Зоя Журавлёва - Сними панцирь!

Тётя Надя так за Борю и отскочила. А говорила — игрушка! Мы с Ариной тоже немножко отпрыгнули. Просто от неожиданности.

Но папа уже варана снова поймал.

— Подожди, — говорит. — Куда так торопишься? Ты нам всё-таки сначала скажи, что ты сегодня ел.

Смотрю: дядя Володя флягу несёт. А-а, они дадут варану попить! Молодцы! Пить он, конечно, хочет.

— Хватит? — спрашивает дядя Володя и трясёт флягой.

— С избытком, — говорит папа.

Папа держит варана за голову, а дядя Володя над ним с флягой стоит. Они его уговаривают. Варан никак не хочет рот раскрывать. Думает, наверное: что там, во фляжке? Может, гадость какая-нибудь? Открыл наконец.

— Можно я напою? — говорю я.

— Давай, — говорит папа.

Я из фляжки тихонько лью, а папа живот щупает. Чтобы варан не опился. Сразу много нельзя, папа нам говорил с Ариной. А варан лапы на животе сложил, глаза закрыл и глотает громко. Не поймёшь, нравится ему или нет.

— Гурман какой, — говорит тётя Надя.

— Я тоже буду поить, — говорит Арина.

— Когда следующего поймаем, — обещает папа.

— Всех встречных будем поить? — интересуется тётя Надя.

— Такая работа, — смеётся папа. — Всё приходится.

Живот варану ещё раз пощупал и говорит мне:

— Всё, Лёдик. Отойди.

Я думал, папа варана сейчас выпустит. А папа вдруг снова его за хвост схватил и как начал трясти. Так трясёт! Варан прямо болтается в воздухе.

— Ему больно, — говорю я.

— Скорее неприятно, — говорит папа. — Конечно, ему неприятно. Что же делать? Вот если бы я его разрезал, тогда было бы больно.

— Зачем бы разрезал? — говорю я.

— Чтобы узнать, что он сегодня ел, — говорит папа. — Я с ним как раз на эту тему сейчас беседую.

И опять варана трясёт. Такая у них беседа.

— Задушевная, — смеётся дядя Володя.

Варан уже воду обратно выплеснул, так папа трясёт.

— Да… — говорит тётя Надя.

— А вы не смотрите, Надежда Георгиевна, — говорит папа.

— Да нет… Я не об этом.

Она всё об увлечённости, вот она о чём. Ей приятно смотреть, что бы папа ни делал. Папа так увлечённо всё делает. Мне тоже приятно смотреть. И Арине. И Боре. Мы все на папу смотрим.

— Конечно! — говорит папа. — Я тут сильно увлёкся. Четырнадцать лет увлекаюсь, никак не перестану.

И сразу перестал.

Всё равно в желудке варана уже ничего больше нет, один белый живот. Папа всё вытряс. Варан теперь дышит.

— Володя, запиши, — говорит папа. — Он сегодня съел. Так. Трёх черепашек он съел. Шесть чернотелок. Два черепашьих яйца. Ага, ещё сцинка. Взрослый сцинк, запиши…

Я сцинка знаю. Ящерица, а на животе бегает, как змея. Лапы свои бережёт. На животе от варана, конечно, не убежишь.

— Ну гуляй, не сердись, — сказал папа и отпустил варана.

Но варан не хочет гулять. Он лапами упёрся в песок, голову выставил и изо всех сил теперь дуется. Такой жёлтый стал. Толстый. Прямо пузатый-пузатый. Надулся воздуху. Это варан на папу обиделся.

— Прости, — говорит ему папа. — Такая работа! Исключительно для науки. Вдруг ты голодаешь, надо было проверить.

Зря только папа ему напомнил. Еду варану, конечно, жалко. Он как зашипит и прямо на нас побежал. Растопырился и бежит.

— По коням! — кричит папа.

Мы в машину скорей вскочили. Я даже дверцу держу, Арина в меня вцепилась. Боря руль крутит. Песок из-под колёс летит во все стороны. Дядя Володя стоит в кузове и панамой машет.

