Михаил Коршунов - Требуется дворник

Они постояли еще немного молча, все, как чужие случайные люди.

Костя сказал:

— Он запомнит.

— Пошли, — сказала Катя.

— Возьми меня за руку, — попросил Глебка. — Деньги я коплю на билет.

— На какой билет?

— Чтобы уехать к маме.

Вечером Глебка опять пропал, но Катя сразу догадалась, где он: она нашла его на квартире тетки. Он сидел один в темной квартире и, казалось, ждал, когда за ним придут.

Катя пришла и забрала его.

Инвентарь, находящийся в ведении старшего дворника, — записная книжка и карандаш, топор, приставные лестницы, типовые ограждения, поливочный шланг, тележки-тачки.

Только что вернулись с базы коммунально-бытовых предприятий: конец года и, как сказала Фокасьева, надо было выбрать фонды. Фонды выбрали — песок для присыпки, типовые ограждения, приставные лестницы, брезент, метлы, совки, фонари «летучая мышь», цепь, которой перегораживают въезд в подворотни, и даже нагрудный знак дворника и свисток. Выбирать фонды, так уж выбирать до нагрудного знака и свистка включительно. В нагрудном знаке Костя теперь ходит. Свисток прикарманил Глебка — учится на нем играть. Если что и не получается, то все-таки Глебка свистит лучше, чем Надька в наперсток.

Для доставки фондов взяли жэковскую повозку на больших резиновых колесах с водительской кабиной сзади. Такие повозки обычно применяются на работах в садах и на огородах. За руль сел Толя Цупиков, рядом усадили Глебку. Костя и Катя устроились впереди на новеньких свежих метелках, из которых Костя сделал просторный диван.

— Я обещался показать тебе Москву?

— Обещался.

— Фаэтон к твоим услугам.

Костя сидел небрежно, нога на ногу. Катя строго, в своей белой с черным плотным шнуром вокруг шапочке, надвинутой на лоб, и в белых с черным перчатках. Пиши портрет — «Неизвестная».

Повозка бодро катилась по городу. Вращались большие резиновые колеса, попахивало соляркой. Милиционеры пропускали вне очереди. Троллейбусы и автобусы, обгоняя, сигналили.

Глебка мечтал — въехать бы в школу, прямо в учительскую, и пусть видят — Глеб Рожков труженик, почти трактором управляет. Смотрите на его руки: совершенно новые пятна, не школьные. Глебка работяга. Так уважительно его назвал Цупиков. Разрешил положить руки рядом со своими на руль, и Глебка чувствовал, как руль поворачивает колеса, ведет трактор.

Костя дал знак Цупикову — ударь по тормозам. Толя остановился. Костя соскочил, зачерпнул полный совок песку и направился к девушке, которая занималась присыпкой тротуара из старого ведра.

— К Новому году! — И Костя приподнес новенький совок с песком.

Девушка поблагодарила, приняла подарок. Костя вернулся, и фаэтон поехал дальше.

— И все лишь потому, что у коллеги солнышко из-под бревнышка?

На голове девушки был повязан клетчатый шарфик, из-под которого она выпустила светлую прядь волос.

— Ничего подобного. Мне было знамение. Хочешь в Хамовники, в гости к Льву Николаевичу Толстому? В Театр зверей к Дурову?

— В Большой театр! — весело сказала Катя. — Опять!

— Согласен, — кивнул Костя. — Только пусть Цупик войдет в театр первым, стукнет метлой об пол и объявит: «Дворник с подругой!» — и Костя начал смеяться.

— Ты где-нибудь говорил так?

— Говорил.

— Где?

— Прошлый раз в кассе.

И тогда начала смеяться и Катя.

Толя Цупиков и Глебка наблюдали за ними из кабины и не могли понять, что происходит, а они оба счастливые опять смеялись на диване из метелок.

Катя и Глебка находились в помещении жэка и ждали междугородного телефонного разговора. Разговор заказала Катя. Фокасьева просматривала цифры по жэку, подготовленные бухгалтером, сердилась на жильцов, которые до сих пор не заплатили за квартиру.

— Просишь, вывешиваешь объявления, а им трудно сходить и оплатить счет.

— Во дворе плохой хоккей, — сказал Глебка, чтобы привлечь к себе внимание.

— За катком сами следите. Мне некогда. У меня еще перерасход по горячей воде. Влюбленный Цупиков гоняет бойлерную как паровоз!

— Бойлерная не ездит, — уточнил Глебка.

— Сиди помалкивай, депутат.

— Во дворе плохой хоккей.

Катя шепнула Глебке:

— Сегодня заливать будем. Костя обещал.

Глебка тут же закричал:

— Каток зальем! Кто без коньков — грохаться будет!

Частыми звонками зазвонил телефон. Глебка затих, напрягся. Разговор о катке Глебка завел для того, чтобы не выдавать волнения — предстоял разговор с мамой.

Фокасьева придвинула аппарат Кате. Катя сняла трубку.

— Да, заказывали. — Повернулась к Глебке: — Приготовься.

Глебка, казалось, перестал дышать, кусал рот, молчал.

Катя протянула Глебке трубку.

— Ну что же ты!

Он взял трубку.

— Макси! Это я. — И опять замолк.

Когда Глебка был совсем маленьким, мама купила швейную машину и начала шить, подрабатывать. Глебка с утра и до вечера слышал от заказчиц — макси да макси.

— Куда прыть подевалась, — сказала Фокасьева нарочно грубовато, чтобы этим заставить Глебку успокоиться.

— Поздоровайся, — напомнила Катя. — Мама прекрасно понимает, что это ты.

— Здравствуй. — И Глебка перестал волноваться, очевидно, еще от вопроса, который он услышал. — Учусь? — Взглянул на Катю: — Как я учусь?

— Допустимо.

— Ничего учусь — в зоне… четверок.

Катя промолчала.

— Могу разложить варенье по трем банкам.

— Не путай себя и маму, — сказала Катя.

— Макси! Не буду путать тебя и себя. Умею короткие слова говорить за один выдох, а длинные за два выдоха. Что? Языком? Почти теперь не бренчу. Недавно на дверях нам показывали прямую верхнюю линию, нижнюю и две боковые. Живу? Под наблюдением. Все время. Тетя Слоня? Похудела? Я похудел? — И опять взгляд на Катю: — Я похудел?

— Нет.

— Макси, нет. Я сильный. Я каши ем, одна за другой. А тетю Соню столом кормят, сырым. У нее разрушился обмен веществ.

— Скажи, что скучаешь. Ты же скучаешь.

— Скучаю, Макси! — Глебка заморгал, зашмыгал носом. — Макси… — Голос его задрожал.

И вновь на помощь подоспела Катя.

— Скажи о хоккее.

— Сегодня каток заливать будем.

— Поздравь с наступающим Новым годом. — Катя не давала Глебке возможности расслабиться, пожалеть себя.

— С наступающим Новым годом! Слышишь, Макси! Ты меня слышишь? Я толстый, я не худой! А линии на дверях — это геометрия. — Загородил трубку ладонью и тихо сказал: — Макси, я к тебе скоро приеду. Сам.

Разговор закончился. Глебка отдал трубку Кате, и Катя опустила ее на аппарат.

И тут с Глебкой случилось нечто невероятное — Глебка цапнул шубу Фокасьевой, влез в нее и начал скакать по жэку, брыкаться и орать:

— Кенгуру! Кенгуру! Кого хочешь обскакну!

— С какой стати он орет про кенгуру в моей шубе! — неприятно удивилась Фокасьева.