Ирина Христолюбова - Вася Кочкин, человек лет двенадцати

Но в общем-то Сталин совершенно Васю не интересовал. Да и всегда ему больше нравились разбойники, чем цари. Вот Робин Гуд, например.

После многосерийного телевизионного фильма они сделали стрелы и луки. Васю, конечно, Робин Гудом не избрали, хотя из самодельного лука он стрелял лучше всех. А вот не избрали и всё. Чего-то в нем недоставало, чтоб Робин Гудом быть. Видимо, блеска в глазах. Ведут какого-то негодяя на виселицу, и у тебя глаза блестят. А если опустил голову — что за атаман? Вася бы, конечно, опустил голову, если даже негодяй…

Чтоб быть разбойником, да еще атаманом, тоже надо особые качества иметь.

— Почему вы никогда не играете в Пугачева или Стеньку Разина? — спросил как-то папа. — Дался вам Робин Гуд! Иностранный герой!

— Я же не Робин Гуд, — сказал в ответ Вася.

— А кто ты? Арап Петра Великого?

— А почему он должен быть кем-то? — не выдержала мама. — Уж кто есть, тот и есть. Васька Кочкин — вот и всё.

— А кто такой Васька Кочкин? (Как известно, на папу иногда «находило».)

— Твой сын!

И правда, чего он к нему пристал? Сын Вася! Вася Кочкин! Зачем ему надо, чтоб он был Пугачевым или Стенькой Разиным? Пусть лучше кончит десять классов, поступит в институт, женится на скромной девушке Ксюше (непременно Ксюше, почему-то думалось отцу Васи), заведет множество детей. Счастливый дед, счастливая бабка! Сообразительные внуки! Вот и наступит счастье в жизни. А зачем человек живет? Только для счастья.

Такие простые мысли посещали иногда папу в грустные минуты жизни.

Но сейчас папа спокойно спал, и ему снились вполне утешительные сны. Мама тоже спала.

А у Васи впервые была бессонница. Оказывается, мысли мешают спать.

Он встал. Не включая света, на цыпочках подошел к окну.

Напротив, через дорогу, стоял темный девятиэтажный дом, и во всем доме светилось лишь несколько окон. Вася сосчитал: пять. Почему они не спят? Во всем огромном доме — пятеро? Думают о чем?

Лидия Петровна сказала: «Надо жить осознанно». А как осознанно? Вася прислонился лбом к окошку. А вообще, как все люди живут: осознанно или неосознанно? А как он, Вася, живет? Неосознанно — значит, несознательно. А осознанно?

Вот недавно дядя Коля говорит:

— Достоинства нам не хватает.

Мама ему ответила:

— Это вам не хватает, а мне — хватает.

Папа ей сказал:

— И тебе не хватает. Мы уже забыли о своем достоинстве.

Так вот папа сказал, но ничего не разъяснил.

Жить осознанно — может быть, жить с достоинством? Или что-то еще?

В соседнем доме погасло три окна. Осталось только два. Они светили, как фонарики.

На следующий день Вася опоздал на первый урок почти на десять минут. Очень долго он дома гляделся в зеркало. Но от этого глядения синяк не стал меньше, а, как показалось Васе, даже увеличился.

Когда он постучал в класс, Светлана Ивановна, не оглянувшись, сказала:

— Входи, Кочкин!

Вася вошел, держа под мышкой ранец. В классе раздалось дружное: «У-у-х!»

Светлана Ивановна оглянулась и тоже чуть не выдохнула: «У-у-х!» — но сдержалась.

— Кочкин, ты часто с синяками ходишь? — спросила она.

Вася кивнул.

— Дерешься?

Вася опять кивнул.

Светлана Ивановна опустилась на стул. У нее уже сил не было вести дальше урок. Что ни день — то сюрприз. И все Кочкин. Он просто-напросто хулиган.

— Что с тобой делать, Кочкин?

— А что со мной делать? — спросил в ответ Вася.

— Таких, как ты, ставят на учет в детскую комнату милиции. Ну, что ты тут стоишь? Садись, ради бога, на место!

Светлана Ивановна совершенно не понимала Васю. Как у нее возникло непонимание, так больше она уже и понять не хотела. Ей казалось, что Вася верховодит в классе. За Робин Гуда его принимали или за кого-то еще. И все сходилось: вначале он синяки наставил, потом ему. Именно он, Кочкин, будет подрывать ее авторитет, срывать мероприятия. Одно, политическое, уже сорвал. Единственный в классе не пионер!

Плохая репутация складывалась у Васи Кочкина!

Между тем он сел за парту, достал тетрадь и с видом прилежного ученика смотрел на Светлану Ивановну. А весь класс смотрел на него. Даже Дима Беляков вытягивал шею.

— Где ты синяк подцепил? — прошептал Костя Гвоздиков.

Вася промолчал.

— Прекратите смотреть на Кочкина! — возмутилась Светлана Ивановна. — Иначе я удалю Кочкина из класса!

Кочкин владел классом, а она не владела. Светлана Ивановна готова была расплакаться и еле-еле дождалась, когда кончится урок.

Вот что могут сделать ученики даже с беззаботным, веселым человеком, каковым по природе была Светлана Ивановна.

«Зачем, зачем я пошла в пятый класс!» — уже не раз думала она. У Светланы Ивановны тоже начались приступы бессонницы.

В перемену все обступили Васю. Откуда синяк да откуда? Вот невидаль! Да у них в бараке все от пяти до шестнадцати лет с синяками ходили, и никто не спрашивал, зачем да почему. Сидит синяк — значит, тут ему и место.

— Да с брусьев я упал! — вспомнил Вася.

— Что ты врешь, Кочкин! — Аля Соломина сурово встала перед ним. — Ты и в физзале не был!

— Молодец, Соломина! Бдительная! — похвалил Вася. — Только брусья у нас во дворе стоят. С них все падают. Кошка прыгнет — и та упадет! — Вася независимо вышел из класса.

И тут же он встретил Яну Истомину. Может быть, она стояла и ждала его?

— Здорово тебе попало? — спросила она улыбаясь.

Вася прикрыл рукой синяк.

— Опять шпионишь?

— Я? Шпионю? — Яна сделала такие круглые и обиженные глаза, что Вася опустил голову: было видно, что она врет, и было неловко за нее. Пусть уж лучше думает, что он ничего не понимает.

Одноклассники уже крутились вокруг них. Татка Малахова стояла у стены. В их сторону не глядела, но и с места не сходила.

— Пойдем отсюда, — сказала Яна.

Они спрятались в угол, под лестницу. Вася чувствовал себя неловко: ни разу в жизни он еще не стоял вдвоем с девочкой, тайно, под лестницей. Над головой стучат, бегают.

— Уже скоро перемена кончится, — сказала Яна.

— Угу, — ответил Вася.

— Ты снова будешь драться с Ромкой? — спросила она. — До победы?

— Трое против одного! Нашла дурака!

— Значит, трусишь!

Зазвенел звонок. Яна побежала.

— А я думала, ты порядочный! — крикнула она.

Вася так и остолбенел. Его одного побили трое, и он же не порядочный!

На урок он пришел расстроенный. Все-таки ему хотелось, чтоб Яна думала: «Какой Кочкин смелый, решительный, один против троих!»

— Чего ты такой хмурый? — спросил Костя Гвоздиков. — Опять из-за Янки? — по своей вредной привычке он ткнул Васю в бок. Вася его ткнул.

— После уроков я тебе кое-что расскажу.