Кристине Нёстлингер - Дуйбол-привет!

— Летом, — говорили деревенские дети, — свободного времени у нас в обрез. Зимой его намного больше!

Всего деревенских ребят было четырнадцать.

У Харчмайера — Ханси и Марианна.

У Лисмайера — Польди и Губерт.

У Тюльмайера — Фрида и Фанни.

У Рогмайера — Антон, Бертль и Кристль.

У Быкмайера — Франци и Эви.

У Волмайера — Труда.

У господина учителя — Михаэль и Мартин.

(У господина пастора и сестер Зудмайер детей вообще не было.)

Лето миновало. Настала осень, и затянули обложные дожди. Все жители Верхнего Дуйберга ходили радостные, ибо, как сказано в ветхозаветном численнике:

Лисмайер отмыл до блеска окна в номерах, Харчмайер прикупил новых стопок под водку, сестры Зудмайер в дополнение к тридцати семи уже готовым верхнедуйбержским лыжным шапочкам связали еще двадцать три, магазин «Тюльмайер» заказал три пачки видовых открыток, ящик лыжной мази и партию горнолыжных очков в семи самых модных вариантах. Господин пастор тщательно вытер пыль с молельных скамеек, отведенных для зимних туристов, а господин учитель, хоть и не делал ничего, зато радовался не меньше остальных.

В начале декабря ведущий телепрограммы новостей сказал, что по сводкам метеорологов в ближайшие дни «ожидаются снегопады»

В Верхнем Дуйберге дружно перекрестились и стали ждать. Прождали они целую неделю и ничем другим не — знай только крестились. Но снегом и не пахло.

— Перед рождеством часто снега не бывает, — сказал господин пастор.

— Перед рождеством снег так и так быстро сходит, — сказал господин учитель. После чего креститься в Верхнем Дуйберге перестали и вернулись к обычным занятиям. Не теряя, конечно, надежды.

На выходные прикатили Верхенбергеры и Низбергеры. Титу с и Тита вместе с Карин и Кари — это дети Верхенбергера — крутили во все стороны головами и с печальными минами на лицах вопрошали:

— Ну где же снег?

— Нынче беспременно заметет! — сказал господин Харчмайер. Громко сказал — чтоб самому в это поверить.

Господин Низбергер въехал в Дуйбергскую долину с восточной стороны, а господин Верхенбергер — с западной. Оба снег видели, во всех долинах — справа и слева от Дуйбергской.

— Таких сугробов намело! — рассказывали они. — Всем, кто в другие долины подался, пришлось на колеса цепи намотать!

И они утешали себя тем, что устанавливать цепи на колеса — страшная тягомотина. Затем они направились к Харчмайеру и заказали по большой кружке пива и двойному шнапсу.

На следующий день господин Лисмайер созвонился с хозяином гостиницы в одной из девяноста семи долин, и этот хозяин под конец разговора сказал:

— Слушай, Лисмайер, мне пора закругляться: надо у входа лопатой пошуровать, а то мои гости из дома выйти не смогут!

— А что у тебя там такое у входа? — тупо спросил господин Лисмайер.

— Как что — снег! — проорал на другом конце провода хозяин гостиницы. И тут господин Лисмайер первый раз в жизни упал в обморок.

Господин Харчмайер вдвойне страдал от отсутствия снега. Во-первых, он лишался клиентов, а во-вторых, как бургомистр, нес всю полноту ответственности за свою территорию.

— Я должен что-то сделать, я обязан что-то придумать! — говорил господин Харчмайер десять раз на дню самому себе, пять раз — своей жене и по разу Ханси и Марианне.

— Ну так сделай же что-нибудь, наконец! — в сердцах воскликнули Ханси и Марианна (вне себя от злости). Они были еще в том возрасте, когда верится, что отцы могут просто-таки все на свете.

Господин Харчмайер действительно кое-что сделал. Первым делом он написал письмо метеорологам. Такого содержания:

«Уважаемые господа из службы погоды!

С погодой у нас что-то стряслось. Она к нам несправедлива — нет снега, и точка.

Как бургомистр, мириться с ущемленностью моих сограждан я не могу, ведь все мы из-за этого лишаемся каких бы то ни было доходов.

Настоятельно прошу Вас изучить данный феномен несправедливости и подумать о возможностях его устранения. С совершенным почтением

Метеорологи действительно приехали. Они нюхали воздух, они брали пробы грунта, они взбирались на местные возвышенности. Все-то они выведывали, и мерили, и считали, и записывала в свой гроссбух. Спустя неделю господин Харчмайер получил от них письмо.

В письме сообщалось, что метеорологи тщательно исследовали погодные условия в Верхнем Дуйберге и пришли к заключению: в настоящий момент устранить эту атмосферную несправедливость никакой возможности нет. Далее пространно говорилось о циклонах и антициклонах, о восходящих потоках испарений и нисходящих массах холодного воздуха.

Но господина Харчмайера это уже абсолютно не интересовало. Он положил письмо в ящик своего бургомистерского стола, а на стол положил голову и заплакал.

— Бедные дети! — всхлипывал он, имея в виду вовсе не настоящих детей, а взрослых. Он говорил «дети», потому что сам себе в роли бургомистра казался их отцом.

Господин Харчмайер был, однако, человек упрямый. Так быстро он не сдавался. И вот когда он уныло созерцал две розы в маленькой вазе на своем письменном столе, в голове у него родилась идея.

Одна роза в вазе была красная, другая — желтая. Обе — искусственные. Господину Харчмайеру розы из синтетики очень нравились. Славно, что такое существует. Розы — зимой, искусственные розы! — вертелось у него в голове. И как только в голове завертелись «искусственные розы», тут же завертелся и «искусственный снег». Однажды по телевизору он видел машину, которая вырабатывала искусственный снег. Этакая махина, фыркающая и пыхтящая, которая сзади заправлялась водой, а спереди выплевывала первоклассный снег. Господин Харчмайер поискал сначала в телефонном справочнике, но там установки для искусственного снега указаны не были. Тогда он позвонил в «Гильдию изготовителей необычных машин и агрегатов». Там ему дали адрес фабрики, которая выпускала снежные пушки, нужные господину Харчмайеру. Тогда он написал второе свое письмо и попросил ответить как можно скорее. Ответ в самом деле пришел очень скоро, от крайнего волнения господин Харчмайер не мог прочесть ни строчки: буквы плясали перед глазами.

— Ханси! — крикнул он, и возник Ханси.

— Прочти-ка мне письмо, — сказал он сыну.

В чтении Ханси был не особенно силен. Целая (без двух десятых) вечность прошла, пока он с грехом пополам слепил в одну фразу:

— «Глуп-глуб-око ува-жа-а-ае-мый госпо-ди-н бур-гом-мист-тер». Господин Харчмайер кликнул Марианну. Она читала, как зверь:

— «Глубокоуважаемый господин бургомистр!»