Виктор Сидоров - Федька Сыч теряет кличку

Как-то примчалась сюда ватага Яшки Коржнева, шумная и взмыленная. Яшка приоткрыл дверь.

– Эй, кузнецы, у меня Алька расковался. Кто подкует?

Яшкины друзья дружно захохотали. Смеялся и сам Алька. После родительского собрания он дня два не разговаривал с Яшкой, но после того, как Коржнев подарил ему «Шерлока Холмса», стал снова его закадычным другом.

– Может, тут и сапожники есть? – орал Котька. – У меня ботинки порвались.

– А у меня, – вторил Димка «Дай, а?», – у меня в рубахе дырка.

Они орали наперебой, стараясь разозлить Тимку и Андрюшку. Но у тех как раз дело не ладилось с заклейкой камеры – или клей был виноват, или плохо обработали места склейки, – заплатки держались слабо.

Тимка лишь на минуту поднял голову, взглянул на орущих ребят и снова уткнулся в работу. Только Светка равнодушно сказала:

– Фи, какие дураки!

Это безразличие заметно охладило пыл ребят. Они приумолкли и уже без прежних усмешек стали наблюдать за работой. И когда Андрюшка с Тимкой, наконец, поставили последнюю заплатку, проверили камеру, забортовали ее, а затем накачали шины, Алька почесал затылок.

– А ловко у них получается…

Друзья хоть и промолчали, но согласились с Алькой: что ловко, то ловко! Андрюшка вывел велосипед во двор, прокатился, затем сел Тимка. Объехал вокруг «скворечника», пощупал шины.

– Все в порядке.

Яшка все это время молча с полуулыбкой наблюдал за Андрюшкой и Тимкой. Наконец, рассмеялся.

– Ну и драндулет! Колесница фараона Рамзеса Второго…

Алька обернулся к Яшке.

– Ты бы помолчал лучше…

– А тебе что? – окрысился Яшка.

– Ничего, а ты не насмехайся, – ощетинился вдруг Алька. – Привык над всеми смеяться, а сам ты какой? Что ты можешь делать? Ребята вон для Вани Тузова постарались, а ты «драндулет». Ты бы смог отремонтировать? – И сам ответил: – Ни черта не смог… Только одноглазых бандитов в подвале ищешь и то боишься…

Сердце у Яшки сжалось в комок: «Сейчас расскажет, как я закричал «Спасите!» и про синяк». Но Алька больше ничего не сказал. Да тут еще Андрюшка крикнул:

– Айда, ребята, Ване велосипед отдавать.

И все, кто был, двинулись за Андрюшкой. Яшка, делать нечего, тоже пошел с ребятами. «Вот ведь дрянь, – думал он об Альке. – Лучше бы ударил, чем так…»

Ваня играл на детской площадке. Увидел Андрюшку с велосипедом, ребят и все понял. Он помчался навстречу, но, не добежав, остановился. Растерялся: к Андрюшке броситься или к велосипеду. Бросился к Андрюшке, прямо на шею.

– Ну что ты, Ваня… Девчонка что ли? – смущенно проговорил Андрюшка. – Нельзя же так… Ребята смеяться станут… Но Ваня не слушал Андрюшку, висел на шее и лепетал:

– Спасибо, Андрюша, спасибо…

И вот Ваня встал на педали (не только с седла, но и с рамы ему еще не достать) и покатил по тротуару. Все ребята стояли, глядели на удаляющегося Ваню, улыбались и молчали. Да и что говорить-то? Разве и так не понятно?

А время все ближе и ближе к вечеру. На сердце у Тимки и Андрюшки стало тревожно: как сегодня пройдет их дежурство у церквушки? Тимка глянул на небо: опять тучи ползут. Хотя бы сегодня не было дождя. Не очень-то приятно сидеть в полыни ночью да еще вымокшему.

– Надо поесть сходить, – проговорил он. Андрюшка кивнул.

