Раиса Торбан - Снежный человек

Ему немедленно ответил стук винтовок разбираемой пирамиды и сдержанный голос командира отделения:

— Есть, товарищ начальник!

Оказывается, в эту ночь на заставе никто не спал, даже те, кто недавно вернулся из наряда.

Пограничники бережно доставили в свой лазарет тяжело раненного Онни. Лазаретный врач Михаил Петрович обработал зияющую ножевую рану, затампонировал ее и наложил давящую повязку, чтобы прекратить кровотечение. Врач не отходил от постели раненого, но состояние здоровья Онни ухудшалось. По-видимому, была необходима срочная операция.

Андреев связался с Москвой по прямому проводу, сообщил о событии на границе и просил оказать помощь раненому проводнику.

Советская Родина позаботилась о своем отважном сыне.

На рассвете в лазарет явился профессор Новиков с ассистентами. Они прибыли из Москвы на заставу самолетом.

В лазарете все было подготовлено для предстоящей операции.

Профессор вскрыл грудную клетку Онни.

— Ранение перикарда, [3] Перикард — сердечная сумка, оболочка. — таков был поставленный им диагноз. [4] Диагноз — определение болезни. Смелый и талантливый хирург, он произвел сложную операцию в области сердца.

Онни вынес операцию, так как был сильным и здоровым человеком. Но оставалось самое главное: выходить больного после такой операции, не допустить гибельных осложнений.

Андреев мобилизовал все силы и средства, чтобы организовать для него правильное лечение и тщательный уход.

Онни пришел в себя на лазаретной койке. Тихо… Пахнет камфарой…

Онни не любил запаха камфары, поморщился и проснулся. Все белое… потолок, стены, простыни, халаты врачей… Голова тяжелая, не хочется думать… И нет сил шевельнуть рукой… Руку держит Михаил Петрович. Он сидит подле кровати больного и считает его пульс.

— Хорошо… сердце работает почти нормально… Камфару на сегодня — отменить, — говорит он стоящей рядом с ним медсестре.

Сестра уносит из палаты блестящий никелевый ящичек с приготовленным шприцем и запах камфары.

Кто-то в белом халате заглядывает в дверь. Это товарищ Андреев. Врач жестом пригласил его войти.

Андреев бесшумно подошел к постели больного, склонился над ним и спросил тихонько:

— Ну, как дела, дружок ты наш дорогой? — И сказаны были эти слова с такой человеческой теплотой, что серые неулыбчивые глаза Онни засветились чувством горячей признательности к этому строгому и в то же время такому чуткому и доброму человеку.

Онни улыбнулся, но вдруг из его глаз хлынули слезы… И получилось, как летом, когда сквозь дождик светит солнышко…

— Ослаб немного парень, ослаб, — извинительно сказал Михаил Петрович. — Реакция… нервы… — а сам отвернулся, снял очки и незаметно вытер их и свои уставшие от бессонных ночей глаза.

Андреев уговаривал Онни, как маленького:

— Ну успокойся, будет… Ты же у нас теперь Герой Советского Союза… звание дали, медалью «Золотая Звезда» наградили…

— И заслуженно… — подтвердил Михаил Петрович, — настоящий герой… В такую ночь, один с собакой, решился вступить в бой с врагами Родины… Это не шутка — задержать пятерых матерых нарушителей.

Услышав это, Онни с беспокойством приподнял голову и еле слышно спросил:

— Пять? — И вполне уверенно сказал: — Их было — семь…

— Мы осмотрели каждую пядь земли нашего участка. Эти двое будто сквозь землю провалились, — говорил товарищ Андреев, расхаживая из угла в угол.

— Ах ты, беда какая! — растерянно повторял Иван Фомич. — А собака-то что ж?

— Собака металась по лесу, как дьявол. Но ты сам знаешь, после дождя в лесу поднимается столько запахов, что сам черт не разберется. Дождем и бурей следы уничтожены.

— Что же теперь будем делать?

— Искать!

— А если они ушли назад, через границу?

— Все равно, мы должны это узнать.

Андреев закурил папиросу и подошел к Ивану Фомичу.

— Ну, ладно. Расскажи, как там у тебя детвора поживает?

— Да как? Хорошо. Загорели. Набегались за лето. Вот учиться собираемся.

— Ну что ж, хорошо, — улыбнулся Андреев.

— А я приехал звать вас к себе на открытие школы, — сказал вконец расстроенный Иван Фомич.

— Не могу, сам видишь. Нельзя сейчас отлучаться с заставы. Разве поближе к зиме. Зимой диверсанты побаиваются.

Учитель помялся немного.

— И вот еще какое дело… Я говорил тебе, ребята очень увлекаются стрельбой. Мы хотим организовать кружок. Только стрелять-то их учит старый наш охотник Тикка. А ружьишко у него допотопное… стрелять из него канительно очень…

— Ну, так что же ты хочешь?

— Я получил в городе разрешение, бумажку на приобретение мелкокалиберной винтовки. Но винтовки-то в городе сейчас нет. А из бумажки не выстрелишь…

— Ага, понимаю! — засмеялся начальник заставы. Он вышел из дежурки и через минуту вернулся с мелкокалиберной винтовкой.

— Вот, передай ребятам на открытии от шефов. Пусть учатся стрелять. Пристреляна винтовочка — первый сорт!

Андреев протянул Ивану Фомичу винтовку и на прощанье подал руку.

Иван Фомич просиял. Он схватил винтовку, затем руку Андреева, пожал ее и снова сел.

— Ну, что у тебя еще? — спросил начальник заставы простодушного Ивана Фомича.

— Товарищ Андреев! Позволь хоть поглядеть на героя. В дверку… Ведь ребята в школе не дадут мне житья. Скажут, был на заставе, такое случилось, собаку видел, а с самим героем и не познакомился… Позволь хоть взглянуть…

— Да ты что, Иван Фомич? Человек тяжело ранен, только уснул. Не могу, — категорически отказал товарищ Андреев. — Ты лучше поезжай домой и расскажи обо всем Большакову. Пусть предупредит лесорубов. Особенно лесников. Задержали пятерых нарушителей, а было их семеро. Понимаешь?

В глухом, дремучем лесу, на берегу большого озера вырос поселок лесорубов. Приятно желтеют на фоне темного леса новые избы, светлые, просторные бараки и склады. В воздухе смолистый запах сосны и свежесть озерных вод.

В стороне, почти над озером, высится здание новой школы. Окна раскрыты настежь. Ветерок свободно прогуливается по классам. Он сметает яркие резные листочки рябины с черной блестящей поверхности школьных столов.

Хмурые темно-зеленые сосны заблудились в школьной ограде. Покачивая вершинами, они недовольно слушают болтовню и смех ребят.

Сегодня первое сентября. В этот день, после короткого северного лета, ребята чуть свет собрались в свою школу.