А варан сзади бежит и шипит. Голову наклонил и бежит. Хочет нам в шину вцепиться. Бульдожьей хваткой. Вдруг он нам колесо прокусит, что тогда?

— Караул! — кричит Боря и жмёт на педали.

Я в окошко смотрю.

— Отстал, — говорю я.

— Видишь, какая у твоего папы работа, — говорит Боря. — А ты в пески просишься! Опасная работа.

Ну и что, что опасная? Это для науки! Мы с Ариной нисколько не испугались. Разве кто-нибудь плакал? Я фляжку папе держал. Арина подходила близко к варану, она теперь может его слепить. Подумаешь, варан! Он же не крокодил. Машину он не прокусит. Если бы прокусил вдруг, мы бы с Ариной…

— Уж вы бы с Ариной — это точно, — смеётся Боря.

Мы все смеёмся. Хорошо в кабине. Жёлтый песок навстречу летит. Синее небо сбоку летит. Бочка сзади гремит. Впереди скачет тушканчик, Боря его объезжает. Тушканчик толкнулся хвостом и как прыгнет!

— Может, перелезете в кузов? — кричит папа.

— А я как же один? — говорит Боря.

Нет, мы не перелезем. Тут лучше видно, всё ближе. В кузове мы потом поедем. Нам далеко ехать! Через весь заповедник.

— Тогда давайте споём, — говорит Боря. — Нашу. Любимую.

Конечно, споём. Мы так давно не пели. Боря уже поёт:

И мы с Ариной тоже поём:

Вот мы как поём. А наша машина прямо мчится.

Мы до самых гор доехали.

Боря больше руль не может держать. Тут ночевать будем. Ведь уже вечер! Солнце садиться хочет. Горы кругом, куда ему сесть? Сбоку кто-то кусок горы откусил, зубы отпечатались, как в арбузе. Солнце туда вползает. Какое умное, я бы не догадался.

Вползло. Сразу ветер подул.

Я подставил лицо, ветер меня щекочет. В щёки толкает. Брови мне шевелит. За рубашку лезет ко мне. Прохладный. Горный, конечно, ветер. Весь день в горах сидел. Где-нибудь в ущелье. В камнях. Мучился. Там же скучно! Камни друг об друга скрипят. Шакалы воют. Противно так. Теперь ветер выскочил. А тут как раз мы…

— Сморился? — говорит папа.

Это он мне, оказывается, говорит. Думает, я уже сплю. Я просто на минутку около машины присел. Нисколько я не сморился.

— Помогай тогда! — кричит папа.

И бросает из кузова спальный мешок. Ещё один спальный мешок. Опять спальный мешок. Ещё мешок. Он меня закидать хочет мешками. Сколько у нас мешков! Шлёпаются на песок, как большие лягушки. Я хохочу и хватаю. Не успеваю их хватать. Арина мне помогает. За бока хватаем мешки, за уши, прямо в охапку. Катимся с ними по песку. Тащим их в сторону.

— Что значит — все вместе, — говорит папа. — Вон как быстро разгрузились. Коллектив — всё-таки сила!

Конечно. У нас коллектив! Мы уже разгрузили машину, вот это да. Я даже не заметил, как мы её разгрузили. Боря опять под машиной лежит, и тётя Надя подаёт ему ключ. Дядя Володя разбирает ящик с посудой, папа несёт раскладушки.

Мы тут ночевать будем. Надо устраиваться!

— Первое дело — костёр, — говорит папа.

Надо за дровами идти. Мы с Ариной хотим идти. Мы в сапогах, куда хочешь можно идти. Только куда? Тётя Надя тоже хочет идти. И она не знает куда.

— Сейчас дежурного выберем, — говорит папа. — Как в пионерском отряде. Считалки знаете?

Мы с Ариной не поняли. Какие считалки?

— Обыкновенные, — говорит папа. — Подставляйте-ка лбы, сейчас всех по головам буду считать.