Сфинкс - Паутина

— Да, еще в пятницу, — Роза сощурила глаза. — И раз уж мы заговорили о Хогсмиде, то должна заметить, что Фауст пригрозил, что запретит тебе походы туда, если ты не возьмешься за учебу!

— Пусть, — пожал плечами Джеймс и переглянулся с Малфоем. Для тех, кто уже три года как разведал два потайных хода из замка прямо в деревню, это не было пугающим известием.

— И еще он сказал, что исключит тебя из команды по квиддичу, — привела свой последний аргумент староста школы.

— Он не посмеет, — Джеймс побледнел и сел прямо. — Он не меньше нас хочет, чтобы мы выиграли!

— Если перед ним встанет дилемма — твоя учеба или Кубок по квиддичу — то, поверь, он выберет первое! — Роза развернулась и поплыла прочь, довольная произведенным эффектом.

— Что ж… — протянул Малфой, пряча усмешку. — У тебя появился стимул учиться, поздравляю.

— Иди к черту, Малфой! Не мешай мне делать вид примерного ученика, — пробурчал гриффиндорец, зло строча в своем пергаменте.

— Да, думаю, МакГонагалл будет в шоке, прочитав в качестве примера пользы от превращений живого в живое твой вариант, — назидательно проговорил слизеринец, заглядывая в работу друга.

— Что тебе не нравится? — ощетинился и так сердитый Джеймс.

— Ну, идея превращения дементора в комнатную собачку, чтобы ему легче было находить себе пищу… Думаю, популярностью она пользоваться не будет. Хотя это сугубо мое мнение, — Малфой помолчал, но не выдержал — засмеялся.

— Или замолчи, или ты сам будешь собачкой! — Джеймс даже не взглянул в сторону друга, взял перо и все гадко перечеркнул.

— Дай сюда, лохматое недоразумение, — с притворным вздохом Скорпиус забрал у гриффиндорца его сочинение. Джеймс только устало улыбнулся и позволил Малфою водить палочкой и пером по его пергаменту. — Надеюсь, что когда-нибудь мне поставят памятник за терпение и заботу об очередном Поттере. Только не забудь стать героем, ладно?

Джеймс кивнул, ухмыляясь и принимая свою любимую позу — лег на парту и закрыл глаза. Книги навевали на него дрему.

Зато вечером, наскоро поужинав, Джеймс был бодр и в полной готовности, чтобы не провалить тренировку. Майкл был все еще зол за прошлую пятницу, поэтому Джеймс надеялся реабилитироваться сегодня.

На поле уже собралась команда. Майкл — он играл вратарем — что-то объяснял их охотникам — Кэтлин Уизли, ее кузине Шарлотте и новичку Брэду Финнигану с четвертого курса. Хьюго Уизли и Эдд Томас стояли в стороне, помахивая своими битами.

— Хорошо, все в сборе, начали, — скомандовал Майкл, грозно посмотрев на своего ловца. Джеймс невинно улыбнулся, вскочил на свою метлу — последняя модель «Молнии», что была выпущена в середине лета — и с нарастающим удовольствием пересек поле несколько раз.

Тренировка удалась. Джеймс раз двадцать хватал снитч, причем каждый новый рывок за мячиком сопровождал ловкими финтами в воздухе. Остальные тоже не подвели. Бладжеры никого не скинули с метлы и даже не покалечили, квоффл не валился из рук взволнованного Брэда, а кольца, будто заколдованные, ловили все брошенные Охотниками красные мячи.

Джеймс спешился и стал искать взглядом Малфоя, но того почему-то не было. Зато с трибун ему махнула рукой Ксения. Сердце гриффиндорца пропустило несколько ударов.

— Джеймс, ты идешь? — окликнул его Хьюго, направляющийся к раздевалкам. Поттер только покачал головой, покрепче взял метлу и пошел к спускающейся уже между рядами скамеек девушке. Он смотрел, как она легко спрыгивает со ступенек, и рассеянно запустил в волосы пальцы.

— Хорошо играл, — Ксения остановилась перед ним, улыбаясь своей ледяной — ледяной? нет, теплой! — улыбкой. — Пойдем? Зябко что-то.

Джеймс кивнул, перекладывая метлу в другую руку и окидывая взглядом стройную фигуру в джинсах и свитере. Ему вдруг показалось, что он выглядит нелепо в своей свободной спортивной мантии, да еще глупого алого цвета.

— Мне нужно оставить форму и метлу в раздевалке, — заметил Джеймс, глядя на девушку, что шла рядом в свете нескольких фонарей, мерцающих желтыми языками пламени. Она кивнула, и они вместе направились к небольшому домику, где уже, судя по темноте, никого не было.

Зашли, Джеймс не стал зажигать свет, — ну, не раздеваться же перед Ксенией. На ощупь поставил метлу в специальный шкаф, стянул перчатки и мантию. Взял из шкафа свой свитер и школьную мантию, но последнюю не стал надевать.

— Ты где тут? — Джеймс прищурился, стараясь разглядеть Ксению во мраке.

— Здесь, — откликнулась она откуда-то от дверей. Гриффиндорец направился к ней, наткнулся на что-то и больно ударился голенью.

— Черт!

— Живой? — холодные руки Ксении коснулись его запястья. Потом она проговорила «люмос», и палочка осветила ее лицо.

— Все нормально, держи, — Джеймс, все еще морщась, протянул ей свою мантию. — Простынешь — как я буду без тебя на Истории Магии?

Она улыбнулась.

— Ну, по крайней мере, ты знаешь дорогу в больничное крыло, — ответила она, глядя в его глаза. И Джеймс понял, что должен сейчас сделать, — отпустил мантию, обнял девушку и поцеловал в холодные губы.

Ее палочка стукнулась об пол и погасла. Ксения сделала движение навстречу, раскрывая губы и принимая его поцелуй. Если бы Джеймс мог соображать, то поежился бы от холодных пальцев на своей шее, но ему сейчас было все равно. Ему казалось, что он попал в рай, который по своему желанию не покинет. Ни за что.

— У тебя сладкий язык, — выдохнул Джеймс, зарываясь лицом в ее золотистые волосы.

— Леденцы, — улыбнулась она темноте, запуская руки в его непокорные пряди. Ксения вздрогнула, когда он коснулся губами ее шеи.

— Ты такая холодная, — он поднял лицо, ощущая ее дыхание на своем подбородке. Ему казалось, что с каждым прикосновением он узнает ее: вкус ее губ, кожи, мягкость ее волос и изгибы тела.

— А ты здесь на что? — усмехнулась девушка. Джеймсу не надо было повторять — его губы накрыли ее, заставляя впустить его язык. Время опять прекратило свое существование. Только руки. Только губы. Только биение ее сердца. И судорожное дыхание.

— Поттер!

Молодые люди вздрогнули и шарахнулись друг от друга — из-за окрика и яркого света, залившего помещение. На пороге, держа палочку, стояла мадам Хуч, широко открытыми глазами глядя то на валяющуюся на полу мантию, то на парочку.

— Десять очков со Слизерина, мисс Верди! Тридцать очков с Гриффиндора, мистер Поттер!

— Почему? — обиделся Джеймс.

— Потому что вы, Поттер, уже второй раз пойманы здесь в недвусмысленной ситуации, — напомнила мадам Хуч, грозно глядя на провинившихся студентов. Джеймс непроизвольно усмехнулся, вспомнив, как почти ровно год назад его застали здесь с Виолеттой. Правда, тогда они оба были уже без половины одежды. И одними баллами не отделались.