Виктор Шурлыгин - Космонавт Сергеев
- Название:Космонавт Сергеев
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Детская литература
- Год:1982
- Город:Ленинград
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Виктор Шурлыгин - Космонавт Сергеев краткое содержание
В повести «Космонавт Сергеев» рассказывается о становлении покорителей космоса. Герой книги — летчик Саня Сергеев — проходит трудный путь, прежде чем становится кандидатом в отряд советских космонавтов. Трудности закаляют молодого офицера, формируют его характер. Из недавнего мальчишки вырастает нравственно чистая, сильная личность, которой в будущем предстоит провести вне Земли недели и месяцы, обрести счастье, найти свое место в жизни.
Космонавт Сергеев - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Льдина оказалась длиной в двадцать девять шагов.
— На чем сидишь? — спросили с материка, когда Леше удалось через какое-то судно выйти на связь.
— Поле тут. Одиннадцатиметровый пробивать можно.
— Пару часов продержишься?
— Уже держусь.
Его сняли только через семь часов и восемнадцать минут. Вернувшись в свою холостяцкую комнату, он завел проигрыватель, слушал музыку, смотрел в окно на бескрайние сопки, на редкие зеленые проталины между ними и ни о чем не думал. Утром его ждала новая машина, утром он должен поднять ее в воздух, и было бы непозволительной роскошью предаваться перед полетом эмоциям. Единственное, что он себе позволил — это педантичный разбор особого случая, профессиональный и математически точный анализ своих действий, и этот анализ пилота удовлетворил. Он сделал все, что полагалось делать в аварийных ситуациях военным летчикам, несущим службу на Севере.
— Помните у Суворова: «Везенье, везенье, а где же уменье?», — сказал утром на разборе полетов Командир. — Так вот, хочу отметить: наш «везучий» товарищ показал умение высокого профессионального класса, сумел предотвратить чэпэ.
Несомненно, Командир был прав. Но Леша героем дня себя не чувствовал: когда долго живешь и работаешь на Севере, и людей, и их поступки, и самого себя меряешь какой-то особой меркой. То, что на Большой земле кажется из ряда вон выходящим, героическим, невозможным, тут воспринимается иначе: в суровых условиях диапазон человеческих возможностей становится шире и люди полнее раскрывают себя. Потом, расставшись с белой пустыней, почему-то с трудом приспосабливаются к нормальному ритму жизни, к работе без опасности и риска, к ласковому солнцу, к теплому, не пронизывающему насквозь ветерку. Просто какое-то время привыкают к обычным условиям, как космонавты после земной тяжести и перегрузок привыкают к невесомости.
У Леши периода «адаптации» не было. Он начал свой путь в Звездный городок, перешагнув через северную болезнь. И тут ему снова как бы повезло: перегрузки сурового края еще жили в нем, и госпитальные на их фоне почти не ощущались. Даже нравились, ибо, как Саня понял, это было обычное Лешкино состояние — жить с перегрузками, работать на перегрузках, мечтать о перегрузках. Тут лейтенант, видимо, чувствовал себя, как рыба в воде.
— Понимаешь, — старался объяснить он, — когда давит, когда возможности на пределе, чувствуешь себя как бы крепче. В постоянной форме, что ли.
Он замолчал, положив руки под голову, и долго смотрел в окно, за которым раскинулось бескрайнее небо. Бледными светлячками там горели звезды, к которым будущие пахари вселенной мечтали проложить первые борозды. Время — этот информационно-энергетический фактор обеспечения бытия — проходило через них, и где-то на его волнах уже проецировалось их будущее. Но они ничего, совсем ничегошеньки не знали о том, что ждет впереди. Они ждали товарищей из своего изрядно поредевшего полка. Дима и Марс пришли. Ввалились в палату и тоже, не зажигая свет, упали на койки.
— Сколько? — пружинисто поднялся Леша.
— Десять «же», — не отрывая головы от подушки, прохрипел Марс. — Избиение младенцев железобетонными плитами без прелюдии.
