Раиса Торбан - Снежный человек

Рядом с конюшней находились вольер и будка, которых раньше Иван Фомич здесь не видел.

Учитель подошел к вольеру.

Глухое и грозное рычанье заставило его попятиться назад.

В вольере сидела великолепная немецкая овчарка. Учитель залюбовался породистым зверем.

Сухая голова. Тонкие, но остро стоячие уши. Сухие губы. Вздрагивая, они обнаруживали оскал страшных клыков. Широкая, хорошо развитая грудь. Прямая спина и сильные, крепкие лапы. Живот подобранный, втянутый, как у волка, с подпалинами. Желтовато-серая шерсть с боков к спине постепенно переходила в серо-черную, а спина и голова были совсем черные.

Темные миндалевидные глаза, оттененные серовато-желтой шерстью на черной морде, мрачно горели.

Собака производила впечатление необычайно сильного, умного и свирепого животного.

— Это наш знаменитый Дик, — сказал Ивану Фомичу дневальный Пузыренько. Стараясь не греметь ведрами, он прошел мимо учителя к колодцу.

Всегда веселый, украинец Пузыренько сегодня не шутил и не смеялся, как обычно.

По этой особенной тишине, по серьезным, озабоченным лицам бойцов и их поведению Иван Фомич почувствовал неладное… Он хотел потолковать об этом с дневальным, но на крыльце показался начальник заставы товарищ Андреев.

Небольшого роста, плотный, затянутый ремнями простого военного костюма, он всегда удивлял Ивана Фомича. Узенькая полоска его воротничка во всякую погоду и при любых обстоятельствах сверкала белизной. Каждое утро он появлялся перед бойцами аккуратно одетым, со свежим от умывания и бритья лицом.

Небольшие серые глаза начальника обладали способностью сразу же обнаруживать неполадки, но почти никогда он не делал замечаний бойцам в строю.

Пограничники любили Андреева, так как он был не только строгим начальником, но и старшим товарищем, чутким и добрым.

Товарищ Андреев сердечно поздоровался с Иваном Фомичом.

— Что, собаку глядел?

— Да…

— Замечательная собака! — сказал начальник, взглянув на Дика.

Почти в то же мгновенье он перевел глаза на окно со спущенными шторами. В его взгляде Иван Фомич уловил тревогу и беспокойство.

— Что случилось? — тихо спросил Иван Фомич.

— Важные дела… — так же тихо ответил ему товарищ Андреев. — Тяжело ранен наш проводник Онни Лумимиези.

«Лумимиези» по-карельски означает «снежный человек». Так прозвали красноармейцы мальчугана, найденного ими зимой в лесу.

Это случилось в последний год гражданской войны на севере, в Карелии.

Трудно приходилось нашим бойцам в этих краях. Зима 1921 года выдалась суровой. Дремучие карельские леса стояли отягощенные снегом и молчанием.

В темно-зеленых ветвях старых елей не слышно было веселой возни и драк хлопотливых клестов.

Серые комочки замерзших птичьих тел кое-где виднелись на снегу. Ветер шевелил их пушистые перышки.

Нигде не было видно свежих звериных следов. Лесные обитатели попрятались глубоко в свои норы. И только люди нарушали сумрачное безмолвие заснеженного леса.

Части Красной Армии двигались на северо-запад, преследуя остатки разбитых ими белофинских банд, гнали беляков к границе, туда, откуда они явились непрошеными.

Красноармейцы шли через леса без дорог и лыж. Тащили на себе снаряжение и пулеметы. Продирались сквозь чащу, карабкались на скалы, проваливались по пояс в глубокий снег. Местами под снегом таились незамерзающие болота. Шли по колено в воде.

Валенки, разбухшие в воде, на морозе покрывались ледяной коркой, делались тяжелыми. Мокрые шинели в одно мгновение промерзали насквозь и торчали коробом.

Сырость и холод пронизывали до костей.

Под утро, после ночного марша, командир разрешил утомленным бойцам короткий привал.

Все обрадовались возможности отдохнуть и согреться.

Выставили дозоры. Утрамбовали снег и натащили хворосту.

Запылали костры. Бойцы наполнили котелки сверкающим снегом и подвесили их над огнем. Вскоре снег в котелках потемнел, и прозрачные струйки пара поднялись к ветвям поседевших сосен.

Забулькала в котелках горячая вода. Красноармейцы вынули из походных сумок кружки, сухари и холщовые мешочки с редкостным в то время сахаром.

Обжигаясь, все с наслаждением пили кипяток. После курили, сушили перед огнем промокшую обувь и одежду.

Говорили мало и тихо. Только потрескивали костры: жаркий огонь неистово поглощал хворост.

— Не напасешься, — проворчал один из бойцов, подбрасывая в огонь сухие смолистые ветви.

— А ты пойди подале, в чащу, — посоветовал ему другой, — там целые деревца повалены. Вот и тащи сюда…

Боец пошел за топливом. Шагах в двадцати от привала, у ствола старой ольхи, он заметил маленького снежного человека. Это было так неожиданно, что красноармеец громко рассмеялся:

— Лумимиези?!

Он вспомнил, как в детстве с ребятишками лепил снеговиков. Весело было! Но кто здесь, в глуши, в такое время будет играть? Или, быть может, это заснеженный пенек, напоминающий фигурку человечка?

Заинтересовавшись, красноармеец подошел поближе — и ахнул. Снежный человечек дышал. Из его полуоткрытого рта шел еле заметный пар. Глаза были закрыты. Маленький человек крепко спал, посапывая носом.

Это был настоящий, живой мальчик, обмотанный всевозможным женским тряпьем с головы до ног. Недавний буран укутал его поверх лохмотьев пушистым снежным покровом.

Красноармеец кликнул товарищей. Они раздели мальчика, положили на шинель и принялись энергично растирать.

Фельдшер влил ему в рот немного разбавленного спирта.

Мальчик глотнул, закашлялся и пришел в себя.

— Муамо… мама… — позвал мальчик.

— Где она?

— Здесь была, — указал он рядом с собой.

Бойцы живо раскопали небольшой снежный холмик возле того места, где нашли мальчика. Под снегом лежала его мать.

— Муамо, ноузе… мама, вставай, — потянул ее за руку мальчик. Но рука матери была холодна, как лед, а лицо с заострившимися чертами казалось высеченным из камня.

Тут же в снегу бойцы вырыли могилу и положили в нее мать.

— Ей все было холодно… — всхлипывал мальчик.

— Не плачь, теперь ей будет тепло, — сказал командир. Фельдшер намазал мальчику лицо каким-то жиром и сунул ему в руку сухарь и кусок сахару.

— Как тебя зовут? — приступили к нему с расспросами бойцы.

— Онни.

— Как твоя фамилия?

— Не знаю…

— Пусть называется Лумимиези, — предложил боец, нашедший Онни. — Лумимиези — снежный человек.

— Пусть, — согласились все.

— Из какой ты деревни?

— Камень-озера.

— Куда вы шли с матерью ночью?