Марцин Щигельский - Театр невидимых детей

– Встаем…

Но сам не встает, и мы тоже, потому что пять минут-то еще можно полежать и порадоваться тому, как классно под теплым одеялом. Ровно в шесть в коридоре раздается ужасно пронзительный звонок, а в пять минут седьмого в нашу спальню, как всегда, заглядывает тетя Матильда – убедиться, что мы встали. Мы уже на ногах и сонно бродим между кроватями – если бы она обнаружила, что мы еще лежим, устроила бы настоящий ад.

В «Молодом лесу» поднимается шум – слышно, как хлопают двери, кто-то разговаривает, кто-то кричит, журчит в раковинах вода. К счастью, за окнами в это время года уже светит солнце. Хуже всего вставать зимой, когда еще темно, так что повсюду горят дребезжащие под потолком светильники, которые я очень не люблю. Мы застилаем кровати и в тапочках ковыляем в ванную, чтобы почистить зубы, ну и вымыть все, что полагается. Утром мы только умываемся, душ – вечером, через день.

Потом мы возвращаемся – если что, можно еще завернуть по дороге в уборную. Одеваемся и идем завтракать – нужно все успеть до семи. Ребята из нашей группы уже ушли, а я жду Неваляшку, потому что он медленнее всех натягивает штаны и причесывается – хотя причесывать нам особенно нечего. Волосы у всех должны быть короткими – раз в две недели приезжает тетя Парикмахер и подстригает нас. Неваляшка наконец готов, и мы с ним спускаемся в столовую. Тут толпа народу, но пока тихо, потому что не все еще до конца проснулись. Сегодня на завтрак рисовая каша на молоке, хлеб, сыр, колбаса и клубничный джем. Пьем мы горячее молоко, а те, кого откровенно мутит при виде пенки, – чай. Мне она не мешает, хотя я очень слежу, чтобы случайно ее не проглотить. Я завтракаю и стараюсь не слишком торопиться, а то потом придется ждать Неваляшку. После еды мы относим посуду к специальному окошку. В прошлом месяце наша группа дежурила по кухне, и нам пришлось целую неделю вставать в пять утра. Я стоял с другой стороны этого окошка и забирал грязную посуду, а остальные ее мыли. Должен вам сказать – приятного мало. К счастью, в «Молодом лесу» детей достаточно, так что дежурство выпадает всего два раза в год.

Теперь бегом наверх за ранцами, потому что уже поздно. Я мчусь в раздевалку, надеваю ботинки, беру свой мешок со сменкой, отмечаюсь в журнале и иду в школу. Неваляшка никуда не идет, с ним занимаются прямо здесь. Когда холодно и дождь, я ему немножко завидую, но в такие дни, как сегодня, – нет. Солнце уже ярко светит, в воздухе – запах жасмина, и, даже если настроение у тебя не ахти, все равно на душе делается веселее.

До нашей школы спокойным шагом можно дойти за десять минут, а добежать – даже за пять, так что я еще ни разу не опоздал на урок.

Мы почти все ходим в эту школу. В моем третьем «B» из «Сана» – еще Мирек и Шимек, плюс шесть ребят из других групп, всего получается почти треть класса. Сидим мы на задних партах – не потому, что нам велели, а как-то само так вышло. Другие дети из третьего «B» живут в обычных семьях, не сказать что мы прямо дружим, но, в общем, и не ссоримся. Возможно, они бы с нами не церемонились, но боятся Мирека, который сразу после каникул врезал Ареку – тот обозвал Розу «найденыш-несмышленыш». Это девочка из нашего детского дома, из группы «Варта». Честно говоря, не такое уж страшное оскорбление, да Роза и не обиделась, но Миреку требовался повод, чтобы – как он выразился – провести профилактику. Профилактика очень важна, тетя Стоматолог всегда это повторяет! Так что Мирек провел профилактику, и теперь нас не трогают, просто весь третий «B» нас дружно игнорирует. Учительница «нормальная», но ее не полагается называть «тетей». С другими учителями не все так гладко – большинство из них считает, что от детей из «Молодого леса» сплошные проблемы, и, если кто-нибудь что-нибудь натворит, сразу думают на нас. Правда, чаще всего оказывается, что, увы, так оно и есть, но все равно это несправедливо, вот!

Вообще школа, как любая школа, – мука мученическая, ничего интересного. Ну, разве что уроки польского. Я очень хорошо учусь по польскому, во втором классе у меня вышла за год пятерка. Это была единственная пятерка в моем дневнике, так что я ею очень-очень горжусь. Не могу сказать, что обожаю писать диктанты, но вот сочинения люблю, особенно на свободную тему, например «Опиши придуманный город» или «Как выглядит твой путь в школу». Однажды наша учительница прочитала мое сочинение вслух и сказала, что я написал лучше всех. Когда она читала, мне было одновременно неловко и приятно. Никогда раньше я не испытывал эти два чувства разом, так что запомнил тот момент.

Наша учительница очень хвалит мои сочинения и говорит, что я способный, поэтому я считаю, что она классная. К тому же жутко умная, ведь она одна учит нас всем предметам – польскому, природоведению, математике и всему прочему. Представляете? Чтобы знать эти предметы от начала до конца, нужно иметь ума палату – как выражается тетя Янина с нашей кухни.

Занятия заканчиваются около двух, и мы возвращаемся в «Молодой лес». Обратный путь обычно занимает уже не десять минут. Как правило – гораздо больше, хотя это зависит от того, с кем идешь. Сегодня мы возвращаемся вместе с Шимеком. Шимек «нормальный», хотя – как сказала когда-то тетя Матильда – пороха не изобретет. У Шимека есть и мама, и папа, да еще в придачу пять сестер – да-да, одни девчонки! Одна из них тоже живет в «Молодом лесу», две – в другом детском доме в Катовице, и только самая младшая сестренка осталась с родителями. В семье Шимека так получилось потому, что жить всем вместе им негде: дом сгорел, причем на глазах у Шимека! К счастью, никто не пострадал. Пожар устроила его мама: выпила и заснула с зажженной сигаретой. Родители Шимека – алкоголики, а когда человек алкоголик, это дело безнадежное: водку не победишь, как сказал один дядя из милиции – он приезжал к нам в гости и выступал в актовом зале. Так что Шимек и его сестры не могут жить с родителями, но те приходят их навещать – ну, во всяком случае, время от времени появляются.

– «Варшава», – говорит Шимек, оглядываясь на проезжающую машину. – «Ныса».

Этот парень просто спятил на почве автомобилей. Он знает абсолютно все марки, которые можно увидеть на польских дорогах, даже такие, о которых я никогда не слыхал.

– «Шкода», – равнодушно бросает Шимек. – О, «Стар», бетономешалка. Класс!

– Сходим в городской парк, к памятнику? – спрашиваю я, потому что жалко вот так сразу возвращаться домой. В сквере возле памятника героям-повстанцам всегда интересно, там много стариков, они симпатичные. Никуда не торопятся, приглашают посидеть с ними на скамейке, а когда узнают, что ты из детского дома (если признаешься), могут дать пару грошей или угостить конфетами, если есть с собой.