Сергей Алексеев - Секретная просьба (Повести и рассказы)

О том, как громили советские люди врага в годы гражданской войны, вы прочитаете в повести «Братишка».

— Ты что это — а, братишка?

Девочка подняла глаза на матроса, вытерла слёзы.

— А я не братишка. Я Нюта.

— Ах, Нюта, — улыбнулся матрос. — Нюта-Анюта. Где ты, Нюта? Я тута. Доволен шуткой своей матрос. — Значит, братишка, сидим и плачем?

Матрос здоровенный. Достанет до неба. Грудь — хорошо бы двоим в обхват.

Девочка маленькая. Ростом с травинку. Косичка как гвоздь торчит.

— Чья ты такая?

Девочка всхлипнула.

— Я-то? Ничейная.

— Как так — ничейная? — поразился матрос. — А ну-ка, не плачь, рассказывай.

Расстреляли у Нюты родителей.

И мать и отца.

Осиротили её офицеры белые, из войск Колчака.

Нюта жила в Приуралье. В городке на реке Миасс.

Здесь над речкой, над самой кручей в общей могиле лежат партизаны. Гордей Надеждин — командир партизанский, машинист паровозный — Нютин отец. Пелагея Надеждина — Нютина мать.

Белые и Нюту в тот день искали.

— Где партизанский щенок?!

Да люди добрые девочку спрятали. Три дня отсидела в соседских она погребах. А после, туманной ночью вывезли Нюту за линию фронта.

Машинисты, друзья отца, доставили девочку в Питер. Здесь в Петрограде тётка жила у Нюты. Жила, да уехала. Куда — неизвестно.

И вот Петроград — и Нюта совсем одна.

— Вон оно что, — произнёс матрос, сдвинул на лоб бескозырку. («Гав-ри-ил», — по складам про себя прочитала Нюта.) — Ничейная? Кто сказал, что ничейная! — повысил голос матрос. — Не может такого быть. А ну, подымайся.

Петроград: Невский, Литейный, Садовая. Зимний дворец в сотни окон своих глядит. Знамя на Смольном, как боец, на часах стоит. Мойка, Фонтанка, Невка, река Нева. Выборгская, Нарвская, Петроградская сторона.

Весна, 1919 год. Шагает матрос-балтиец, Нюту с собой ведёт.

Тяжёлое, лютое время. Колчак наступает с востока. Деникин с юга. В Балтийском море английский флот.

Душат, душат враги Россию. Им бы к ногтю Советскую власть. Им бы снова: заводы — богатым, землю — богатым, воздух — богатым. Бедным снова аркан на шею. Им бы Нюту в их ненасытную пасть.

Финский залив. Крепость морская — Кронштадт. Вот и трап на борту «Гавриила».

— А ну-ка смелей, братишка.

Робко ступает Нюта. Море слева, море справа, море со всех сторон. Сбегаются к трапу матросы.

— Глядите, Виров.

— Виров дитя ведёт.

— Смирно, Балтийский флот!

Улыбается Виров:

— Вольно, братишки.

Поднялись с Нютой они на палубу. Железо слева, железо справа, железо со всех сторон.

Обступили Нюту матросы.

— Нюта, — представил девочку Виров. С друзьями Нюту знакомит: Старший матрос Наливайко, минёр Иванов, торпедист Печенега, котельный матрос Наджми, смазчик второго разряда товарищ Ли, комендоры [19] Комендоры — морские артиллеристы. Хохлов и Зига.

Поклонились матросы Нюте. Растерялась, смутилась Нюта, как суслик в норку, за Вирова шмыг.

— Вот те и раз! — развёл руками старший матрос Наливайко.

— Был батыр, и нет батыра, — заявил котельный матрос Наджми.

— Хи-хи, — хихикнул смазчик товарищ Ли.

— Боягуз [20] Боягуз — трусливый. , - произнёс торпедист Печенега.