— Это немного, если вдуматься.
— Как же, — словно бредя, продолжал Марс. — У меня, вроде, все было. И с пятого этажа без страховки прыгал… И в горящем автомобиле под откос летел… А такого, извините, не испытывал.
— Гагарину и всем первым было тяжелее. Особенно на посадке.
— Непостижимо! И они еще дарили миру ослепительные улыбки! Теперь я, кажется, начинаю кое-что понимать.
— А как ты, Дима? — спросил Саня.
— Плохо, ребята. Совсем расклеился.
— Сейчас заварим крепкий чай — я знакомую медсестру попросил купить для нашей палаты чаю и кипятильник, — поднялся Саня. — Потом — полчаса свежего воздуха. Завтра тяжелый день.
— Чай — это хорошо, — оживился Марс. — А где, кстати, сто килограммов мужской красоты? Где наш белокурый красавец? Уже гуляет?
— Жора уехал. — Саня застыл с кипятильником. — Оставил записку.
— Жаль, — вздохнул Дима. — Он хорошо делает оживляющий массаж.
— Жора уехал совсем.
Две койки одновременно заскрипели, два тела одновременно перевернулись на спину, два усталых взгляда уперлись в старлея доблестных ВВС, два немых вопроса застыли в глазах.
— Как это — совсем? — словно сбрасывая оцепенение, тряхнул головой Дима. — Совсем? Навсегда?
— У него оказалось слабое сердце.
— Бросьте эти шутки, — разозлился Марс. — Не смешно.
— Вот записка.
Они сели на одну койку и уставились в белый клочок бумаги. Они читали медленно, хотя в записке было всего четыре слова, и, дочитав, начинали читать снова, но ничего не могли понять — к чело: веку, живущему рядом, привыкают, и, когда он исчезает, еще долго кажется, будто товарищ куда-то вышел и скоро вернется. Напрасное ожидание: время заметает следы уходящих.
— Садитесь пить чай, ребята, — сказал Саня.
Глава 15
Седьмая проверка
Но уходит ночь, и от света ее звезд зарождается утро.
Это утро звенело капелью, и небо без единого облачка казалось огромным, отсиненным холстом. Точно апельсин, лежало на кронах деревьев вечное Солнце, и под его щедрыми лучами, просыпаясь от дремы, истомно парилась земля. По краям тропинок таял снег — серый, слежалый, с темными дырочками, как у голландского сыра. Из-под снега, журча и плескаясь, выбегали звонкоголосые ручейки, отчаянно сталкивались друг с другом, искрились и разбегались в разные стороны, подхватывая по пути жухлую траву, веточки, прелые листья. Было легко, спокойно и хорошо. Так хорошо, как это обычно бывает после долгой зимы, когда короткие, унылые дни уходят вместе с клочьями тумана и черно-белый мир, преображаясь, наполняется музыкой красок, щебетом птиц, шумом вешних вод. Даже не верилось, что на дворе стоит поздняя осень, — так сказочно все изменилось вокруг.
— Граждане-товарищи, будущие космонавты! — дурачился и прыгал на одной ноге Марс. — Откройте ваши глаза и уши! Дышите, если можете! Прыгайте через лужи, если умеете! Смотрите, если видите! Через полчаса светила отечественной эскулапии сделают из вас котлетки с соусом ам-ам. И вы никогда не узнаете, что глубокой осенью, как в сказке «Двенадцать месяцев», бывает весна!
— Послушай, Марс, — спросил, улыбаясь, Саня. — А почему тебе дали такое странное имя?
— И нарекли его предки, посоветовавшись, страшным именем бога войны в угрозу агрессорам, — запричитал Марс. — Дабы, убоявшись, ни один агрессор не посмел более переходить священных рубежей Отечества нашего! Но отпрыск не оправдал надежд. Не стал суровым полководцем, а сделался вегетарианцем.
— Ты фокусник, Марс? — продолжал допытываться Саня.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: