Алла Озорнина - Мы с Витькой. Весёлые школьные рассказы

– А мы не сидеть пришли! – громко сказала Вероника. – Мы пришли трудиться. Ведь сегодня – День добрых дел. Скажите, чем вам помочь?

– Да ничего, ребятки, не надо, – разулыбалась Светлана Петровна. – Мне соседи помогают. Спасибо, что пришли. А я вот только сейчас прочитала, – она показала на письмо, которое держала в руках, – что командир отряда, который был смертельно ранен, оказался…

Вот это здорово! У меня аж дыхание перехватило – так не терпелось узнать, что же все-таки случилось с их командиром? Выходит, он был вовсе не смертельно ранен, а…

– Но мы не можем так уйти, – перебила ее Вероника. – У нас мероприятие. Ну, в рамках Дня добрых дел… – Я почувствовал, что краснею. – Вы скажите, что нужно сделать, и мы быстренько сделаем. Вон нас как много! Может, в магазин сходить или в аптеку?

– В аптеку? – как-то грустно повторила участница партизанского движения. – Ну что ж, сходите в аптеку. Рецепт на телевизоре. Так вот, письмо пришло, – продолжала Светлана Петровна, – спустя почти семьдесят лет… И вот, оказалось, что…

Я перестал дышать. И все, наверное, перестали дышать – стало так тихо, что было слышно, как бьется о стекло муха. И все, наверное, мечтали только о том, чтобы Вероника не перебивала Светлану Петровну. Однако, этого не случилось.

– Значит так, – сказала Вероника. – В аптеку идут Купцов, Коржикова. Бронников, Кельманов…

– Как Кельманов? – закричал отличник. – Я – ответственное лицо! Я твой заместитель, ты что, забыла?

Он запыхтел, отошел от Вероники и встал рядом со мной.

Все молчали. Молчала и Светлана Петровна.

– Ну что, пойдемте, что ли, в аптеку, – сказал Купцов и направился к дверям. Человек пять двинулись за ним. В комнате стало просторнее.

Вероника достала из рюкзака блокнот и стала что-то строчить.

Я заглянул через плечо. Нехорошо, конечно, заглядывать через плечо, но я заглянул. И прочитал.

«В аптеку пошли:

Купцов

Коржикова

Бронникова

Кельманов (идти отказался…)

Спи…»

– Зачем ты это пишешь? – тихо, чтобы не услышала Светлана Петровна, спросил я.

– Протокол веду, – пискнула Вероника. Потом сердито посмотрела на меня и добавила: – Что уставился, Синицын? Делать нечего? Идите вот на кухню с Вьюновым картошку чистить. Светлана Петровна, вам сколько картошин почистить? Две или три?

– Две, наверное, хватит, – чуть слышно ответила участница партизанского движения, и вид у нее стал совсем поникший.

«Ну уж нет! – подумал я. – Пусть этот наш писклявый генерал делает что хочет, но я сам сейчас подойду и попрошу Светлану Петровну рассказать и о командире, и об их партизанском отряде».

Я сделал шаг вперед и тут же был остановлен Вероникой.

– Синицын, – сказала она металлическим голосом, – что ты тут самодеятельность устраиваешь? Тебе что сказано делать? Чистить картошку! Вот и иди в кухню!

Я взглянул на Веронику и понял, что спорить с ней бесполезно. А Светлана Петровна от нашего спора расстроится еще больше.

– Знаешь, – сказал Витька. – Давай почистим не две картошки, а, например, четыре. Светлане Петровне на два раза хватит.

И тут мне стало стыдно. Мне ведь никогда не приходилось чистить картошку! Я даже не представляю, как это делается!

– Ерунда, – ответил Витька, узнав об этом. – Я за тебя почищу. Я это быстро делаю.

И правда – от его рук прямо-таки отскакивали почищенные картофелины – одна, две… шесть, восемь…

В кухню вошла Вероника.

– Ну вы даете! – она стала считать картошины. – Целых восемь! Так и запишем. – Она открыла блокнот и занесла над ним ручку. – Та-ак… Вместо двух картошин начистили восемь… Отметим… Синицын…

– Не надо, – сказал Витька, – не пиши.

– Как это – не пиши?

– Так это же мы так, от себя. Подарок.

– Тем более, – сказала Вероника и продолжила что-то строчить в блокноте.

Мы вернулись в комнату. Здесь кипела работа: Авоськина и Петров вытирали подоконник, Никонова – зеркало, несколько человек спорили, кому мыть пол.

Участница партизанского движения все так же сидела в кресле с поникшим видом и держала в руках письмо.

– Слышь, Витьк. Может, все-таки поговорим со Светланой Петровной?

– Давай, – прошептал он.

Но в этот момент распахнулась дверь, и на пороге появились те, кто ходил в аптеку, а из ванной с ведром вышел Кешка.

– Вы бы все меня на улице подождали, а? – сказал он. – Пол надо помыть.

Вероника захлопнула блокнот.

– И правда, ребята, пойдемте. Не будем мешать Скворцову. До свиданья, Светлана Петровна!

Участница партизанского движения сказала уже совсем без улыбки:

– Послушайте, ребятки, ведь это так удивительно, – она показала взглядом на письмо, – наш командир, которого мы считали…

– Извините, Светлана Петровна, – перебила ее Вероника, – но нам надо бежать.

– Нам уроки надо учить! – подал свой голос Кельманов.

– А у меня – музыка!

– А у меня – фигурное катание!

– А у меня – танцы! – раздалось со всех сторон.

Участница партизанского движения только кивнула в ответ и опустила глаза.

Все двинулись к выходу.

Вероника застыла в дверях: как капитан тонущего корабля, она решила уйти последней.

Я не двигался с места.

– Тебе Синицын что, особое приглашение нужно? Не мешай Скворцову мыть пол.

…У подъезда уже стояли все наши.

– Так вот что значит шефство над ветеранами, – пробурчал Кельманов. – А я то думал…

– Что ты думал? – перебила его Вероника. – Мы хорошо поработали, я вот весь блокнот исписала… Оля будет довольна.

И тут я не выдержал:

– Тебе бы только писать. Нет, чтоб человека выслушать. Что с командиром отряда случилось? Письмо через столько лет пришло – неужели неинтересно было узнать, что в нем?

У меня вдруг перехватило дыхание. Как перехватывает каждый раз, когда мы с родителями идем по центральной площади 9 Мая в Бессмертном полку. Ведь мой прапрадедушка погиб на Курской дуге. Он был командиром разведроты.

И я сказал:

– Мой прапрадедушка погиб на той войне.

Я не смог унять дрожь в голосе.

И вдруг со всех сторон послышалось:

– А у меня – прапрапрабабушка!

– И у меня – тоже!

– И у меня!

– И у меня! – подхватил вышедший из подъезда Скворцов.

Все вдруг сбились в одну кучу. И мне почему-то показалось, что нас стало много. Очень много. Вовсе не десять человек, а гораздо больше.