы не встретитесь, оно даже усилится.

– До свидания, – сказала я.

Дэвид снова вздохнул.

– Хорошо, дорогая. Знаю, ты меня сейчас не слышишь. Приходи как-нибудь навестить старого дядюшку Дэвида, ладно?

– Да, – сказала я, хотя знала, что мне это всегда будет причинять боль, потому что Дэвид был как бы частью Фрэнка. Все было действительно так, как сказал Дэвид, между мной и Фрэнком, а вот теперь, уехав и не попрощавшись, Фрэнк все разрушил. Единственно, чего мне сейчас хотелось, это забыть его. Хотя я знала, что это невозможно. Теперь я даже радовалась, что меня отправляют в пансион.

Я пошла в музыкальный магазин Стефановских, но там возле прилавка ожидали несколько покупателей. Миссис Стефановски извинилась перед мужчиной в жокейской фуражке и поспешила ко мне навстречу.

– Итак, Фрэнки уехал! – воскликнула она. – И твое маленькое сердечко болит. Я понимаю, милая, я понимаю.

– Правда? – спросила я. – А Дэвид считает, я слишком молода, чтобы переживать по-настоящему.

– Конечно же нет, конечно, не слишком молода, – сказала она. – Ясно, что переживаешь по-настоящему. Я хотела бы поговорить с тобой, но видишь, у меня люди… – Миссис Стефановски посмотрела на меня озабоченно. – Придешь завтра к нам пообедать?

– Да, – сказала я. – Спасибо.

– Фрэнки забежал сегодня утречком попрощаться. Плохо, что он уехал.

Миссис Стефановски надо было вернуться к покупателям. Я постояла еще минуточку, прислушиваясь к мелодиям, которые, смешиваясь, лились из будочек для прослушивания пластинок, потом повернулась и вышла из магазина.

Я думала пройти всю дорогу до дома пешком. Решила, что если я смогу дойти пешком, то во мне ничего другого не останется, кроме усталости, и тогда я просто рухну в постель и усну. Но было слишком далеко. У меня стали подгибаться ноги, и я спустилась в метро.

Когда я вошла в дом, то поняла, что Жак там у нас, с мамой.

Привратник сказал:

– Добрый вечер, мисс Камилла, – со своей ехидной улыбочкой, от которой у меня теперь уже больше ничего не сжималось внутри.

Я вошла в лифт. «Лифтовый мальчик» проговорил, причмокивая, как будто ел некий экзотический фрукт:

– Добрый вечер, мисс Камилла. У вас там наверху гости.

– Да?

– Этот мистер Ниссен. Он спросил, дома ли вы, и сказал, что поднимется и подождет.

«Лифтовый мальчик» посмотрел меня со своей обычной ухмылочкой, выпуская на четырнадцатом – который на самом деле тринадцатый – этаже. Я достала ключ из кармана своего пальто цвета морской волны и вошла в квартиру. Из гостиной доносились голоса. Мама вышла встретить меня.

– Камилла, – сказала она, – мы так тревожились.

– Почему?

– Луиза ждет тебя в твоей комнате.

– Я не хочу видеть Луизу. Я вообще не хочу никого видеть.

– О, дорогая моя, – сказала мама. – Я знаю, как ты печалишься, что Фрэнк уехал в Цинциннати. Но подумай, насколько хуже, чем тебе, Луизе и миссис Роуэн. Подожди, ты поедешь в пансион и подружишься с новыми девочками. Дорогая, все забудется, обещаю тебе. Ты ведь веришь маме, когда она что-нибудь обещает, ведь правда?

– Нет, – отрезала я.

Тень набежала на мамино лицо. Но она взяла себя в руки.

– Дорогая, – сказала она. – Жак здесь, потому что он пришел попрощаться. Я уверена, ты позволишь мне с ним хотя бы попрощаться. Думаю, я должна это сделать.

– Не знаю, – сказала я. – Все это не имеет ко мне никакого отношения.

– Камилла, – начала было мама, потом передумала, не стала говорить то, что собиралась сказать, а сказала вместо этого: – Пойди в гостиную и попрощайся с ним. Скажи, я жду его в холле. А потом иди к Луизе.

Давно уже я не слышала, чтобы мама говорила так безапелляционно. Я пошла в гостиную. Жак стоял возле окна и смотрел на крыши домов.

– Я пришла попрощаться, – сказала я. «О прощай, прощай, Фрэнк, прощай», – звучало у меня в голове.

Жак повернулся и протянул мне руку.

– До свидания, Камилла, дорогая. До свидания. До встречи, если нам суждено еще встретиться.

Больше мне некуда было идти, как в свою комнату, где меня ждала Луиза. Она, как и Жак, стояла у окна. Когда я вошла, она протянула мне письмо.