Сергей Еремеев - Смешные вы ребята!

Но тут Олег легонько стукнул меня по спине: ты что, Тёма, совсем забыл про наш план?

Поэтому я не назвал Ольге Игоревне год своего рождения. Не сообщил наш новый домашний адрес и номер телефона. Не назвал фамилии, имена и отчества родителей, их профессии и места́ работы. Не назвал дни недели, времена года и месяцы. Не досчитал до десяти и обратно.

Ольга Игоревна была огорчена:

– Читаешь хоть немного?

Я оглянулся на Олега, а он воскликнул:

– Он только думает, что может читать, а на самом деле – еле-еле!

– Молодой человек! – укоризненно произнесла Ольга Игоревна. – Ваша задача научить ребёнка чтению, а не критиковать его.

Олег не растерялся:

– А разве его не в школе должны учить?

Завуч не ответила и протянула мне листок с геометрическими фигурами.

– Что это?

– Бумага, – неуверенно сказал я, стараясь и дальше соответствовать тому образу, который навязывал мне брат.

– Ясно, что бумага. А что на ней?

Я пожал плечами.

– Вот это – что? – ткнула она карандашом в окружность.

– Кругляшок, – сказал я через полминуты.

– А это что?

– Треугольник, – громко прошептал Олег.

– Не подсказывать! – осадила его Ольга Игоревна. – А это что?

– Кажется, это… Какой-то вот… Ну этот… Как его… Квадратик, что ли.

– А рядом с ним?

Я молчал.

– Думай, думай! Вспоминай!

Я уже вошёл в роль, поэтому молчал.

– Ну?

– Тоже квадратик, но какой-то не такой…

– Эх, Тёма, Тёма… – вздохнула она. – Не занимались с тобой толком ни в детском саду, ни дома… Запомни: это прямоугольник!

– А почему не квадратик? – виновато спросил я.

Спиной я чувствовал, что Олег вот-вот расхохочется. Но он, чтобы не расхохотаться, выпучил глаза и стал кашлять.

– Аллергия? – спросила Ольга Игоревна.

– Угу, – буркнул Олег. – Можно я выйду?

– Нет уж, – сказала она. – Гуляйте вместе до первого сентября. – И протянула Олегу листок: – Здесь вся информация. Не перепутайте, приходите вовремя. Мама будет в школе первого сентября?

Олег пожал плечами: мол, как получится.

– Ну всё, пока-пока! – сказала она и мягко выпроводила нас за дверь.

– Только не здесь, – сказал я Олегу, готовому рассмеяться сию секунду.

Из кабинета выглянула Ольга Игоревна:

– Не обижай братца, с ним надо заниматься!

– Буду стараться, буду заниматься! – ответил Олег в рифму.

И тут засмеялся я.

Когда мы отошли от школы, Олег воскликнул:

– Да, братец, хорошо мы развлеклись! Чего молчишь? Не согласен?

– Не согласен.

– А что так?

– То и так: ты будешь ездить в свою школу, а мне тут Ольге Игоревне в глаза смотреть. Она же всё поймёт, когда увидит мои документы из детского сада. И будет считать, что мы над ней посмеялись.

Олег призадумался. Но ненадолго.

– Успокойся, Артём, не будет она так считать. Она будет думать, что ты просто растерялся под её натиском.

– Какой натиск, о чём ты говоришь?

– Сам вспомни, как она давила: вот это что, а это что? Спрашивает и карандашом тычет. Сообразить не даёт!

Я хотел сказать: «Да что там соображать?!» – но не успел.

Мы шли домой коротким путём. И оказались в нешироком проходе между зданиями. Навстречу нам высокая девушка осторожно катила инвалидное кресло-коляску. В кресле сидела девочка дошкольного возраста.

Мы расступились, а девушка остановилась.

Девочка в кресле-коляске этой остановки не заметила. Она безучастно смотрела вперёд, не видя ни нас, ни всей красоты этого лучезарного дня.

– Почему вы не идёте? – глухо спросил Олег у высокой девушки.

– Я не пойду между вами, – тихо ответила она.

– Мы вас не обидим, – сказал Олег.

– Не сомневаюсь, – улыбнулась незнакомка. – Просто примета плохая. Не хочу, чтобы вы ссорились.

Олег посмотрел на неё с интересом: что за дела?

– Нельзя проходить между родными, а то у них ссора будет.

Олег шагнул в мою сторону, а я – на ту сторону, где стоял он.

Высокой девушке наше передвижение, видимо, показалось забавным, но она не засмеялась. Даже улыбку тактично спрятала.

Олег схватил меня за руку и потянул к себе. Теперь мы с ним стояли на одной стороне. Высокая девушка покатила грустный транспорт.

– Подождите, – сказал Олег.

– Да? – обернулась она, разворачивая кресло-коляску.

Девушка обрадовалась его оклику. Олег обрадовался, что она обернулась.

Однако он растерялся. Я пришёл на помощь:

– Он хотел спросить: откуда вы знаете, что мы родственники?

Олег кивнул: да, это я и хотел спросить.

– Вы родные братья, это видно невооружённым глазом, – уклончиво ответила высокая девушка.

– А вы родные сёстры? – спросил Олег.

– Да, мы родные сёстры. Есть ещё вопросы?

– Есть, – сказал Олег. – Вы современная девушка – и верите в приметы?

Она сникла. И ответила сухо, с затаённым вызовом:

– Верю. И не только в приметы.

– Спасибо, – сказал Олег и добавил: – Извините!

Она аккуратно развернула кресло-коляску и покатила младшую. Мы с Олегом смотрели вслед. Я чувствовал, что у них есть тайна. Не совсем обычная. Но я не знал, что их тайна – страшная.

Не могу сказать, что в школе мне понравилось. В детском саду было «теплее». Уютнее. А тут класс – двадцать пять человек. Двенадцать девочек и двенадцать мальчиков. И все разные. Я, Артём Петров, тринадцатый мальчик в этом первом классе, куда все мы пришли впервые.

Екатерина Анатольевна тоже пришла первый раз в первый класс. Только мы учениками, а она – учительницей.

Чтобы нам не было заметно её волнение, Екатерина Анатольевна с первого дня притворяется строгой. На самом деле она добрая, я это почувствовал на физкульт-минутке.

– «Мы писали, мы писали, наши пальчики устали, а теперь мы отдохнём и опять писать начнём!» – говорила Екатерина Анатольевна.

Мы нестройным хором повторяли этот столетний стишок. И, вытянув руки ладошками вниз, сжимали и разжимали кулачки.

– Теперь сами, без меня, – сказала она.

И стала неторопливо ходить по проходам между партами.

Ходила она не просто так. Девочкам поправляла банты или косички. Мальчикам приглаживала вихры. Или слегка подтягивала воротники рубашек. И всё это она выполняла не потому, что она наша учительница, а мы её ученики. А как-то душевно и заботливо. Как это делают мамы.

Я пожалел о том, что мне придётся её разыгрывать. Да ещё и каждый день. Но, как говорится, «назвался груздем – полезай в кузов».

– Тёма, всё хорошо? – тихонько спросила Екатерина Анатольевна.