Юрий Третьяков - Рыцари Березовой улицы

Сегодня ему опять повезло. Светлана шла прямо навстречу со своей подругой Ниной и ее братом по прозвищу Пушкин — презренной на улице личностью: его волосы были длинные, как у девчонки, и вились, как у барана. Родители не позволяли ему остричься, считая, что так очень красиво, а среди мальчишек было заведено всякий раз дергать за эти волосы в знак презрения к ним.

Сейчас Сережка так и сделал.

— Ну чего ты-ы? — заныл Пушкин.

— Зачем ты его трогаешь? — обернулись девочки. Это был очень удобный случай, чтобы, разговориться, но тут из своей калитки, как угорелый, выскочил Зямка, размахивая каким-то журналом, и заорал:

— Сережка! Иди сюда! Скорее! Да скорее!

— А что?

— Чудовище!

Сережке, конечно, стало интересно, какое такое чудовище, и он подошел.

— Вот! — торжествовал Зямка, потрясая журналом «Вокруг света», будто никогда Сережку не прогонял и не кидался мышью. — Чудовище — оно есть! Я так и знал! Гляди!

Алик и Борис, услышав про какое-то чудовище, подошли поближе и навострили уши.

— Какое еще там чудовище? — безразличным голосом спросил Борис.

— Шотландское чудовище! Вот! Читайте! Его сфотографировали! У него голова, как у лошади. Оно всплыло, и его сфотографировали! Значит, оно есть! А многие не верили! В общем, нате — сами читайте! На, Алик!

Он вручил Алику журнал, а сам стал смотреть через плечо.

Прочитав, что чудовище живет на самом деле в одном шотландском озере, все ребята пришли в хорошее настроение, и про ссоры, само собой, вспоминать не хотелось, потому что надо было всесторонне обсудить, как это чудовище могло оказаться в озере, и куда девались остальные такие же, и где они еще могут быть, и как лучше его поймать, и куда его можно потом деть, и водятся ли такие чудовища у нас, и где они могут прятаться, и сколько оно живет лет, и что произойдет с человеком, если тот на него наткнется.

— Зуб твой нашелся, — сказал вдруг Сережке Борис. — Вот он — возьми. Он завалился за подкладку.

Борис вынул из кармана новую губную гармошку, но вдруг опять сунул ее в карман и помчался к своему дому.

Сережка оглянулся и увидел четверых ребят.

Один толстый, губастый, больше всех ростом. Прозвище его было — Горилла. Двое других — юркие, черненькие, с быстрыми глазами: Чурилы. Еще один — веселый, румяный, в футбольной майке и в бутсах — назывался Страшила. Кто их так прозвал — неизвестно.

Это были безжалостные грабители и бандиты с Козьего бугра.

Хихикая, они наслаждались смятением и испугом застигнутых врасплох мирных жителей Березовой улицы.

— Стой, не беги! — сказал Горилла, важно выпятив живот и уперев кулаки в бока. — Все равно поймаем и… Страшила!

— Я! — вытянулся Страшила.

— Что мы с такими делаем, которые убегают? Страшила громко чмокнул языком, зажмурился и, страшно сморщившись, потряс головой, показывая, что нет слов, чтоб описать ужасы, которые ожидают таких преступников.

— Вот! — внушительно сказал Горилла. — Покажи-ка им еще кинжал.

Страшила вынул из-за пояса столовый ножик и кровожадно замахал туда-сюда.

— Дай им понюхать! Страшила сунул ножик поочередно Сережке, Алику и Зямке и оглянулся на Гориллу за дальнейшими распоряжениями.

— Скажи им, Страшила, сколько его людей нюхало!

Страшила поднял глаза к небу, как бы подсчитывая в уме точное количество людей, чтобы не ошибиться, и сказал:

— Да порядком!

— Да вот еще, — спохватился Горилла, — палки. Это хорошие, крепкие палки! Пощупайте их! Крепкие?

— Крепкие… — уныло сказал Зямка.

— Это что! Это они для; руки крепкие. А для спины или там головы — еще крепче!

Видимо, решив, что предварительных разъяснений дано достаточно. Горилла приступил к делу.

— Ты вот, — обратился он к Сережке, — чего это там в руке зажал… Прячешь от нас… Показывай, показывай, не бойся, мы посмотрим да и отдадим!

Тут Горилла подмигнул своим соратникам, давая понять, что это всего лишь веселая шутка, и Страшила радостно подтвердил:

— Отдадим! Хи-хи-хи! Конечно, об чем речь! Хи-хи! Вот так штука! Отдадим, отдадим, как же…

А уж Страшила совсем развеселился, хихикал и качал головой, дивясь находчивости и остроумию своего атамана. Сережка разжал руку:

— Да это так… Зуб…

— Это от какого такого зверя зуб?

— Человеческий… от меня… — Сережка раскрыл рот и показал дыру, где зубу полагалось расти, и хотел было спрятать в карман, считая, что имеет право держать свой зуб при себе, но Горилла не смог пересилить свою алчность и с криком: «Дай сюда!!» — выхватил у Сережки зуб и спрятал в карман. После этого аппетит у него разгорелся, он скомандовал:

— Показывай, что в карманах!

В карманах у березовцев оказалось: карандашик, моток ниток и сухарь.

Горилла послюнил карандашик, провел им по ладони, попробовал прочность ниток, остался доволен и протянул Страшиле:

— На, спрячь, пригодится.

Сухарь он разгрыз и съел, зато журнал, как не имеющий для него никакой ценности, он поддал ногой, как мячик.

Расправа с журналом его не удовлетворила, и он грозно нахмурился:

— Почему у вас ничего нет?

— А что у нас должно быть? — спросил Алик.

— Мало ли что… Ножички, деньги, расчески всякие…

Это нехорошо. Должны все это иметь, — назидательно говорил он. — А то какие-то бедняки. В другой раз все заведите. Заведете?

— Заведем…

— А мы ничего не возьмем! Хе-хе-хе! — радовался Страшила.

— Теперь, — продолжал Горилла. — Этот в бархатных штанах, который убежал, он чего убежал?..

— Испугался…

— Хм… — самодовольно сказал Горилла. — Значит, мы страшные? Ладно. Это он зря. Нас бояться не стоит… Только что-то я не помню, позабыл… у него губная гармошка была? Страх!

— Я!

— Была у него гармошка?

— А как же!

— Ну вот. Вы ему скажите, чтоб он к завтрему мне эту гармошку принес. Она мне нужна. Сюда может принести. Мы теперь часто к вам будем приходить! Поняли?

— Поняли… Ну, мы пойдем… — робко сказал Алик.

— Нет, стой! Мы еще с вами должны расквитаться…

— За что? — спросил Сережка.

— Как за что? Мало ли за что! За вами числится порядком всяких преступлений… Страх! Какие за ними преступления числятся?

Страшила не стал и вспоминать:

— Мало ли какие… Всякие!

— К чему же их приговорить?

Чурилы которым приговор был известен заранее, привели в боевую готовность свои палки. Но в это время в конце улицы показалась двухколесная тележка, которую вез какой то бородатый дядька, а двое мальчишек подпирали ее боков.