Василий Голышкин - Красные следопыты (Повести и рассказы)

Воронок посмотрел на будильник, таинственно мерцавший зелеными огоньками цифр. Шел второй час ночи.

Воронок вскочил с кровати и прислушался. Соседняя комната дышала мамой. Спит...

Воронок на цыпочках подкрался к окну и распахнул ставни. В дом стрельнула струя прохладного воздуха.

— Кто там? — шепотом окликнул Воронок черную фигурку, прильнувшую к завалинке.

— Я, — отозвалась фигурка и выпрямилась. — Генка Юровец.

— Хватит звонить, — сказал Воронок, — разбудил уже.

Что-то щелкнуло. Воронок догадался: пришедший захлопнул крышечку над кнопкой потайного звонка, вделанного в завалинку.

Воронок закрыл дверь, ведущую в мамину комнату, зажег свет и впустил в дом живой, подвижный шарик, который, едва вкатившись, замахал руками, задвигал ногами и заработал языком с такой скоростью, что слова, вылетая изо рта, сталкивались и разбивались вдребезги, так что понять сказанное было невозможно.

Воронок подошел и ущипнул Генку за руку. Живой шарик ойкнул и затих.

— Что случилось? — спросил Воронок.

— Вспышка, — ответил Генка, и глаза его изумленно округлились.

— На Луне или на Марсе? — Воронок насмешливо посмотрел на Генку.

— На земле. Честное слово! — Генка подкрепил свою клятву салютом. — Я случайно заметил, когда телескоп с Юпитером на Сатурн переводил. Вспыхнет и погаснет. Вспыхнет и...

Он не договорил.

— Пошли, — сказал Воронок, натягивая штаны. — Посмотрим, что там вспыхивает.

Минут пять спустя они были на астрономической вышке зоны. Генка посмотрел в телескоп, возле которого в ясные ночи попеременно дежурили все пионеры отряда имени Юрия Гагарина, и уступил место Воронку.

— Ну что? — нетерпеливо спросил он.

— Вспыхивает, — сказал Воронок. — А что — не пойму. Вспыхивает и гаснет.

— Как молния, — подсказал Генка.

— Недалеко где-то, — проговорил Воронок. — С земли смотрел?

— С земли не видно, — ответил Генка.

— Вот что, — решил Воронок, — ты подежурь до смены. А трубу не трогай. Труба пусть на огонек смотрит. Тебя кто сменяет?

— Воскобойников. А его — Мишка-толстый.

— Скажи, чтобы и они не трогали. Утром посмотрим, что видно.

Вернувшись домой, Воронок поставил стрелку звонка на «5» и завалился спать.

Без пяти минут до назначенного срока он проснулся и очень удивился, что сделал это без помощи звонка. Может быть, у него в мозгу был свой будильник?

Впрочем, размышлять об этом не было времени.

Воронок тихонько встал, чтобы не разбудить маму, и вышел из дому.

На астрономической вышке, злой и веселый от бессонницы, его ждал Мишка-толстый.

Воронок не успел спросить о том, что «видит» астрономическая труба. Своим ответом Мишка-толстый опередил вопрос. Оказалось, что в поле зрения телескопа находится сарай бабы Вари, в доме которой живет Виктор Викторович.

Прошло несколько дней. Происшествие с телескопом, поймавшим таинственную «вспышку» в сарае бабы Вари, начало уже забываться, как вдруг новое событие взволновало зону. На берегу Снежки была ограблена кладовушка, в которой зона хранила собранный ею металлический лом. Ограблена ли? Вначале никто так не думал. Потому что, на первый взгляд, ничего не пропало. Просто было разбросано вкривь и вкось.

«Ленькин почерк, — решил Воронок, — опять что-нибудь конструировал...»

Октябренок Ленька был призван, поежился под строгим взглядом гагаринцев и во всеуслышание заявил, что вот уже второй вечер обходит сарай стороной.

— Почему? — спросил Воронок.

— Потому что он вспыхивает, — сказал Ленька.

Воронок удивленно переглянулся с Генкой Юровцевым: опять вспышки.

— Ты сам видел?

— А то нет? Вспыхнет и погаснет. Я думал, что вы с фонариками.

Леньке поверили и отпустили с миром. Значит, не он. А кто же? Кто и зачем бродит с огнем по складу металлического лома, если со склада ничего не похищено? Стали собирать все в кучу. Черный металл в одну, цветной — в другую, и тут вдруг открылось: нет медного змеевика от титана, нет бронзового подноса от самовара, нет того, другого, пятого, десятого, серебряного, алюминиевого, позолоченного... Вот тебе и не похищено! Тут же созвали совет отряда и решили изловить вора. Выследить и изловить...

Первыми, узнав о случившемся, вызвались пойти в наряд вожатые: Валентина Сергеева — старшая вожатая школы и Долгий — вожатый-производственник, рабочий вагоноремонтного завода. Они дежурили с десяти вечера до утра, пока ленивые августовские петухи не сыграли побудку и не дали Валентине понять, что спать, вообще-то, лучше в горизонтальном положении, пользуясь при этом не плечом соседа, а пуховой подушкой. Впрочем, она ни на что не жаловалась.

— Никого? — шепотом спросила Валентина.

— Никого, — вполголоса ответил Долгий, хотя при всем желании из-за тумана не мог разглядеть ничего дальше своего носа. — Сейчас нас сменят.

Генка Юровец проявился на фоне туманного утра, как на фотографической пластинке. Сперва показался козырек фуражки... Потом нос... Зевающий рот... Зевал Генка с таким старанием, словно тренировался перед тем, как проглотить телеграфный столб... И, наконец, все остальные части тела.

— Ты разве один? — спросила Валентина, припоминая список сменщиков.

Генка пошарил в тумане рукой и, словно рыбу из садка, вытащил оттуда Мишку-толстого.

— Не стесняйся, светик, покажись.

— Я здесь, — сказал Мишка-толстый, покорно сносивший шутки товарищей. Иногда ему казалось, что он и создан для того, чтобы другие, потешаясь над ним, доставляли этим удовольствие себе. Но когда шутка переходила границы, он вскипал...

— Покажись, Миша, покажись. И расскажи, как ты попал вроде бычка на веревочку.

— Да чего там... — Хорошо, что туман, и никто не видит, как краснеет Мишка-толстый.

— Стесняешься? — не унимался Генка, перекатываясь с места на место на ногах-шариках. — Тогда я расскажу.

И Генка, давясь от смеха, рассказывает.

Мишкин дедушка, Анатолий Васильевич, просыпался раньше всех в доме. До солнца. До зари. И как звезда, потерявшая свое созвездие, начинал блуждать по двору. Вещи, должно быть побаиваясь строгого дедушки, знали свое место. Ну а если какие-нибудь клещи-разини оказывались не там, где им положено было быть, дедушка обращался к ним с речью, стыдя и приговаривая: «Разве это дело, валяться где попало? А ну как ржа пожрет?»

Мишкин дедушка никогда не принадлежал к числу классных руководителей, но был уверен, что против слова даже железо не устоит.

Сегодня во дворе был полный порядок, и это, как ни странно, огорчило дедушку. Но на улице ему повезло. Острый дедушкин глаз увидел веревочку, торчащую из замочной скважины парадной двери. Дедушка потянул за нее и, чувствуя, что веревочка подается, стал наматывать, как леску, на палец.