Василий Ледков - Метели ложаться у ног

Нина кивнула, улыбнулась неловко и, запрокинув голову, вылила в рот остатки спирта. Огненный ком, обжигая горло, покатился внутрь. Глаза наполнились слезой, перехватило дыхание. «Зимой хоть снегом можно охладиться», — подумала Нина, растерянно глядя на рыбаков. И тут Митька вспомнил о фляжке с чаем. Он ловко открутил алюминиевую пробку и протянул Нине флягу. Нина прикрыла глаза и жадно глотнула.

Дед Ненянг предложил выпить ещё.

— Кровь у меня плохая — не греет, — объяснил он свое желание.

— Пей, дед, пей — ты заслужил, — поддержал Митька деда и подмигнул Нине: вот, мол, я какой, и подал старику бутылку.

Спирт разморил усталых рыбаков. Они забыли о том, что должны вернуться до прилива к морю и осмотреть сети. Даже всегда молчаливый Микит сейчас говорил много и всё о фронте и машинах, которые после войны будут работать в колхозах. Дед Ненянг рассказывал молодым рыбакам смешные случаи из своей охотничьей жизни, о хитрых проделках шамана Вэнги. Говорил старик с грустью, а подвыпившие рыбаки хохотали, подталкивая локтями друг друга.

За разговорами люди не заметили, как пролетел полярный день, усталость и спирт сморили рыбаков — приткнувшись кто где, они уснули. Среди спящих не было лишь Митьки и Нины.

Ночное полярное солнце светило ослепительно, зависнув над горизонтом, подбитым морской волной.

Иванко шел по-прежнему впереди бабки Ирины, закинув за спину серебристые тобоки из нерпичьей шкуры. Ему было приятно шлепать босиком по отмелям, обнаженным отливом. Из луж улыбалось ему солнышко — протяни руку, достанешь до него, — Иванко шел по солнцу, по синему небу и белым облакам. Ему было жалко, что от его ног, когда он ступал, небо ломалось. Зато идти босиком по лужам было приятно и даже весело: то вдруг затрепещет в луже рядом с ногой отставший от воды омуль, то забьется неожиданно под самой ступней зарывшаяся в мокрый песок камбала. А бывает, на отмелях остаются и крупные семги. Но теперь, к сожалению, ни Иванку, ни бабушке не попадалась королева морских рыб.

Иванко и бабушка торопились: скоро начнется прилив, а впереди ещё речка Седая, которую надо перейти до прилива. А эта речка капризная. Поэтому Иванко и бабушка шли быстро — бабушка ступала осторожно, а Иванко нарочно шлепал ногами так, что брызги летели во все стороны. Правда, он недолго шалил — дорога даёт о себе знать: скоро ноги от быстрой ходьбы словно не свои сделались. Но Иванко спешил и. до самой Седой шел впереди бабушки. Возле речки бабушка остановила его:

— Погоди, Иванко: я проведаю брод — здесь не везде мелко. — Оставила внука на берегу и полезла в воду, выстукивая дно впереди себя палкой, как слепая.

Иванко присел на корточки, смотрел в сторону моря, где, словно белухи, резвились волны.

— Бабушка, а бабушка, почему волны белые — ветра-то нет? — поинтересовался Иванко.

— Это вода спешит к берегу. Значит, начался прилив, — отозвалась бабушка и, подтянув тобоки выше коленей, пошла дальше.

Иванко молча кивнул и задумался. А потом наблюдал за бабушкой. Она казалась смешной ему: ступала медленно и перед каждым шагом тыкала в воду палкой.

— Ха-ха-ха! Мелко же! — крикнул Иванко и побежал к бабушке.

Но не успел сделать и трех шагов, ахнул от ужаса: бабушка провалилась — исчезла. Сердце заколотилось так, что было слышно, как оно бьется. Иванко хотел крикнуть — и не смог, хотя и кричать было некому: там, где только что была бабушка, теперь была лишь вода, а вокруг, сколько глаз видел, никого не было; в воду хотел полезть — побоялся.

