Юрий Третьяков - Командир особого отряда. Повести и рассказы

— Мы тебе даже гусеницу приготовили! — улещивал ее Перфишка. — Которая в сирени живет, рогатая!..

— Где она? — обрадовалась Наташка. — Показать мне ее немедленно!

— Она сейчас у Деда… Он домой ушел, но можно сходить, взять…

Неизвестно, что на нее сильнее подействовало — гусеница или поросята, но только Наташка подобрела:

— Хоть вы и не хотите, чтоб я в плену была, да ладно…

— Мы тебя можем не только пленной, а даже коман… моим заместителем выбрать! — горячо пообещал Шурка, страдая за шланг, который «кирпичи», может быть, давно уже там портят и терзают…

— Хорошо… Только все секреты всегда мне рассказывать… подробно, а то не пойду!

Наташка отправилась на переговоры к «кирпичам», а отряд дожидался результатов под больничным забором. Наконец Наташка вернулась и объявила:

— Они говорят: если мир заключите, то отдадут, а так не отдадут!..

Шурка подумал и спросил:

— А где заключать, у нас или у них?

— Не знаю… Сейчас спрошу!

Она опять сбегала к «кирпичам» и вернулась с ответом:

— У них! Они уже начали подготовляться!

— А откуда их столько много? — спросил Шурка.

— А те уже обратно приехали! — объяснила Наташка. — И еще с собой в гости разных братьев привезли!

— Наверное, близко живут… — позавидовал Шурка. — А у меня вся родня дальняя: долго приходится ехать, пока приедут…

— А они не тронут, если мы придем? — опасался трусоватый Перфишка.

— Вот еще! Как это они тронут, если я участвую! Значит, вы тут еще посидите, а я пойду там посмотрю!

И она опять ушла.

— А чего они должны подготовляться? — беспокоился Перфишка. — Может, они подготовляются нас в плен брать, как придем? Только начнем заходить, а они как набросятся!

— Была не была! — храбрился командир. — Слышал, что Наташка сказала? Она не даст им набрасываться… Что за новости!

Вот опять показалась Наташка, махнула рукой, чтоб шли, и Шурка с отрядом отправился заключать мир.

Проходя через обе линии фронта, Шурка заметил, что окопы для войны уже почти не годились, сильно пострадав от бывших сражений: обвалились и засыпались землей, а часть земли куда-то улетела в виде земляных снарядов и гранат, так что хорошую войну стало негде проводить, а водопроводчикам придется себе новые траншеи откапывать.

По переднему краю гулял отсутствующий рядовой Марчуков, он же Марчук, он же Чук, он же Чурила, который дочитал дядину книжку, дорастил шампиньоны, помог цыганам искупать лошадь и теперь, очевидно, не знал, чем заняться. Увидев своих, он обрадовался:

— Вы куда?

— С «кирпичами» мир заключать!

— Разве уже кончилась война? — удивился рядовой Марчуков. — Эх, не успел я ничуть повоевать, все некогда было… А кто победил?

— Никто никого!

— А можно мне с вами?

— Пошли!

И рядовой Марчуков, хоть на войне отсутствовал, тоже пошел заключать мир.

«Кирпичи» хорошо подготовились: стол из перевернутого ящика был поставлен под развесистым кустом, сплошь усеянным цветущими желтыми розочками, на столе лежали чистые листки бумаги и карандаши, а по бокам приставлены стулья из чурбачков: два для командующих, а один — так.

Наташка суетилась и кричала на «кирпичей»:

— Балда! Убери ноги, я тут стул поставлю! Куда садишься, тут я сяду!

На стулья сели Шурка, длинный рыжий «кирпич», главный у них, и Наташка.

Остальные расселись на земле кто где, но по отдельности: Шуркины бойцы с одной стороны, «кирпичи» — с другой. Даже Шурка, знаток всяческих церемоний, остался доволен.

Приступили к переговорам.

Сначала некоторое время все молчали, потому что ни одна сторона не знала, как начинать, кому первому.

На помощь пришла Наташка:

— Чего надулись? Начинайте!

Видя, что опять никто не начинает, она начала сама:

— Вы согласны мир заключить?

— Мы не против… — солидно ответил Шурка.

— И мы… — подтвердил главный «кирпич».

— Тогда так! — распоряжалась. Наташка. — Они согласны шланг отдать, мир заключить…

— Значит, вы нас не трогайте, а мы вас… — уточнил Перфишка.

— А это какой у вас козел? — интересовались рядовые «кирпичи».

— Кузя! — объяснил Шурка. — Он у нас агиткозлом состоит… вместо медведя!

Среди «кирпичей» сразу обнаружились любители козлов и начали расспрашивать про Кузю, где он живет, что ест, часто ли бодается, а Шуркины бойцы оживились и принялись подробно описывать Кузин характер и его смешные привычки.

Разошлись, что даже Наташка вмешалась:

— Хватит про козла! Давайте про дело! Пиши! — приказала она главному «кирпичу», и тот начал строчить. — Ходить всем везде, не затрагивать, не дразниться…

— На пруд нас пускать! — подсказал кто-то из рядовых «кирпичей».

— Мы почему не пускали… — миролюбиво объяснил Шурка. — У нас там черепаха посажена… для разведения! Боялись, что ее по ошибке поймают…

— А можно посмотреть? — спросил главный «кирпич».

— Раньше можно было, а теперь нельзя… Она там в глубине все время находится и не вылезает… Я даже и сам ее не вижу… Но вы ее не ловите!

— Не тронем! — пообещали «кирпичи». — Запиши особо!

Записали: черепаху не ловить, смотреть там, а чужих ловцов прогонять.

— Ведерко пусть отдадут! — вспомнили «кирпичи».

— Это мы отдадим! — обязался Шурка. — Хотя в прошлые войны вы тоже у нас много трофеев позахватили: бумеранги, свисток, тюбетейку мою…

— Тюбетейка цела! — обрадовано закричали «кирпичи». — Вон она!

И показали на макушку яблони, где в развилке ветвей была укреплена вниз дном Шуркина тюбетейка, точно птичье гнездо. «Кирпичи» рассказали, что тюбетейка и являлась готовым птичьим гнездом для приманивания какой-нибудь птицы, которая, может быть, сочтет ее удобной, чтобы нанести туда яиц и вывести птенчат. Один рядовой «кирпич» сразу слазил на дерево, достал тюбетейку и вручил Шурке. Шурка осмотрел ее, увидел, что она ничуть не пострадала от дождей и прочей непогоды, и с удовольствием надел на голову, сказав:

— Хорошо, что птенцы не успели вывестись! А то пришлось бы ждать до самой осени, пока они вырастут и улетят…

— А если из бывших трофеев что потерялось? — спросил главный «кирпич».

— А пускай! — решил Шурка.

Записали: все трофеи возвратить, а какие совсем потерялись, те можно не возвращать.

Дальше переговоры пошли как по маслу.

Под конец записали: мир заключается сроком на вечные времена, а кто нарушит, пускай потом не обижается…

Мирный договор был составлен в двух экземплярах, под которыми подписались все присутствующие и Наташка как свидетельница. Оба экземпляра начштаба Калиныч заверил штабной печатью «Фельдшер Михей Иванович Мухортов», потом их сложили вместе, спрятали в железную коробочку из-под зубного порошка и отдали главному «кирпичу» на вечное хранение.