Михаил Самарский - Акуна матата, Занзибар! Африканские приключения кота Сократа

– С тех пор как я стала общаться с Женей, я растеряла всех подруг, – тяжело вздохнула Катя. – Они так и не смогли принять, что я встречаюсь с самым красивым парнем. Ты не представляешь, сколько гадостей я слышу, когда иду по школе. Как меня только не оскорбляют! Раньше дразнили жирдяйкой, теперь обзывают тощей. Раньше мои ноги были толстыми, теперь они кривые. Я стала походить на гнома из-за того, что у меня слишком длинные волосы. Оказывается, я для них слишком низкого роста! А после этого ролика они совсем взбесились. Котейка, если бы ты только знал, каких усилий мне стоит делать вид, будто я не слышу всего этого змеиного шипения. – Она замолчала, закрыла лицо руками и затем вытерла ладонями мокрые щёки. – Мало того что все девчонки ополчились против меня, так ещё и учителя туда же. При каждом удобном случае пытаются уколоть, да побольнее. Не понимаю, в чём я виновата перед ними?

Вы не представляете, как мне стало жаль её – аж сердце сжалось в комок. Эх, Катя, да если бы я мог, я бы за тебя всем обидчикам морды расцарапал.

– Я об этом не рассказываю Жене, но он не слепой, сам всё видит. Да и друзья ему рассказывают, как девчонки меня травят, – продолжала откровенничать Катя. – Конечно, он успокаивает меня как может, говорит: «Кать, не обращай на них внимания. Все эти размалёванные ряженые куклы и мизинца твоего не стоят». Ты не представляешь, как я ненавижу школу! – воскликнула Катя, со злостью сжав кулаки. – Я жду не дождусь, когда закончится одиннадцатый класс. Клянусь, закончу эту богадельню и больше туда ни ногой! Буду обходить её десятой дорогой.

Вот так дела! Видимо, сильно довели девчонку, раз она делает такие категоричные заявления. Я до сих пор помню, как она плакала ночами в подушку, когда была полной. Теперь она стала другой – стройной и красивой. Но, видимо, люди попросту не смогли пережить её успех. Им было бы гораздо спокойней, если бы Катя смирилась со своей полнотой и осталась на веки вечные толстухой. Люди, опомнитесь, за что вы травите девочку, что с вами не так?

Катя ещё какое-то время рассказывала о Жене, делилась планами на будущее, а потом незаметно уснула с блаженной улыбкой на губах. Я выбрался из её жарких объятий, устроился на подоконнике, прислонившись спиной к прохладному стеклу и переваривая услышанное. Эх, люди-человеки, до чего же порой вы бываете жестоки и несправедливы по отношению к себе подобным. В нашем, зверином мире животные тоже зачастую становятся изгоями в стае. Но в отличие от вас, хомо сапиенсов, существ разумных, мы подчиняемся природным инстинктам. А по отношению к нам, братьям вашим меньшим, вы и вовсе кидаетесь из крайности в крайность: то любите до безумия, то выбрасываете на помойку за ненадобностью, как ненужную вещь.

В ту ночь я никак не мог уснуть, девчонка растеребила мне душу своими откровениями. Я ещё долго-долго смотрел в окно. Тёмная ночь стиснула наш дом в объятиях, кругом белел снег, а на небе висел огрызок луны. Даже в космосе звёзды не казались такими яркими и близкими. Где-то там, за сотни километров от земли, мой друг, мышонок Траволта, летит на космической станции вокруг нашей планеты [8] Из книги «Кот Сократ выходит на орбиту. Записки котонавта». . Глядя на небосклон, я вспомнил, как мы с моей ненаглядной тёплыми летними вечерами любовались небом, сидя на крыше гаража. Мысли о ней не давали мне покоя. Прошло столько времени после театральной командировки, а я так до сих пор и не повстречался с любимой. Может быть, хозяйка снова её куда-то увезла? Перед тем как уснуть, я принял решение: завтра же отправиться на разведку.

Утром я проснулся от непривычной тишины в доме. Очнувшись ото сна, я сел на задние лапы, широко зевнул, сладко потянулся и огляделся вокруг. Судя по тому, что дверцы шкафа были настежь открыты, а на незаправленной кровати валялись вещи, я понял: Катя проспала и собиралась в школу в авральном режиме. Ещё бы, полночи откровенничала со мной! Я бы удивился, если бы она встала вовремя. Я вышел в коридор, прислушиваясь к звукам и принюхиваясь к запахам. Ничего. По-моему, я остался один. Оказавшись в прихожей, я почувствовал мерзкий запах. Обнюхав все углы, я так и не понял, откуда доносилась эта вонь. Моя пустая миска одиноко грустила на кухне, я с тоской заглянул в неё и увидел своё отражение на дне. Мало того что никто не догадался туда корм положить, так её ещё и вымыли начисто после ужина – даже облизать нечего. На столе после завтрака остались тарелки и чашки, на раковине висели ярко-зелёные перчатки для мытья посуды. Судя по запаху, завтракали яишенкой, но от неё ничего не осталось. Хотя бы малюсенький кусочек оставили коту, изверги! Странно, куда же так торопилась Татьяна Михайловна, что даже посуду не помыла. На неё это совсем не похоже. Она ночью глаз не сомкнёт, если в раковине останется хотя бы одна грязная ложка.

Я переместился в прихожую, запрыгнул на окно и, раздвинув лапами жалюзи, посмотрел на улицу. Пухи во дворе тоже не было. Я зацепился за ручку входной двери, но понял, что она заперта. Вот так удача! Я остался один дома, и все комнаты сейчас принадлежали только мне. Иди куда хочешь, валяйся где хочешь, делай что хочешь. Вот она – настоящая свобода! Прямо как в том фильме, в котором родители впопыхах уезжали на отдых и забыли своего сына. Кстати, это любимая комедия Катерины. Когда она была маленькой, мы с ней смотрели этот фильм миллион раз, а всё потому, что его показывали каждый Новый год.

Вдруг меня посетила страшная мысль: чем же я буду питаться, если родственники исчезли надолго? Выйти из дома не смогу – входная дверь и окна закрыты, а холодильник, к сожалению, я так и не научился открывать. Я же умру голодной смертью. И тут я вспомнил: корм Пухи стоит в кладовке! Сиганув с разбега на ручку, я с лёгкостью открыл дверь и увидел целый мешок собачьего лакомства. Да тут на год хватит! Уважаемая семья, можешь отсутствовать сколько душе угодно. Правда, запрыгнуть в мешок оказалось не так-то просто: он был слишком высоким и таким скользким снаружи, что я не мог уцепиться за него когтями. Я прыгнул несколько раз, но лапы постоянно соскальзывали, и я съезжал с него, как совсем недавно с горки-лестницы.

«Сократ, нужно очень сильно постараться, и тогда всё получится», – подбадривал я себя.

Я отошёл подальше и, разогнавшись, сиганул в очередной раз. Мешок накренился под моим весом, завалился набок и корм вывалился на пол. Увидев такую кучу еды, я чуть не запрыгал от радости. У сухого собачьего корма был лишь один минус – слишком большие шарики. Однажды я подавился ими. Помню, я тогда жутко проголодался и набросился на Пухину еду, словно лев после многодневной охоты. До сих пор удивляюсь, как не задохнулся. А потому, наученный горьким опытом, я ел с чувством, с толком, с расстановкой, тщательно пережёвывая каждый шарик.