Бабушка всплыла на спине, и течение понесло её, как бревно. А она лишь изредка махала палкой, пытаясь повернуться, и не могла. Иванко побежал по берегу, догоняя бабушку: плакал, кричал:

— Бабушка, бабушка!..

Старуха тоже кричала в испуге, отплевываясь:

— Вот беда! Вот беда! Ювэй! Ювэй! Япов-япов!..

А потом она неожиданно встала на ноги и повернулась к внуку:

— Вот видишь, какая здесь речка. Видно, льды размыли дно. Вот где, оказывается, надо переходить-то. Пойдем, внучек.

Не веря своим глазам, Иванко смотрел удивленно на спокойную бабушку, продолжая всхлипывать.

А потом, до ниточки мокрая, бабушка шла впереди, по-прежнему тыкала воду палкой, Иванко шел следом и больше не смеялся над бабушкой.

На берегу старуха отжала одежду, поругала речку, воду, дорогу, села передохнуть.

— Теперь уже такой речки не будет у нас на пути, — объяснила она внуку. — Нюмдя Вэву мы перейдем на лодке: там люди. И Нина там.

— Пить хочу, — сказал Иванко.

Бабушка Ирина вытащила из рукава мокрой паницы бутылку с водой, подала внуку:

— Твоё счастье, что бутылку не унесло водой в море. Пей!

Иванко жадно отхлебнул несколько глотков, отдышался и попросил поесть.

— А вот поесть что, Иванко мой, наверное, не найдем. Хлеб размок, рыба раскрошилась. Вроде нечего и в рот положить…

Бабка развернула платок, осторожно сняла раскисшую от воды бумагу.

И всё же Иванко поел горькую от морской воды вареную рыбу и жидкий хлеб с привкусом ила, запил из бутылки.

Передохнули, пошли дальше. Шли неторопливо — по глинистой извилистой тропе, в сторону Нюмдя Вэвы. Теперь бабка Ирина шла босиком, с узелком за плечами, а Иванко вышагивал рядом с ней в теплых нерпичьих тобоках.

Вода уже прибыла. Море плескалось у самых ног. Легкий ветерок, казалось, дул со всех сторон. Пахло торфом, морем, ягелем и цветами…

Марина знала: если рыбаки сдадут улов, они не будут ждать нового прилива — вернутся в домик отдохнуть. Но вот ушел и очередной прилив, а их всё не было. Еду, приготовленную к приезду бригады, она аккуратно разложила на длинном столе и легла на узкую скамью отдохнуть. Но сон не шел: Марина знала и капризы Нюмдя Вэвы…

Залаяли собаки. Марина вскочила со скамейки, шагнула к двери и столкнулась лицом к лицу с Гришем.

— Приехали? — спросила она радостно.

Гриш недоуменно пожал плечами:

— Приехал…

— Один?

— Один… А разве их ещё нет?

— Нет…

Гриш задумался:

— Они ушли пешком по коренному берегу ещё вчера вечером… До сих пор не было?

— Нет.

— С Митькой раньше такого не бывало, — сказал Гриш и шагнул через порог. — Может, что случилось?

— Они же идут по сухой земле. Земля — не море! — испуганно посмотрела в озабоченное лицо Гриша Марина.

Гриш попытался было улыбнуться, но улыбки у него не получилось. Переобувая мокрые пимы, Гриш предложил:

— Может, ничего и не случилось… Я пойду им навстречу.

Опять залаяли собаки.

— Они? — обрадовался Гриш.

Марина метнулась к маленькому окну — узнала двоих.

— Они? — спросил Гриш.

— Гости нашей Нины — Иванко и бабка Ирина.

А потом распахнулась дверь, и первым, улыбаясь, вкатился в избу Иванко, за ним переступила порог бабка Ирина.