— А вот и нет, — вдруг сказала Нюта и смело вышла в матросский круг.

Улыбнулись матросы.

— Вот это другое дело. Зачислить в Балтийский флот!

— Что тут, приют? — расшумелся боцман Семён Ванюта. — Да по какому уставу, какому приказу, чтобы на боевом корабле дитё! К тому же, кхе-кхе… особа женского полу.

Пытается Виров всё объяснить Ванюте. Мол, случай редкий. Родные расстреляны. Тут чуткость большая нужна.

— Но, но! — прикрикнул Ванюта. — Все вы теперь агитаторы. Расстреляны? Подумаешь, чем удивил. Да нынче расстрелянных, нынче повешенных, нынче этих бездомных сирот!.. Эх, жизнь ни в копейку пошла человечья! Как снег по зиме — не в цене.

Ванюта хоть ростом не очень выдался. Да телом крепок, надёжно сбит. Ремень, как обруч, обхватил животину. Челюсть железной подковой торчит. Желваки на лице и слева и справа, словно поднял два голыша у моря и сунул себе за щёки.

Ванюта пятнадцатый год на флоте.

В Цусимском [21] Цусимский бой произошёл в русско-японскую войну в 1904 году. бою тонул. У Готланда [22] Бой у Готланда — один из морских боёв первой мировой войны. в бою тонул. Дважды ранен. Дважды контужен. Две медали лежат у него в сундучке.

— Это, если каждого да пожалеть, — не утихает Семён Ванюта, — каждого да на корабль, флот от груза такого потопнет.

— Семён Захарыч, да пусть же останется. Она же в воробьиное пёрышко вес.

— Молчать!

— Эх, киркой не пробьёшь сердце!

— Ну-ну, разговорчики!..

— Тише, тише, товарищ боцман. Хоть и флот, а Советская нынче власть.

— Ну его, — ругнулись матросы. — Ступай к комиссару.

— К комиссару?

— А что же, в самый оно аккурат.

Комиссаром на «Гаврииле» свой человек, из флотских — бывший матрос Лепёшкин. Николай Петрович Лепёшкин — он и есть комиссар.

О чём и как с ним беседовал Виров, о том неизвестно. Не скоро вернулся назад матрос. Только шёл — лицо как огнём светилось.

— Порядок? — кричат матросы.

— Порядок.

— Полный?

— Полнейший. А как же — на то комиссар!

Ночь. Матросский кубрик. Четыре постели. Справа и слева, по две, одна над другой. Слева на верхней лежит Анюта. На нижней Виров. Рядом храпит Печенега. Сверху направо, так же как Нюта, свернулся в калачик товарищ Ли.

Лежит в сторонке Нютино платьице, лёгкое платьице из бумазеи. Полусапожки в углу стоят.

Устала, забылась, уснула Нюта. На новом месте Нюта видит свой первый сон.

Утро. Берег Миасса. Нюта, мать и отец. Тоже весна. Только не этого, прошлого года. Вишни кругом в цвету. Луговина покрыта кашкой.

Солнце катит по небу.

«Много вёсен тебе, Анюта!» — солнце кричит Анюте.

Речка бежит певунья. Плещет в песок голубой волной:

«Много вёсен тебе, Анюта!»

Ветер ласкает травы.

«Много вёсен тебе, Анюта!» — шепчет гуляка ветер.

Улыбнулась во сне Анюта. Тише. Вы слышите: тише! Нюте снится счастливый сон.

Разве подобает матросу ходить в бумазее. Юбкой тереть борта.

Матросу нужна бескозырка. Матросу нужны рубаха, брюки суконные, брюки рабочие, нужен ему ремень — и простой, и тот, что с широкой, форменной бляхой. Матросу нужна фуфайка. К осени нужен бушлат. Нужен к зиме башлык.

Ну и, конечно, нужна тельняшка. Чтобы сердце прикрыть моряцкое.