Люси Мод Монтгомери - Аня из Авонлеи

Мистер Харрисон в своих владениях

Дом мистера Харрисона стоял на опушке елового леса. На крыльце, в тени вьющегося плюща, сидел, сняв куртку, сам мистер Харрисон и наслаждался своей послеобеденной трубкой. Увидев, кто направляется к нему по тропинке, он вскочил, бросился в дом и захлопнул за собой дверь. На самом деле его поведение было вызвано стыдом за вчерашнюю вспышку гнева, но бедную Аню оно лишило последних остатков храбрости. Дрожащей рукой она постучала в дверь.

Мистер Харрисон открыл и, смущенно улыбаясь, довольно дружелюбным тоном пригласил ее войти. Он уже был в куртке и без трубки и очень вежливо предложил Ане очень пыльный стул. Встреча прошла бы довольно гладко, если бы не предатель-попугай, таращивший злые золотистые глаза через прутья своей клетки. Не успела Аня сесть, как Джинджер воскликнул:

– Разрази меня гром! Зачем сюда идет эта рыжая свиристелка?!

Трудно сказать, кто покраснел сильнее – мистер Харрисон или Аня.

– Не обращайте внимания на эту птицу, – сказал мистер Харрисон, бросив на Джинджера свирепый взгляд. – Мне подарил его мой брат, который служил матросом. Матросы, как известно, не всегда выражаются самым изысканным языком, а попугаи просто повторяют все, что слышат.

– Да, я знаю, – кротко отозвалась бедная Аня, стараясь подавить обиду. – Я пришла, чтобы признаться… насчет… джерсейской телки.

– Разрази меня гром! – воскликнул мистер Харрисон с тревогой. – Она опять забралась в мой овес? Но не беда… Я просто погорячился вчера, это факт. Не беда, если она и забралась.

– Ох, все в сто раз хуже, – вздохнула Аня.

– Разрази меня гром! Она влезла в мою пшеницу?

– Нет… Я все расскажу… но, прошу вас, не перебивайте… Это меня ужасно нервирует.

– Молчу, – заверил мистер Харрисон и сдержал слово. Но Джинджер, не связанный никаким обещанием, продолжал время от времени выкрикивать: «Рыжая свиристелка!»

– Вчера я заперла мою джерсейскую телку в загоне, где мы доим коров. Сегодня с утра я ездила в Кармоди и на обратном пути увидела в ваших овсах… джерсейскую телку. Мы с Дианой выгнали ее оттуда, но вы представить себе не можете, как нелегко нам пришлось. Я была мокрая насквозь, измученная и злая. И в эту самую минуту появился мистер Ширер и предложил купить у меня эту телку. Я тут же на месте продала ему ее за двадцать долларов. Мистер Ширер сразу забрал ее и отправил вместе с остальным скотом в город. Я пришла домой и после чая заглянула в загон… Мистер Харрисон, – Аня умоляюще взглянула в смущенное лицо мистера Харрисона, – я нашла мою корову в загоне. Я продала мистеру Ширеру вашу корову!

– Поразительный случай! – воскликнул мистер Харрисон, изумленный столь неожиданной развязкой.

– Я постоянно попадаю в переделки, – сказала Аня печально. – Боюсь, вернуть вашу корову невозможно – слишком поздно. Но вот деньги, которые я получила за нее. Или возьмите мою корову. Долли очень хорошая корова… Я не могу выразить, как мне неприятно, что все так получилось.

– Ни слова больше об этом, мисс, – сказал мистер Харрисон быстро. – Всякое случается. Я и сам порой бываю опрометчив… Думаю, мне лучше взять вашу корову, раз вы все равно хотите от нее избавиться.

– Спасибо, мистер Харрисон! Я так рада, что вы не сердитесь!

– Думаю, ты до смерти боялась прийти сюда и рассказать мне обо всем, после того как я вчера наделал столько шума, а? Но не держи на меня зла! Такой уж я откровенный. Всегда режу правду-матку!.. А что это у тебя за коробка?

– Торт, – сказала Аня чуть лукаво. – Я принесла его вам. Я подумала, что, возможно, у вас не очень часто бывает торт.

– Нечасто. Это факт. А я их ужасно люблю. Премного обязан… Вот что, милая, тебе придется помочь мне его съесть. Сейчас поставлю чайник, выпьем чайку. Идет?

– Может быть, вы позволите мне заварить чай? – спросила Аня нерешительно. Мистер Харрисон хохотнул:

– Вижу, что ты не очень уверена в моем умении заваривать чай. Напрасно. Я могу заварить такой чаек, какого ты в жизни не пила! Впрочем, если хочешь, действуй сама. К счастью, в прошлое воскресенье шел дождь, так что в доме полно чистой посуды.

Аня вскочила и принялась за дело. Прежде чем заварить чай, она несколько раз ополоснула заварной чайник. Затем она накрыла на стол, принеся посуду из буфетной, состояние которой привело ее в ужас, но она осмотрительно воздержалась от замечаний. Мистер Харрисон сказал ей, где найти хлеб, масло и банку персикового варенья… И скоро Аня уже сидела напротив мистера Харрисона, наливала ему чай и свободно болтала с ним о своих планах, о школе, о друзьях… Она едва могла поверить, что все это ей не снится.

Аня даже попыталась завязать более близкие отношения с Джинджером, предложив ему грецкий орех. Но он только таращил на нее злые глаза и взъерошивал яркие перья.

– Джинджер заменяет мне общество, – заметил мистер Харрисон. – И ничто не заставит меня отказаться от этой птицы!

Мистер Харрисон бросил эту последнюю фразу так многозначительно, словно подозревал Аню в тайных замыслах убедить его расстаться с попугаем. Ане, впрочем, уже начинал нравиться этот вспыльчивый и откровенный человек, и не успели они допить чай, как уже стали добрыми друзьями. Мистер Харрисон узнал о предстоящем создании Общества Содействия Развитию Авонлеи и одобрил эту идею.

После чая Аня настояла на том, чтобы мистер Харрисон позволил ей вымыть посуду, хотя он уверял ее, что чистой посуды в доме хватит еще на несколько недель.

– Может, забежишь иногда поболтать со мной? – предложил мистер Харрисон, когда она уходила. – Тут недалеко, и мы должны жить как добрые соседи.

Аня прибежала домой совершенно счастливая и с радостью поведала о своих приключениях Марилле, которая уже начинала тревожиться из-за ее долгого отсутствия.

– Какой это все-таки чудесный мир, Марилла! – заключила Аня весело. – Я ужасно боялась идти к мистеру Харрисону, но он оказался так мил, что я, можно сказать, приятно провела время…

Тихим ясным вечером, на закате, в том месте, где просека, известная под названием Березовой Дорожки, подходит к большой дороге, стояли возле изгороди Джейн Эндрюс, Гилберт Блайт и Аня Ширли. Аня провожала Джейн, заходившую к ней в гости, а у изгороди они встретили Гилберта и теперь беседовали о судьбоносном завтрашнем дне, когда в школах начинались занятия. Джейн предстояло отправиться в Ньюбридж, а Гилберту – в Уайт Сендс.