– Фонарик не забудь, как в прошлый раз…

Когда встретились, на улице стояла черная темень. Тучи заволокли уже все небо. Поднялся ветер. Он уныло шумел в деревьях, буйно гонял по двору клочки бумаг.

– Ну и погодка, – пробурчал Тимка ежась. – Может, сегодня не пойдем?

– Ну нет уж! Хоть камни пусть сыплются…

Добрались до церквушки быстро.

– Давай в большом проломе спрячемся? – предложил Тимка. – Оттуда все видно, как на ладони, и дождь не замочит.

Андрюшка не согласился.

– В проломе и нас сразу заметят. На старом месте спрячемся.

И они вошли в бурьян возле главного входа.

Ветер бушевал вовсю. Полынь, в которой залегли ребята, шумела и трещала. По небу уже совсем низко ползли тучи, где-то вдали сверкнула первая молния и загрохотал гром.

Но как ни жутко было ребятам в этой беспокойной ночи, как ни бесновался ветер, они не двинулись с места. Андрюшка лежал на животе и напряженно всматривался в тропинку, которая уходила по-над оврагом в темень, к кривому и узкому проулку старого города. Неожиданно над ребятами с шипеньем вспыхнула ослепительная молния и грохнул такой гром, что уши будто ватой заложило. Это произошло так внезапно, что искатели приключений застыли от испуга.

– Ну и выбрали погодку, – заворчал Тимка, ковыряя пальцем в ухе. – Какой дурак, кроме нас, сегодня будет ходить по пустырю.

И только Тимка умолк, как вдали послышался топот. Кто-то шел по тропинке. Ребята, как по команде, прижались к земле и затаили дыхание. Не они ли пожаловали, долгожданные ночные гости? Шаги все ближе, ближе; слышно уже чье-то тяжелое дыхание. И вот мимо прошел высокий человек с огромным узлом на плече, за ним еще двое, поменьше, и тоже с узлами.

«Переезжают что ли? – подумал Андрюшка разочарованно. – Ходят, только настроение портят. Тут и так страшно, а они…»

На этом Андрюшкины мысли оборвались: трое входили в церквушку.

Ребята подкрались к пролому. Андрюшка осторожно заглянул: темно, тихо.

– Куда они делись? – еле уловимым шепотом спросил Тимка, тоже заглядывая в церквушку. Андрюшка растерянно пожал плечами и уж было хотел привстать, но в это время под остатками лестницы вспыхнула спичка. И первое, что увидел Андрюшка, – очень знакомое лицо с курносым носом.

«Сыч»! – чуть не крикнул Андрюшка и уже совсем решил встать, чтобы пойти к нему.

Однако в ту же секунду хриплый и тоже знакомый голос рявкнул:

– Ты что, мерзавец, с ума спятил – огонь зажигаешь?! – Из темноты появилась громадная рука и погасила спичку. В церквушке стало еще темнее.

– Чего переживаешь, – послышался голос Сыча. – Кто нас увидит? В такую погоду и собаки не лают…

– Заткнись, и айда вниз.

«Где же я слышал этот голос? – подумал Андрюшка. – Почему он мне знаком?» – И вдруг вспомнил: «Ночью в подвале, когда Яшку с Алькой хотел испугать». Он уже не порывался идти к Сычу, отлично поняв, что тут происходит неладное, что если увидят их – несдобровать.

Снова полыхнула молния. И этого мгновения было достаточно, чтобы ребята с изумлением увидели вздыбленную каменную плиту, черный провал в полу и спускающегося в этот провал человека.

– Вот это да! – еле шевеля губами, воскликнул Тимка. – Та самая плита, что мы остукивали…

– Тише ты! – шикнул Андрюшка.

Но предостережение оказалось излишним: в церквушке глухо хлопнула плита, и все стихло. Только сейчас ребята почувствовали, что идет сильный дождь, что они промокли до нитки. Но что делать? Не лезть же от дождя в церквушку!